Опасное соседство

В результате, в середине ночи, вдоволь наслушавшись про чужие ящериные проблемы, мы вернулись в форт ударников и легли спать. Надо сказать, что настроение у меня немного упало, а вот рыжие не сдавались, пообещав вскоре подыскать удобное место для вылазки.

На следующее утро я вместе с Борборычем, Котовым и Кириллом впервые познакомился с нашим новым оружием — пушками. Я ожидал чего-то гордого и красивого, похожего на музейные экспонаты, но Бронза сделал всё просто и надежно: бронзовая трубка, закупоренная с одного конца, гладкий ствол, сужающийся в сторону дульного отверстия, ушки для установки на лафет и дырка для фитиля — и всё!.. Орудия ещё предстояло очистить от глины и отполировать, но, в общем и целом, они были готовы.

Пушки был сделаны двух видов. Десять больших с соответствующим калибром и длиной под два метра, и ещё четыре десятка поменьше — метровых и упитанных.

— Попр-р-робуй поднять! — предложил мне Бронза, указав на очищенную маленькую пушку.

Я бережно подхватил оружие… И с удивлением понял, что могу совершенно спокойно носить его с собой, не опасаясь шлёпнуться под его тяжестью.

— Надо ещё пр-ровер-рыть, выдер-ржишь ли ты отдачу! — усмехнулся Бронза.

— Ты серьёзно думаешь, что Филины ударники смогут таскать такие с собой? — удивился Котов.

— Мне кажется, да! — важно кивнул Бронза. — По р-размерам — подходит. Смотр-рыте, мы наделаем на завтр-ра снар-радов. По шесть-семь десятков штук на мелкую пушку — и по пятьдесят на кр-рупную. Кр-рупные пушки потр-рэбуют р-расчётов. Можно удар-рников, можно — и ополченцев. Как минимум, по два человека. С мелкой спр-равится и один. Для мелких снар-рады будут типовые и объединённые. Пошли, покажу!..

Мы вышли из пушколитейной мастерской и отошли к самой стене, где в сарае под охраной стражи лежали ящики. Бронза открыл один из них и вытащил продолговатый предмет.

— Кар-ртечь для мелкой пушки! — порадовал он нас. — Все пр-рымелно посчитали. Тут в мешке — пор-рох, а тут — кар-ртечь. Загоняете пор-рохом вниз в ствол, уплотняете вот этой штукой, а вот этой штукой пр-р-ротыкаете и вставляете фитиль.

«Вот эта штука» представляла собой штырь с плашкой на конце — ей надо было уплотнять снаряд до упора. А вторая «вот эта штука» была пинцетом с наточенными концами из стали. Фитиль зажимался на самом конце, пинцет вставлялся, пока не прокалывал плетёную часть, разжимался, освобождая фитиль и…

Я вывалился из сарая с заряженной пушкой, отошёл подальше под удивлённые взгляды спутников, а потом остановился, достал кресало и трут… И прежде чем меня успели остановить (впрочем, все догадались, что я хочу сделать, и не стали мне мешать) — подпалил фитиль, встал на одно колено, навёлся на крепостную стену и шмальнул…

Как я ни готовился, но пушку чуть было не упустил от отдачи — да и сам чуть не сел на пятую точку. От выстрела я оглох, и в голове шумело. Сквозь вату в ушах пробивались удивлённые вскрики тех, кто услышал грохот. Мимо просвистели несколько кирпичных осколков, лишь чудом меня не зацепив. Облако пороховых газов окутало меня, пушку — и сдвинулось, подгоняемое ветром. Картечь практически вынесла несколько кирпичей в первых двух слоях кладки, превратив их в крошево. Сама, правда, тоже стала каменным крошевом, но силу свою показала…

— А стену зачем портил? — спросил подошедший Кирилл. Голос его звучал как будто издалека.

Я показал на уши и удостоился сочувствующего взгляда.

— Рот надо было открыть и уши заткнуть! — укорил меня Котов.

Я отмахнулся… Я смотрел на выщербленный кирпич, вдыхал едкий дым — и был невероятно счастлив. После выстрела, кстати, надо было почистить пушку смоченным водой банником, как его называл Бронза — щёткой на длинном древке. А ещё осмотреть ствол на предмет трещин — и перед следующим залпом повторить процесс зарядки.

Я пообещал прислать ударников на обучение, а сам отправился перекусить и посмотреть, что сейчас делает враг. И в этот момент как раз и прозвучали тревожные крики со стены. Вышронцы предприняли штурм — впрочем, весьма формальный. На него отправили оборванцев в количестве трёх сотен потрёпанных и грустных особей. Те тащили лестницы, прикрываясь щитами, но до наших стен так и не добрались. Все лестницы ещё по пути развалили залпы требушетов — недаром их пристреливали все эти дни.

В общем, стало понятно, что осада затягивается. Надо было думать, как заставить вышронцев пойти на штурм. Я поднялся на стену и стал наблюдать, что делается в их лагере. И с удивлением обнаружил знакомые лица — жителей, попавших в плен, которых гоняли на работы. Однако не сами вышронцы, а такие же люди. И все они подходили… К Никитичу! Этот гад координировал работы рабов, назначал наказания — а потом шёл и подобострастно елозил на пузе перед ящерами, видимо, отчитываясь.

Возмутившись до глубины души, я пошёл сообщить новости Кириллу и Саше, на что и получил ответ. Крайне неприятный и неожиданный.

— Со вчерашнего дня ещё! — Саша вздохнул и покачал головой. — Нам рассказали ополченцы… Ему даже шатёр отдельный выделили и… В общем, он себе ни в женщинах, ни в еде не отказывает.

— Вот падла… — я восхищённо покачал головой. — Везде устроится… Я его убью!

— Там он не один такой! — заметил Кирилл, сжав губы в тонкую линию.

— Остальных я просто отправлю плавать, а вот Никитича — извините, обнулю… — я снова покачал головой. — Я буду искать его везде, по всему нашему острову — и убивать! Пока не увижу его хладный труп!.. Урод… Вот же он урод-то…

— Да, мы тоже не в восторге, — заметил Кирилл. — Этот человек вроде как тут людьми руководил…

— Ну он и там руководит! — философски заметил Саша и пожал плечами в ответ на мой возмущённый взгляд. — Конечно, Никитич — трус и моральный урод, но делом занять людей умеет. Вот этого у него не отнять…

— Помнишь, чем закончились все его занятия? — нахмурился я.

— Помню! — Саша кивнул. — И, тем не менее, людей он занял и к работе привлёк. Я не говорю, что он нормальный лидер, Филь. Но он умеет руководить…

Весь день я места себе не находил. Вечером даже на рыжих, которые так и не нашли безопасный выход из канализации, вызверился, но им что об стену горох — только посмеялись…

День триста шестьдесят четвёртый!

Вы продержались 363 дня!

Ночью я плохо спал и постоянно просыпался… А на следующий день всё валилось из рук, которые просто чесались устроить вышронцам вопиющую пакость… Зато стоило только Вислому и Толстому сообщить мне, что проход найден — как всё лишнее вылетело из головы.

Я сходил к Саше с Кириллом и сообщил, что ночью мы попытаемся сделать вышронцам гадость — и ополчению надо быть готовым к штурму. Я дошёл до мастерских и удостоверился, что пушки готовы, и снаряды, разложенные по коробам, ждут своего часа. Я вернулся в форт и собрал ударников, а потом вместе с рыжими, Нагибатором, Борборычем и Аришей заперся у себя в башне.

План был простой. Мы сопровождали Аришу до выхода, она под невидимостью пробиралась мимо дозорных вышронцев, находила расфуфыренного, дожидалась подходящего момента — и отрубала ему хвост. После чего ей надо было быстро скрыться… Вот эта часть плана у нас хромала, да… Ну и чтобы себе не врать — у нас вообще весь план был сильно хромой, на обе ноги. Но другого не было.