Опасности прекрасный лик

— Это и так много. Спасибо, Трент.

— Это потрясающий проект сценария, — сказал Трент перед ее уходом. — Я всегда предполагал в тебе нечто такое, но даже на меня он произвел впечатление.

Вернувшись к себе в кабинет, Ларк предалась отчаянию. Она чувствовала, что Дом гораздо больше озабочен вероятностью судебного разбирательства, чем публичным разоблачением предполагаемых преступлений Грума.

Она оказалась права. Через несколько дней Дом заглянул к ней в кабинет. Ларк в это время лопала бутерброд с авокадо, раскладывая почту, и отчетливо ощутила свою проигрышную позицию, будучи застигнутой с набитым ртом.

— У тебя что, нет времени сходить пообедать? — спросил Дом. Вид у него был смущенный.

— Сегодня нет.

Ларк проглотила все, что у нее было во рту, и вытерла салфеткой руки, надеясь, что ее радость от встречи с Домом не бросалась явно в глаза.

— Привет, Дом.

Дом закрыл дверь и пододвинул себе стул.

— Половина третьего. Не слишком ли поздно для обеда?

— А я и не знала, что так поздно.

Дом сменил тему.

— Я пришел поговорить с тобой вот об этом. — Он положил рукопись на стол Ларк. — Это невозможно, Ларк. Я понимаю, что ты будешь разочарована, но мы не можем выпустить такой фильм. Я знаком с конгрессменом Грумом, и он мне такое не простит. Он АПГ по миру пустит.

— Но мы можем и выиграть судебный иск.

— Пока мы выиграем иск, нас так изваляют в грязи, что ни одна телевизионная компания не станет работать с нами.

— Почему же, если это правда?

— Проблема вот в чем. Доказать ничего нельзя. Это интересная теория, я прочитал ее с огромным интересом. Я уже сказал, что знаком с Грумом, а еще я знал девушку, о которой ты написала. Пенелопу Хаутен. Я бы сделал что угодно, чтобы помочь доказать ее невиновность. Но доказательств нет. А раз так, то это клевета.

Ларк закусила губу.

— А что, если я докажу, что в этом сценарии все до последнего слова правда? Тогда ты дашь ему ход?

— Если это можно доказать, то Грум сядет в тюрьму. А раз он не сидит в тюрьме, то, значит, это нельзя доказать.

— Мне кажется… — неуверенно сказала Ларк. — Мне кажется, что Эмми Элсон, которая писала эти статьи, пытается отыскать следы Пенелопы Хаутен. Она могла бы рассказать, правда или нет то, что написано в части, касающейся ее.

Ларк взглянула на Дома и увидела, как в глазах его мелькнула боль.

— Оставь ты эту идею, — мягко сказал он. — Эмми не найдет ее.

— Почему же?

— Я же говорил, что знал Пенни. Одно время она жила у моей матери. Когда она исчезла, все мы пытались найти ее. И полиция, а затем и ФБР. И никому не удалось. Эмми полагает, что говорила с Пенни, но она не уверена в этом.

— Пенни могла бы объявиться, будь у нее возможность оправдаться и возложить вину на того, кто действительно виноват, — на Джастина Грума.

— Неужели ты действительно веришь в это? А ты не думаешь, что «Манди» просто раздобыла какие-то сплетни и сделала из мухи слона?

— Нет, нет, нет!

Дом с любопытством посмотрел на нее.

— Создается впечатление, что к этому сценарию ты относишься так же серьезно, как к своему сериалу «Любовная история!»

Серьезней, гораздо серьезней, внутренне прокричала Ларк. Она ждала решения Дома.

— Извини, — сказал он наконец, — я не вижу, что мы можем сделать. А вообще-то сценарий замечательный. Если бы Грум уже был осужден и сидел за решеткой, то я бы, ни секунды не колеблясь, сказал: «Давай, пиши сценарий!»

— Но именно такая документальная драма и приведет его за решетку.

— Нет, это дело прокурора. — Дом встал и улыбнулся Ларк так, что у нее защемило сердце. — Извини, что принес плохие вести. Надеюсь, ты поработаешь еще над чем-нибудь и покажешь мне. Ты же знаешь, что я приму от тебя все.

Ларк слишком расстроилась, чтобы ответить вежливо.

— И на том спасибо.

Он задержал на Ларк взгляд, как бы поражаясь ей, а затем ушел.

Ларк взяла проект сценария и швырнула его через всю комнату.

ГЛАВА 55

Стоя в дверях апартаментов Джастина Грума, Тони принимала гостей. Сводчатая гостиная преобразилась по случаю того, что это было первое крупное мероприятие по сбору средств, организованное Тони после ее возвращения в «Уитфилд коммьюникейшнз». Она взяла напрокат покрытые серебряной краской складные стулья с прямыми спинками и устроила элегантный буфет с чаем, кофе, печеньем, кексами, пирожными и разнообразными сырами. Напротив окна буйствовали краски роскошного букета из фуксий, ирисов и золотых шаров.

— Таким помещение не будет походить на зал заседаний, — заявила Марианна, когда они планировали вечер.

— А идиоты не будут выпадать из окна, — сухо ответила Тони.

В ее подсознании гвоздем засели обвинения, которые она читала в газетах. Каждый раз, взглянув на Джастина Грума, Тони задавалась вопросом: неужели он изнасиловал мою сестру? Неужели он убил ее?

Такое казалось невероятным, однако она не могла избавиться от этих мыслей.

— Добро пожаловать, — приветствовала она маленькую группу руководителей округов из Коннектикута. — Спасибо… да… вы проходите к бару, выпейте там. А если хотите, берите тарелки и занимайте свои места.

Слова лились, как во время литании.

Ряды редели.

Тони почувствовала на себе чей-то взгляд, и ей стало неуютно. В последнее время она постоянно ощущала за собой какую-то слежку, и ей это не нравилось. Она решила сейчас же раскланяться и уехать домой: не было резона в очередной раз выслушивать речь Грума. Дуайт, его пресс-атташе, вполне сможет справиться с проведением пресс-конференции, если Груму понадобится помощь. Грум разозлился, что ее не было, чтобы помочь ему избавиться от прессы, но Тони было все равно. Теперь его карьера значила для нее меньше, чем в то время, когда она была замужем за Домом.

Предвечернее небо было по-октябрьски ярко-голубым, дул свежий ветерок. Идя пешком через десять кварталов к своей квартире, Тони радовалась, что надела норковую шубку.

Плотник с Гаити работал над ее новыми книжными полками. Тони отложила перепланировку квартиру до конца лета, не желая жить на стройплощадке. И теперь, когда наступила осень, Марианна уговорила ее закончить ремонт. Тони все время забывала о ведущихся у нее домах работах. Она как бы на самом деле там больше не жила. Ее отсутствие затянулось.