Опасный рейд

Вдруг друнд встал, как вкопанный. Потом он высоко поднял голову, вытягивая длинную шею. Чуть раскрыл крылья, перья взъерошились. Он смотрел в сторону господского дома, не шевелясь.

— Что-то заметил, предупреждает, — спокойно сказал Семён, пережёвывая всухомятку кусок пирога.

— Смотрите, там кто-то есть! — Прохор указал рукой в сторону обрыва.

Я посмотрел туда и заметил, как из высокой травы поднимается тело, обмотанное цепями. Человек еле стоял на ногах. Каждый шаг явно давался ему с трудом. Он постоянно спотыкался, но шёл к нам.

— Антон! — радостно завопил я и бросился к нему навстречу.

Тут же послышались возгласы дровосека и охотника.

Антон остановился, услышав нас. Голова его была опущена, волосы закрывали лицо. Друг стоял, шатаясь из стороны в сторону, словно травинка на ветру, а потом начал падать на землю лицом вниз.

Я побежал ещё быстрее и успел его поймать у самой земли.

— Антон — это ты?! — спросил я, не веря своим глазам.

Аккуратно положил его на землю, повернул к себе лицом, придерживая голову. Он увидел нас, широко улыбнулся и в тот же миг отрубился.

— Прохор, беги за зельем! — заорал я не своим голосом.

На Антоне не было живого места, он сильно отощал. Губы потрескались от обезвоживания, глаза красные, впалые. Весь в каких-то порезах и синяках. Стальная цепь обмотана вокруг туловища и прикована к правой ноге.

Я отпрянул, когда понял, что так холодило руку, поддерживающую его голову. На шее Антона был артефакт подчинения.

Взглянул на Семёна, присевшего напротив. Он тоже распознал изделие Пестовской мануфактуры и громко сглотнул.

— Вот, держи, — прибежал Прохор и протянул мне бутылку с целебным зельем, — как он?

Я неопределённо пожал плечами. Открыл крышку и влил Антону в рот половину пузырька.

Семён следом стал поить его водой.

— Надо как можно быстрее везти его в деревню к моей сестре, она лекарка как никак, — сказал одноглазый охотник.

— Исключено, — твёрдо возразил я.

Ещё не хватало, чтобы он сошёл с ума. Я вспомнил, что перед штурмом поезда с заложниками говорил Уваров: если человека с ошейником увести далеко от передатчика, он сбрендит. Если же передатчик уничтожен, то будет выполнять команды любого, на ком нет ошейника.

Я подумал о заложниках, которых тогда пришлось спасать из рук наёмников Крупского. Меня невольно передёрнуло.

— Значит так, — начал командовать я, — Прохор, оставишь нам троих мужиков посмышлёнее, скажешь, чтобы слушали Семёна.

— Но… — хотел что-то сказать охотник.

— Сам пулей несёшься в деревню, берёшь свою сестру, травки там всякие, ну, я думаю, она лучше во всём этом понимает. И везёшь её к нам, — посмотрел на дровосека, он явно хотел что-то добавить.

— Еды побольше возьми и воды, — сказал Семён, с опаской глянул на меня и добавил, — а то как зелье закончит действовать, на него же жор нападёт.

А ведь и правда, было у этих эликсиров и энергетиков такое побочное действие.

— Правильно Рубило говорит, прихвати побольше. Вроде, всё. Чего стоишь, бегом давай!

Прохор посмотрел и, видимо, понял, что больше я говорить не намерен. Убежал.

— Семён, бери мужиков, подготовь в господском доме одну комнату. В углу соломы положи для Антона, завалите окна и организуйте баррикады на двери.

— Зачем баррикады? — удивился дровосек.

— А ты уверен, что этой ночью к нам в гости твари какие-нибудь не наведаются? — спросил я.

— Понял, — он почесал затылок, — сделаю.

— Завтра же поутру поедешь в город, а скорее всего, надо будет вернуться в прошлую колонию.

— Зачем? — недоумённо спросил Семён.

— Поедешь мага земли искать. И смотри у меня, чтобы толкового нашёл, не ниже пятого уровня.

— А ты что, не можешь? — насупился дровосек. — Мне как-то не с руки с аристократами общаться, — выдавил он из себя признание.

— Ничего страшного, справишься. А я от Антона больше ни на шаг не отойду.

* * *

Девять вечера. Колония «Ярцево». Родовое имение Пожарских.

Я очнулся от монотонного скрежета.

Голова сильно гудела, попытался открыть глаза, но они словно слиплись.

Может, получится что-то сказать?

Тщетно. Я смог только открыть рот, но не выдавил из себя ни звука.

Почувствовал, как к моим губам прислонили кружку с водой. Я начал жадно глотать.

— Очнулся, родненький, — сказал приятный женский голос.

— Антон, мы здесь, не переживай, — я услышал голос Давыдова.

— Тихо, тихо, милки. Ему сейчас покой нужен, вода и еда. А вот зелье больше не давайте, — женщина повысила на кого-то из друзей голос. — Этим эликсиром вы ему регенерацию, конечно, подымете. Но организм ослаблен, ему попросту негде брать энергию для восстановления.

— Да поняли мы уже, поняли, — сказал опять Иван, находившийся где-то рядом со мной.

Наконец, мне удалось разлепить глаза.

Я оказался в небольшом помещении с узкими окнами, скорее всего, в господском доме Пожарских. От окружающей обстановки веяло запустением и разрухой. Я лежал на полу, но почему-то было вполне комфортно. Скорее всего, под меня положили какой-то сухой травы. Она шуршала и довольно сильно пахла, так что я даже поморщился, а нос зачесался.

Помещение было с двумя магическими светильниками: один подвешен к потолку, а другой стоял на полу недалеко от моей головы. Мы были здесь вчетвером: я, Иван, Семён и какая-то незнакомая мне женщина лет пятидесяти. Увидев, что я открыл глаза, она велела ребятам немного приподнять меня.

— Вот и хорошо, голубчик, что очнулся. Меня Любавой зовут, я местная знахарка, — женщина поклонилась мне. — Не спеши говорить, сейчас куриным бульоном напою, тогда всё расскажешь. Вот увидишь, от него сил прибавится.

Женщина была одета в простой сарафан с белым передником, на котором висела брошь, свидетельствующая, что она член гильдии целителей. Волосы тёмные с проседью. Глаза добрые. С первого взгляда она располагала к себе, ей хотелось доверять.

В дверном проёме появился мужчина, весь заросший и лохматый, словно бездомный пёс.

— Сестра, вот, возьми бульон, — он отдал ей плошку.

Если бы не повязка через правый глаз, точно не узнал бы его. Это слуга Антона, служивший тому почти с детства.