Опасный возраст

Началось светопреставление — к черту пошли двести тысяч злотых. А за двести тысяч сажали без всяких разговоров. Технический директор, настоявший на однофазовом проекте, полетел с работы, а меня спас исключительно листочек в клетку со словами «За счет и под ответственность заказчика». Бумажку я отыскала в своем столе, потому как мое правило — никогда и ничего не выбрасывать.

Затем Витек совершил ошибку, и мастерская начала разваливаться. Он с разгону под конец года всем сразу выплатил все премии, в некоторых случаях весьма солидные. Не только я возвращалась домой под утро, все работали день и ночь, дошло до того, что Збышек вкалывал, лежа в больнице. Ему оперировали ногу, голова и руки действовали исправно, получил маленькую чертежную доску и таранил работу, аж искры сыпались. Еще и я его подгоняла — кое-что он и для меня делал. В результате сантехники и электрики получили больше всех, и никто из нас не обижался — они будь здоров сколько отвалили работы.

Зато обиделось не то министерство, не то объединение — большие премии возбудили дикую зависть и неистовое возмущение, нас затерроризировали разные контрольные комиссии, которые несправедливо и без всяких на то оснований задним числом начали урезать расценки. Результат превзошел все ожидания, случилось нечто небывалое, не имевшее прецедента, — банкротство государственного предприятия. Мы предложили отработать эти якобы сверхзатраты в течение четырех лет, отказываясь от премий, на одних зарплатах, однако на это власти предержащие не пошли, чем решительно засвидетельствовали свое априорное решение попросту нас прикончить. И прикончили — архитектурно-проектная мастерская закрылась.

А пока существовали, вылезло дело с пустотелыми вентиляционными блоками — еще один несусветный идиотизм. Как явствует из названия, из пустотелых блоков делались всевозможные каналы — блок с круглой дырой в середине, с тонкими стенками экономил огромное количество кирпича и места. Ни с того ни с сего последовало распоряжение, запрещающее проектирование с использованием блоков и вообще их производство. Я впала в ярость, полетела в объединение с вопросом, какого черта происходит, мне объяснили: блоки неплотно подгоняются, каналы, смонтированные из них, пропускают. А почему? А потому, что блоки имеют неровные края. Холера, вместо того чтобы наладить точное производство и тщательную обрезку, нашли прекрасный выход — вообще запретить. Господи, спаси и помилуй!..

Персонал мастерской разлетелся по миру. Алиция уехала в Данию, когда вышла моя вторая книга. А до того появился на экранах и фильм "Лекарство от любви",оба события произошли чуть ли не одновременно. Я организовала торжественную раздачу экземпляров героям произведения, разослав следующее приглашение:

Уважаемый гражданин /ка/…………………………………

Окажите честь явиться на торжественную раздачу авторских экземпляров прекрасного произведения «Подозреваются все!»…………… такого-то в………….. часов.

Учитывая, что торжество носит чисто интеллектуальный характер — выплата авторского гонорара задерживается, — приветствуется приношение четвертушки в кармане.

Вечерний костюм доставит хозяйке большое удовольствие.

Место проведения торжественного мероприятия: апартаменты по известному адресу на четвертом этаже без лифта.

Явка с тяжелыми и острыми предметами, а также быстродействующими ядами категорически воспрещается.

Вышесказанное возымело немедленное действие: принесли с собой самые разные вещи. Стефан явился с ручным тормозом от машины, Витек с ножкой от кресла, Каспер с булыжником, вывернутым из мостовой около моего дома, Весек приволок мощный сук, обвитый лентой с надписью: «Надежное лекарство от любви». Не помню, чем еще запаслись, но каждый имел наступательное оружие.

Кроме того, отмочили номер с телеграммами.

С интервалами в две-пять минут приходил мальчик и приносил телеграммы, по одной, по две. Подлинные, прямо с почты, с наклеенными полосками текста, некоторые на открытках с картинками. Часть сохранилась, привожу содержание.

Дорогая товарищ Хмелевская вы на-гора выдали две книги и всех друзей тчк наилучшие пожелания связи перевыполнением сталинских норм тчк приветствуем наших рядах тчк

Союз писателей

Сожалеем коллега не оказала доверия столь долго скрывая тайне интересные факты

= ч ++ че + честь преми!

ст зи в про

Поздравляем гражданской позицией в разоблачении и искоренении всех подозреваемых выдвигаем на госпремию тчк

Генеральная прокуратура

Информацию и разоблачительные материалы направлять непосредственно к нам тчк без промедления восклиц всем подозреваемым сердечное до свидания тчк у нас тчк

Бз=бз=врррррр====органы м С вами духом не телом хожу женой грибы = здесь покой у вас органы умоляю берегите Стефана

=Янушек — тсссс==

И множество других, к сожалению, со временем потерялись. За каждую телеграмму мальчик получал два злотых.

Кстати, о Янушеке с женой. Он успел жениться, когда мы все работали в «Блоке», венчание мы устроили громогласное. Сперва мы встали шпалерами, склонив над ними рейсшины, как некогда склоняли уланские сабли. Рейсшины притащили с собой свои и позанимали у коллег, один сразу же бросился отвинчивать ролики, бывшие тогда дефицитом. На лестнице костела Святого Креста в обе стороны разбросали полрулона кальки, Дануся прошла на высоких каблуках, калька рвалась под ее ногами с выстрелами — гремела настоящая канонада, потом бабы из зрителей бросились собирать обрывки, с ужасом причитая:

— Такой хороший пергамент пропадет…

А в конце церемонии мы прицепили им к машине — разумеется, украдкой — цепочку от лампы с множеством металлических украшений, консервных банок, кусочков жести, колокольчиков и другого мелкого металлолома. Януш, весь бледный, торопил водителя — побыстрее уехать от костела и вырваться из рук дорогих друзей.

Меня перевели на службу в горпроект «Столица» на Крулевской, там я подружилась с Эвой и Тадеушем, которые от случая к случаю выступают в нескольких произведениях. Впервые в "Колодце предков".

В новой мастерской на меня свалили всякую чепуху: для какой-то рабочей столовки в Гродиске Мазовецком я доделывала санузлы; обследовала состояние строений, назначенных на снос или для ремонта на Броней. Безнадежные занятия. Более интересная работа — концепция расширения Института биологии в университете, где мне довелось пережить нелегкие минуты.

Мое отношение к гусеницам и всяким иным извивающимся тварям не изменилось, по-прежнему не могла их видеть. А там, в этом институте, меня водили повсюду — я уточняла необходимые перестройки в помещениях и в одной из комнат наткнулась на сцену, которая разве что в кошмаре присниться может. Два желтопузика пытались сожрать крупного земляного червя. Один желтопузый идиот разевал пасть на среднюю часть обеда, укусить не удавалось, потому он как бы лизал свой обед. Второй оказался умнее, начал с хвоста, а может быть, с головы, во всяком случае с какого-то конца. Благодаря этому обеду я впервые сориентировалась, где у червяка перед, а где зад, однако вовсе не мечтала об этом узнавать, а потому застряла столб столбом, наблюдая зрелище, наконец преодолела паралич из-за острой необходимости срочно посмотреть на что-нибудь другое. Оглянулась, с отчаянием отыскивая, на что бы нейтральное взглянуть, и увидела большую банку с овсяными хлопьями. Мне уже было полегчало, как вдруг обнаружилось, что в овсяных хлопьях копошится масса отвратительных красных червячков и все содержимое банки мерзко шевелится. Что я пережила, все мое. К горлу подкатила тошнота, и я выскочила из помещения быстрее, чем того требовали служебные цели. Все нужды помещения я описала уже за дверью.