Опекун для юной девы

Она тоже не знала — жива она или мертва. Сидела, бездумно разглядывая свои колени. Пока не почувствовала, что ее просто сейчас стошнит.

— Мы можем остановиться? Пожалуйста… Приземлиться… Мне плохо…

— Сейчас.

Он опустился на ближайшую крышу. Она выбралась наружу, упав на четвереньки и пытаясь отдышаться. Аршез присел рядом, тихонько гладя ее по спине.

— Не все так ужасно, Анют, поверь мне. Главное: ты — моя, и ни за какие правонарушения отобрать у меня тебя нельзя. Нет такого закона, ребенок, что бы я ни сделал.

— А какой закон есть? К чему у них претензии? Ты слишком хорошо со мной обращался?

— Не совсем. Давай обниму, малышка, будет полегче.

Она кивнула, позволив ему притянуть ее к себе, укутать собственной аурой, будто одеялом. Стало действительно легче. Но лишь самую малость. Потому что мир вокруг продолжал рушиться и рассыпаться в пыль. Просто ей удалось уцепиться за опору. Похоже, единственную, что существует в этом безумном мире.

— Как я с тобой обращаюсь — мое дело. Плохо ли, хорошо — имею право. Я обязан лишь не допускать твоего контакта с местным населением. Они не должны тебя видеть, не должны с тобой общаться… Но ведь до тех пор, пока они видят перед собой не тебя, а некую местную деву — мы даже не нарушаем… И, собственно, этим я бы отговорился. На любой дисциплинарной комиссии… Но ему же плевать на дисциплину, комиссии. На законы — как на букву, так и на дух. Ему просто нужен повод. Повод для грязного шантажа!

Лишь по тому, какой злобой полыхнуло от Ара, Аня догадалась, что речь опять о Ринате.

— Ты с ним уже сталкивался? — осторожно уточнила девочка.

— Нет. Прежде у меня не было ничего, что показалось бы ему достаточно привлекательным, — ответ Ар едва ли не выплюнул.

— Да с чего ты вообще взял, что я ему нужна? — недоумевала девочка. — Он просто чиновник. Из этой самой комиссии, видимо. Ему поручили разбираться — вот он и разбирается. Да и то, на вечер все отложил, поскольку у него и поважнее, и поинтереснее дела есть.

— А-ня, — с тоской протянул Аршез. — Ну, какой чиновник? Я ж показал тебе эту писульку. Ты на должность его вообще смотрела, или исключительно имя по буквам перебирала?

— Какой-то куратор.

— Какой-то… Он Верховный куратор, ребенок, Верховный! Наместник Владыки в Стране Людей, первое лицо этого государства, даже местный президент — всего лишь его подчиненный. Кто и что может ему поручить, ты сама подумай?.. Я уж не говорю про то, что проблемы твоего побега или неправильного содержания — это мелкая рутина совершенно не его уровня, он о подобных вещах только в качестве цифр в годовом отчете узнавать должен! А тут примчался сам в несусветную рань, позвал — уже даже в тексте письма шантажируя — не в Управление, а к себе домой… Так что вопросов у него ко мне ровно два, Анют: за сколько я готов уступить ему тебя по-хорошему и понимаю ли, что будет при выборе варианта «по-плохому».

— Нет…

— Да не отдам, не думай даже. Наслышан, что такие уроды с человеческими девами делают. Тебя это зло не коснется. Самое плохое, что он способен мне сделать — запретить нахождение в Стране Людей. Ну и… пусть запрещает, уедем к маме. Не зря же я вас знакомил. Поверь, жить в доме моей матери значительно лучше, чем мечтать о смерти в подвале этого извращенца!

— Но… погоди, перестань. Ты сам ведь сказал, вы незнакомы с ним даже. Так зачем ты себя накручиваешь? Может, он просто ответственность чувствует. Он, все-таки, сам нас принимал, распределял. Списки составлял: кого — куда. Вот и хочет сам разобраться… И никакой он не извращенец, я с ним общалась дважды. Нормальный, интеллигентный… И я ему без надобности, уж за что не волнуйся… Всех, кто был ему интересен, он в собственную машину посадил. Мне в ней места не нашлось.

— Теперь зато места освободились, — злобно бросает Аршез. Столь явная Анина симпатия к Древнему спокойствия ему не добавляла. — Ладно, — он попытался взять себя в руки. До чего он докатился? Вместо того, чтобы успокаивать свою деву, вывалил на нее все свои самые страшные кошмары. И в итоге она его вынуждена успокаивать. А она сама еще от шока толком не отошла. — Домой нам лететь бессмысленно, тебе отдохнуть надо, а лишняя дорога только вымотает. Сейчас снимем номер в местной гостинице, ты пообедаешь, выспишься.

— Но… ты же сам сказал: мне нельзя… в гостиницу. У тебя и так уже проблемы…

— Я не это сказал, ребенок. Я сказал, что все катятся в Бездну, а мы — ты и я — идем в гостиницу. А там — в ресторан. Когда отдохнешь, пойдем по городу гулять. Книжку ведь так и не успела, небось, прочесть? Вот будем вживую все изучать. До вечера времени много. А Верховный… Ну, посмотрим и на Верховного. Будем считать, что это тоже местная достопримечательность. Столица, все же.

* * *

В гостиницу он входил с самым надменным выражением лица, на которое только был способен. Вернее — с тем единственным, на которое сейчас вообще был способен. Изобразить даже слабое подобие дружелюбия не выходило. Анюта явно смущалась, но он крепко держал ее за руку, не позволяя отстать. Гостиницу выбрал шикарнейшую в городе — на центральной площади, с видом на президентский дворец. В конце-концов, раз в жизни… Да, горько вздохнул он мысленно, самый последний раз в такой короткой жизни его маленькой девочки… И ничего уже не исправить. Уже к утру ему будет велено убраться за Бездну, а там… Там он будет вынужден просто смотреть, как она угасает. И выть от собственного бессилия.

Выть, впрочем, хотелось уже сейчас.

— Мне и моей деве нужен номер на сутки, — небрежно бросил он на стойке регистрации. — Надеюсь, у вас есть что-то… достойное моего внимания.

— Да, конечно, Великий, — угодливо залепетали ему в ответ. — Президентский люкс. Вам, надеюсь, понравится.

— И зачем президенту тут люкс, если у него дворец через дорогу? — чуть выгнул он бровь. — Впрочем, давайте взглянем.

— Позвольте ваши вещи, Великий, — у него предупредительно забрали Анину сумку. — Идемте, прошу вас.

Номер был не просто великолепным, он был каким-то запредельно роскошным. Аня потрясенно рассматривала огромную гостиную с малахитовыми пилястрами, чуть тяжеловесной мебелью, так же отделанной натуральными самоцветами, тяжелыми атласными портьерами в тон, многочисленной позолотой. Дверь направо вела в не менее богато убранную спальню, налево располагалась столовая.

— Ну, что ж, даже лучше, чем я рассчитывал, — благосклонно кивнул Аршез, одобряя номер. — Благодарю, мы остаемся. В гостинице есть ресторан?

— Да, конечно. Второй этаж…

— А мы можем заказать обед сюда? — тут же поинтересовалась девочка, указав на специально предназначенную для трапез комнату. Идти в ресторан совершенно не хотелось, а Аршез ведь точно потащит ее туда, лишь бы только доказать, что не намерен прятать в четырех стенах.

— Да, разумеется, — ей тут же протянули снятую с какого-то комода объемную папку. — Вот, взгляните на наше меню.

— Да, спасибо, чуть позже, — меню она приняла, но рассматривать при посторонних не стала. — Или нет, — она вспомнила, как Аршез заказывал ей еду в первый вечер. — Могу я попросить обед на выбор шеф-повара? Он ведь лучше знает, какие блюда сегодня вышли особенно удачно.