Опекун

— Плагг, ты думаешь, что говоришь?! — возмутился Адриан.

— Я? Да никогда, — очередной смешок, переходящий в похрюкивание. — Зато у меня глаза на месте. И, кстати, от зоркого взгляда старины Плагга не укрылись ваши с ней переглядки.

Адриан буквально задохнулся от возмущения, намереваясь высказать всё, что он думает по этому поводу, но в последний момент тихий голос совести где-то на самых дальних задворках сознания остановил его. Глупо было отрицать, что Маринетт превратилась в прекрасную молодую девушку с… весьма аппетитными формами для её возраста, обещающими стать лишь краше с годами. Стоп! Хоровод мыслей повел мужчину совсем не в ту сторону. Он бросил грозный взгляд на квами, будто тот был виноват в случившемся, после чего повторил набор номера.

— Попалась! — выпалил он, заставив Плагга подавиться. В телефоне послышались длинные гудки. — Ну же, немедленно бери трубку.

Удача, по всей видимости, решила вспомнить про мужчину.

— Маринетт? — Адриан выдержал небольшую паузу. — Тебя где носит? Ты на часы смотрела?

С другой стороны послышался шум, неразборчивые мычания, а в окончании — заливистый смех.

— А-Адриан? Прииииветик! — ответила Маринетт, заикаясь и растягивая слова.

— Приветик?! Только не говори мне, что ты пьяна? О боги! — мужчина взъерошил и без того растрепанные волосы и перешел на более широкий шаг, продлевая свой патруль уже до самой прихожей.

— Я? Ни капли в рот! Ик… Т-ты с-соскучился? — пролепетала юная пьяница.

— Ты даже не представляешь себе, насколько! — рявкнул обозленный Адриан в трубку, хватая с комода ключи от машины. — Где ты? Я сейчас приеду.

— Ооо… как классно! Потанцуууешь со мной, — девушка начала напевать что-то себе под нос. — Тут совсем нет приличных мужчин.

— Чего? — от услышанного Адриан слегка побагровел.

— Нет, ну есть парочка, но они точно неприличные. Другое дело тыыы…

— Где ты? — процедил он сквозь зубы.

— А где я? Эй, Томас, где я? — часть разговора долетела до слуха Агреста лишь обрывками. — Тут большой бассейн. Обожаю плавать!

Маринетт, очевидно, веселилась на полную катушку, даже не предполагая, а, быть может, просто отгоняя от себя мысли о том, чем для нее обернётся сегодняшнее приключение. Выслушав еще одну порцию пьяных бредней, Адриан всё же собрал по крупицам нужную ему информацию и с силой вдавил педаль газа в пол, предусмотрительно пристегнувшись.

***

— Обещаешь? — взмолилась Маринетт, продолжая вращать бёдрами и качая головой в такт одной ей слышимой мелодии.

— Да-да, всенепременно потанцуем, — всё ещё злясь, отвечал ей Адриан, придерживая за талию и выступая единственной опорой, что отделяла девушку от неминуемой встречи с полом.

— Ты злишься…

— Да ну? — усмехнулся блондин, приближаясь к мраморной лестнице, ведущей на второй этаж. Оценив ситуацию, Адриан ещё раз скользнул взглядом по Маринетт и, тяжело вздохнув, подхватил девушку на руки, на что та лишь громко рассмеялась. — Завтра поговорим. Сегодня тебе лучше проспаться. Не хочу, чтобы на утро у тебя в памяти не осталось ни слова из моей ругани.

— Ты такой сексуальный, когда злишься, — лёгкий шёпот защекотал его шею, а смысл комментария заставил пропустить ступеньку и лишь чудом сохранить равновесие.

— Ты не в себе, Маринетт, — мужчина попытался воззвать к её разуму. Бесполезно.

Девушка запустила ручку в его волосы и начала выводить замысловатые узоры, отчего Адриан чуть было не замурлыкал в голос. Её дыхание обжигало, горячее тело жалось к его собственному, провоцируя волну мурашек, взгляд затуманился, а губы призывно приоткрылись, будто требовали поцелуя. Чертова лестница никак не желала заканчиваться, превращая их восхождение в мучительную пытку.

— Такие сильные руки… — Маринетт прошлась пальчиками по предплечью и заскользила ниже, сжимая упругие мышцы, обтянутые тканью белоснежной рубашки.

Адриан рванул в сторону её спальни, ногой открывая дверь.

— Приехали. Можешь отпускать меня. Мари?

Девушка неохотно опустила ноги на мягкий ковер, но расцеплять кольцо рук вокруг его шеи не спешила. Его аромат дурманил, заставляя мысли путаться, а сердце рваться наружу. Ближе. Ещё ближе к нему. Как же давно она мечтала о таком… Ощущать тепло его тела, лёгкую колкость трехдневной щетины, мягкость пшеничных волос, твердость мышц… Их взгляды встретились. Его — непонимающий и испуганный, её — опьянённый и жаждущий.

— Ты такой глупый, Адриан, — выпалила она на одном дыхании, перемещая руки на ворот рубашки и цепляясь за неё, как за спасательный круг.

Мужчина ощущал себя героем дешевой мелодрамы или актером мыльной оперы, которому в последний момент поменяли текст, и он не знает ни слова из нового сценария.

— Ты пьяна и не контролируешь свои действия. Ложись спать, а утром мы поговорим, — слова нашлись с огромным трудом.

Взгляд голубых глаз моментально стал серьезным, а губы сжались в тонкую линию. Она молчала и сверлила его своими бездонными омутами, от жара которых у самого Адриана сердце пустилось в галоп. Минутная игра в гляделки и девушка уставилась себе под ноги, покусывая губы и явно судорожно что-то обдумывая.

Адриан никогда не относил себя к числу каких-то моралистов, ревностно следующих нормам и рамкам приличия. За почти три десятка лет в его постели побывало достаточно женщин и когда дело доходило до главного, то он не включал заднюю, а выжимал максимум из ситуации. Адриан легко читал желание, которое он вызывал у представительниц прекрасного пола, и отлично понимал, когда «дело начинало пахнуть жареным».

Но сейчас и здесь его жутко, до одури пугали те эмоции, что он испытывал. Сама мысль о том, что Маринетт посылает ему весьма недвусмысленные сигналы, пусть и под действием алкоголя, никак не укладывалась в его голове. Хуже всего было то, что он тоже был не железным. Будь на месте Мари любая другая девушка, он бы давно перевёл их беседу в горизонтальную плоскость…

— Почему ты не подпускаешь меня? — спросила Маринетт так тихо, что Адриану показалось, что он ослышался.

— Эй, принцесса, да что с тобой? — Адриан заключил её лицо в свои ладони, заставляя посмотреть на себя.

Маринетт прекратила изучать толщину и окрас ворса у прикроватного коврика и решительно подняла глаза на Адриана. Секунду голубоглазая вела мысленный спор сама с собой, после чего, подстёгиваемая выпитым, резко подалась вперед, накрывая неумелым поцелуем столь желанные губы. Пальцы сжались в кулачки, сминая ткань рубашки, тело свело судорогой, а мысли пустились в пляс, озаряя ярким светом фейерверков всю её изнутри. Она была оглушена терпким вкусом его кожи, тем, что он не оттолкнул, пускай и не ответил. Маринетт скользнула язычком по нижней губе, посасывая её и оттягивая на себя, страшась и трепетно ожидая его действий.

Адриан совершенно перестал что-либо понимать, стремительно падая в разверзнувшуюся перед ним бездну. Её губы оказались неожиданно мягкими, невероятно горячими, с легким привкусом алкоголя, что хоть как-то возвращал его к реальности. По телу прошла дрожь от её неуверенных движений языком, столь неожиданных и одновременно восхитительных, что стремительно раздували тлеющие угли в его душе. Его пальцы медленно очертили девичьи скулы и опустились вдоль шеи на плечи, поглаживая нежную кожу. Не в силах больше сдерживать себя, он шевельнул губами в ответ, захватывая её язычок в тёплый плен своего рта, одновременно вырывая из её груди стон, послуживший настоящей музыкой его ушам. Поцелуй с каждой секундой перерастал из невинного касания в страстное сплетение плоти, яростно изучающей друг друга в попытке что-то доказать.