Опер любит розы и одиночество

— Ему деваться некуда. Ему же товар сбывать некому. Подрядчик спрятался, замочил всех посредников, вот Лосев и закрутился. Он с горя уже столько ошибок наделал — мама, не горюй. Мотался по городам под своей фамилией, везде предъявлял паспорт. Пока наши спохватились, ведь его искали под другими фамилиями, а он жил, не скрываясь. Кстати, наши магаданские опера подсуетились, перекрыли лавочку со сбытом калифорния. Там такой шухер был. Понаехали из Генеральной прокуратуры, военной, отовсюду. Возбудили уголовные дела. Отловили местных дилеров. Тех, что торговали калифорнием. Но группа замыкается на Лосева, они уже дали на него показания, вот он и крутится, как уж на сковородке. Ищет выход. Ищет покупателей.

— Тогда сам приплывет к вам в руки, — успокоила я Алексеева. — А мне и хорошо, в Магадан лететь не надо. Лучше вернусь до дому, до хаты. Володя, мне надо отметить командировочное удостоверение, а то у нас в ФЭУ такая мадам имеется, походя «имеет» всех командированных сотрудников. Зовут Елена Юрьевна.

— У нас такая же, — обрадовался Алексеев, — правда, ее зовут Наталья Петровна. Но все равно ведьма!

— Короче, Володя, командировку отметь и к самолету подтащи. Я на твоей машине отбуду в аэропорт. Сейчас быстро набросаю объяснение по поводу Ковалева и пальбы. Гильзу запакуй, а рапорт я напишу отдельно. В общем, с меня рапорт и объяснение, с тебя отметки по командировке и машина. Идет?

— Идет! — согласился Алексеев. И добавил: — А то оставайся, отметим приезд, походишь по ма-гази нам, отдохнешь. Ты же собиралась побывать в ювелирных лавках?

— Да ну их! — отмахнулась я, набрасывая дубленку.

Когда пишешь рапорт и объяснение в дубленке, значит, приближаешься к дому. Если в верхней одежде, вроде ты уже в дороге.

В номер все прибывали специальные работники, толпой набиваясь в тесное помещение. Я уныло наблюдала из-под пишущей руки, как уютная комнатка наполнилась людским гамом, шумом и суетой. Рука двигалась автоматически, привыкшая за многие годы заполнять миллион рапортов и объяснений без особых умственных усилий. Мои мысли витали где-то далеко. Я уже летела в самолете, томилась в аэропорту и мчалась в управление. Там меня никто не ждет так рано.

Поездка не принесла мне успеха. Я вернусь в Ленинград с пустыми руками.

Бедный Юрий Григорьевич, он поверил в мою удачу, но удача отвернулась от меня. Почему судьба не привела меня к истине? А всему свое время!

Я посмотрела на Ковалева, лежавшего на носилках. Его голова запрокинулась, открывая чистый и ясный лоб.

И этот мужчина — киллер? Не ведающий, что такое угрызения совести, действующий нагло и беззастенчиво. Неужели он останется жив?

«Останется, конечно, останется жить. Судьба не позволит тебе совершить грех. Ты не получишь этот шанс, ты останешься чистой!» — промелькнула в голове мысль и тут же исчезла.

Мне больше ничего не оставалось, как расцеловаться с «братом» по духу и заверить его в вечном братании.

— Алексеев, я жду тебя в Питере. Если что нужно по делу, пришлю мгновенно, любыми видами связи. Вот телефоны, координаты, звони, приезжай! Только отлови, пожалуйста, Гасанова и Лосева. Мы в Питере перекроем им кислород, если они туда заявятся.

Номер уже опустел. Пока мы с Алексеевым братались и выясняли, где собака зарыта, специалисты уже сделали свое дело. Ковалева унесли на носилках, сняли отпечатки с телефонной трубки, подобрали и опечатали гильзу от моего «Макарова».

Уходя, я умудрилась заметить вытаращенные глаза дежурной по этажу. Она до самой смерти будет помнить о веселой ночке.

Ночь близилась к середине.

В аэропорту мерзли припозднившиеся пассажиры.

Если кто-нибудь когда-нибудь спросит меня: «А бывала ли ты в уральском городе Нижний Тагил?» — я отвечу: «Да, была, в неудачной командировке».

Но я никогда так и не узнаю — есть ли в Нижнем Тагиле краеведческий музей и филармония, театры и картинные галереи.

Кроме «Сан Васильча» Лосева, Игоря Гасанова, Андрея Ковалева и «брата навеки» Алексеева Владимира Анатольевича, я так никого и ничего не узнала и не увидела. Ни городских достопримечательностей, ни улиц, ни проспектов, ни памятников и скверов. Ни один отдел милиции не удостоился моего присутствия. Даже отметки в командировочном удостоверении поставили заочно.

Шестого февраля, в четверг, я уже сидела дома на Адмиралтейской набережной, в своем любимом кресле. Несколько часов перелета абсолютно не сказались на моем состоянии. Я внимательно осмотрела себя. Руки-ноги целы, кожа не покрылась волдырями от аллергии, ногти в прекрасном состоянии. Такое впечатление, будто я и не уезжала из дома. Мои коллеги удивятся, узнав, что я прибыла раньше положенного срока.

Вытащив из шкафа очередной костюм: пиджак, брюки, блузка, я полюбовалась на новенький наряд. При мысли, что я материализуюсь в родном кабинете, как джинн из бутылки, мне стало смешно.

Может ли женщина с пистолетом крутнуться на каблучках и объездить половину земного шара за двое суток? А если не объехать, то облететь? Запросто! Но это чисто женский подвиг — понимать надо!

Сорок минут на дорогу до управления. И вот я в кабинете, сижу за компьютером, словно никуда и не уезжала. Юрия Григорьевича нет в кабинете. На столе валяется шапка и куртка. Иванов погружен в подготовку доклада. Он не отреагировал на мое появление, даже глазом не повел. За время совместной работы он привык ничему не удивляться.

Я разложила перед собой записи. Надо вернуться к началу расследования. Где-то я пропустила важную деталь, но где? Чтобы отыскать эту деталь, мне нужно начать все сначала.

Пункт первый — бригада из отдела Королева прочесывает хозяйственную деятельность мебельной корпорации, управление по борьбе с экономическими преступлениями расчищает завалы в выставочном объединении.

Почему они не наткнулись хотя бы на одну зацепку? Неужели в хозяйственной деятельности двух больших разветвленных предприятий нет ни одной ошибки?

А все потому, что сотрудники ищут разрозненно, они не посвящены в общую идею. Один ковыряется в одном направлении, второй сотрудник — еще в одном, и так далее. Масса перелопаченной информации и работы осталась втуне, потому что нет главного идеолога. Главный идеолог болтается по стране в поисках суперкамня.

Общая идея! Вот тут-то и таится разгадка!

Я выпрямилась на стуле, с трудом разогнув скованный напряжением позвоночник. И тут же увидела наблюдающего за мной Юрия Григорьевича.

— Вы откуда взялись? — тихим голосом спросил он.

Такой прыти он не ожидал от меня.

— Вот, прилетела самолетом. Вам доложить результаты?

— Говорите!

Я старалась не нарушить нить повествования. Говорила четко и ясно. Как положено по уставу. Рассказала об Александре Васильевиче Лосеве, о моем опрометчивом поведении, приведшем меня прямо в бандитское пекло. Сигнальное устройство так и не пригодилось мне. Группа сопровождения потеряла меня из виду во время пересадки. Группа искала нас в поезде, а в это время мы с Лосевым мчались по трассе в новенькой «Вольво». Рассказ о гостиничном приключении привел полковника в состояние ступора. Он долго моргал, внимательно разглядывая меня, молчал, а затем выпалил: