Опера в Мариинском театре. Из дневника 2023-2024 г.г.

«Сказочность» оперы подчеркивают и богатые костюмы художницы постановки Елены Вершининой, больше подошедшие бы испанским грандам, а не каким-то нюрнбергским башмачникам и мелким ремесленникам. Ну не тот статус у героев оперы! Но статус персонажей приподнят Вагнером и постановщиками до каких-то героев, как минимум, в национальном масштабе. Но спектакль это не портит, а наоборот – украшает. Чтобы получить представление о более чем скромных традициях одежды протестантов XVI века, можно посмотреть картины Ганса Гольбейна-младшего, творившего при дворе английского короля Генриха VIII. (Не костюмы самого короля Генриха, а костюмы его придворных.)

Первая «песня» героя оперы Вальтера фон Штольцинга – чистая «вагнеровщина», пользуясь термином Макса Нордау, с преувеличенным вниманием к живописанию музыкой. Соперник Вальтера, комический персонаж Бекмессер, пользуясь своим положением, наводит страшную, явно тенденциозную, критику на песню Вальтера и лишает его возможности включиться в сообщество мастеров пения Нюрнберга.

Ювелир Фейт Погнер заслушивает песню Вальтера как песню претендента на руку его дочери Евы.

Далее идет эдакое скучное обсуждение двенадцати уже приобщенных к статусу «мастеров пения», как на любом экзамене в музыкальной школе, музыкальном училище, консерватории или на конкурсе Чайковского – с подводными камнями, с подтекстами в выступлениях, спорящих о достоинствах исполнителя. В общем, эта «комиссия», не без влияния Бекмессера, завалила Вальтера, не оценив его действительно существующие таланты, придравшись к пустым формальностям. Прямо скажем, сюжет не слишком захватывающий. Но Вагнер всегда в полном восторге от собственных творений.

Сюжет оперы «Нюрнбергские мейстерзингеры», прямо скажем, – не шедевральный, но Вагнера это абсолютно не волнует. Он по определению влюблен во всё, что он делает, – пишет ли тексты, сочиняет ли музыку. Честно говоря, до такого сомнительного сюжета даже Рихард Штраус, эпигон Вагнера, не додумался. Целый час слушать каких-то, по сути, бюрократов, распевающих какие-то речитативы на свои демагогические тексты?.. Такие фрагменты, честно говоря, можно сократить хоть на целый час. Но Вагнер, конечно, таких купюр не допустит. Каждая его буква и каждая нота буквально священны, и им можно только поклоняться.

Вообще, как я уже отметил, все музыкальные темы замечательной и знаменитой увертюры пронизывают всю оперу, и «ждешь не дождешься», когда же эта музыка увертюры, подкрепленная мощным хором, зазвучит в финале оперы. Но ждать приходится очень долго, прослушивая далеко не шедевральные многочисленные эпизоды оперы, в частности несколько «речуг» Ганса Сакса, которые он «толкает» по ходу оперы.

Как бы ни критиковать некоторую психическую неадекватность Вагнера, совсем другое дело – какая музыка получается у «психа». А музыка Вагнера, безусловно, гениальна в каждой точке любой его оперы. Взаимоотношения Вагнера с музыкальной формой – это совсем другое. Вообще Чайковский гениально подметил, что вагнеровские творения – это «Демьянова уха», но ведь каждый компонент этой «ухи» гениален. Другое дело, что сплошь и рядом вам предлагают всё это несметное количество гениальных коротких эпизодов отведать в каком-то неимоверном количестве. Как, к примеру, предлагают попробовать вкуснейший торт, но который должен быть съеден целиком за один присест, а торт этот весит 25 килограммов. Но каждый грамм этого торта восхитительно вкусен. Но – 25 килограммов за один присест?..

И, конечно, невозможно пройти мимо темы немецкого духа, которому Вагнер придает исключительное значение. И сама увертюра – это «про дух» и, конечно, финал оперы, прекрасно поставленный режиссером Константином Балакиным и художником Еленой Вершининой. Неслучайно именно увертюру к «Нюрнбергским мейстерзингерам» многократно исполнял на гитлеровских заводах во время войны Берлинский филармонический оркестр под управлением своего главного дирижера Вильгельма Фуртвенглера. Подбодрить дух немецких рабочих.

Еще раз подчеркну, что, как и сюжет оперы, так и персонажи оперы «Нюрнбергские мейстерзингеры», впрочем, как и персонажи великого Ф. Достоевского, по большей части имеют мало отношения к реальной жизни, хоть XVI века, хоть XIX века. Вряд ли кто-то в жизни мог встретить таких персонажей. Достаточно взглянуть на портреты зачинателя лютеранской протестантской религии Мартина Лютера и его сподвижника в деле продвижения протестантской религии Филиппа Меланхтона. Ничего общего ни Лютер, ни Меланхтон с персонажами оперы «Нюрнбергские мейстерзингеры» не имеют.

Вообще выбор в качестве одного из главных героев башмачника Ганса Закса – это, конечно, очень странно. Я помню, в СССР после окончании Великой Отечественной войны все башмачные ларьки захватили то ли армяне, то ли ассирийцы. Так что «героический» башмачник Ганс Сакс – это как-то странно.

Так же странно выглядит выставление ювелиром Фейтом Погнером своей единственной дочери в качестве приза победителю в соревновании мейстерзингеров – то бишь мастеров пения. Хотя для Вагнера любое приобщение персонажей оперы к искусству – это святое, а для святого дела и дочки не жалко. Пусть дочка будет призом, что-то вроде кубка на скачках. А как же любовь?

В музыке «Нюрнбергских мейстерзингеров» немало перекличек с другими произведениями Вагнера – «Кольцом нибелунга», «Зигфрид-идиллией», даже с «Тристаном». Есть и эпизод в начале третьего действия, неожиданно очень похожий по музыке на «па де труа» из одного из балетов Чайковского.

Юная дева по имени Ева, дочка Погнера (та, что выступает в качестве приза), как-то «положила глаз» на весьма пожилого башмачника Ганса Сакса, но он не поддержал желание Евы стать его женой, посчитав, что Ева должна достаться его ученику по сочинению песен Вальтеру.

Бекмессер, вроде бы комический персонаж, но на самом деле как-то подозрительно влиятельный, один из центральных персонажей оперы, в этой постановке несколько смягчен. Иногда для исполнения этой роли приглашают певца с неприятным голосом (таким, что называется в простонародье «козлетон»). Но в этом спектакле у исполнителя роли Бекмессера, Ярослава Петряника – прекрасный голос, и поэтому комичность этого персонажа как-то приглушена, хотя он подвергся насмешкам в финале оперы за то, что переврал все слова, которые он украл у Ганса Сакса.

Бекмессеру в соревновании певцов противостоит главный герой оперы Вальтер фон Штольцинг, в исполнении Михаилу Векуа, который выдает в конце оперы свою героическую песню, сокрушая соперника и получая в награду Еву, в которую он был давно влюблен. Такое же сопоставление положительного героя и отрицательных тупых критиков этого героя, символических бекмессеров, присутствует в симфонической поэме Рихарда Штрауса «Жизнь героя». Влияние Вагнера очевидно. В общем, Бекмессер поет в устаревшем стиле, несколько напоминающем «баховские рулады», а Вальтер поет в романтическом, эмоционально приподнятом стиле. Макс Нордау, один из критиков Вагнера, с раздражением воспринимал этот вагнеровский романтизм.

Прекрасно звучит хор Мариинского театра, для которого есть немало работы в этом спектакле. Гергиев очень уверенно ведет эту огромную оперу протяженностью более пяти часов.

Одним словом, постановка совершенно добротная, проработанная в деталях поведения актеров-певцов на сцене. Такую постановку с данным составом исполнителей и таким хором и оркестром можно показать в любой музыкальной столице мира, и успех будет гарантирован.

И все-таки, на всем протяжении спектакля я был в ожидании, когда же наконец снова зазвучит восхитительная «шлягерная» музыка увертюры в конце оперы, подкрепленная и хором. И дождался. Не только хор, оркестр, солисты прекрасно пели и играли, но и декорации идеально были проработаны для завершения этой, по сути, сказки Рихарда Вагнера. Но не простой сказки, а духоподъемной, особенно для немцев.