Опера в Мариинском театре. Из дневника 2023-2024 г.г.
Шрифт:
Шли годы, и Гергиев за все эти десятилетия стал, безусловно, самым активным в творческом отношении дирижером мира, к тому же проявил себя как выдающийся менеджер оперного дела, возглавивший в 1980-х Кировский театр как музыкальный и художественный руководитель, а затем во второй половине 1990-х годов занял пост директора театра (после скандалов с прежними директорами, попавшихся на каких-то смехотворных взятках).
За это время Валерий Гергиев не только не уронил престиж Кировского – Мариинского театра, но и поднял его значение на совершенно невероятную высоту, затмив, без преувеличения, все лучшие оперные театры мира: Ла Скала, Гранд-Опера (Опера Гарнье), Ковент-Гарден, Метрополитен-опера. Ни в каком другом театре нет и такой труппы, ни в каком другом театре нет такого репертуара. Мариинский театр разросся просто до невероятных размеров, он присутствует буквально везде. Причем колоссальные гастроли были и по всему миру, и – что особенно приятно – по всей нашей необъятной стране, в невиданных
Жак Оффенбах с его опереттами и сокрушительным канканом – это не только развеселая музычка, это одновременно и разорение сельских хозяйств России, заклады и перезаклады, а на полученные от закладов деньги русские помещики ехали в Париж – на оффенбаховский канкан! Ну, и затем, конечно, что имеется в виду, когда говорят «увидеть Париж и умереть». Дурачки! Прокутили в Париже всё российское сельское хозяйство. Все деньги, полученные от закладов и перезакладов, пустили на парижских проституток. Ура! Слава! «Великая Россия» и прочая лабуда. Это тем более горько и смешно – именно Россию Александра II и Александра III это и касалось. А механизм погружения России в «смешное» – финансовая система. Почему-то, ни Александра II, ни Александра III с его глупой фразой про «друзей России – армию и флот» не озаботило, что уровень монетизации экономики только что разгромленной Франции в 1871 году стал в десять раз (!) выше, чем в царской России. Не может быть физически никаких «друзей» в виде «армии и флота» у России при таком уровне монетизации, при массовом засилье вражеского элемента в прессе и пропаганде той России.
Конечно, кое-что делалось и в улучшении военной формы российской армии, и в унификации вооружений, но как все это «хорошее» делать при таком уровне монетизации экономики? Так что эта фраза, которую бездумно повторяют все кому не лень – «У России нет друзей, кроме армии и флота», без наличия собственной финансовой системы и собственной машины пропаганды ничего не стоит. Причем такое положение сохраняется и сегодня.
Открывается занавес, и мы попадаем буквально в какой-то сумасшедший дом. Элемент декорации – огромная таблетка, по-современному – капсула. Чтобы медицинский аспект не вызывал ни у кого сомнения. На сцене – больные в сумасшедшем доме в белых балахонах с элементами «смирительной рубашки».
Такой прием не нов в режиссуре оперных спектаклей, по крайней мере, последние лет двадцать. Режиссер-постановщик Дэниэл Кругликов и художник-постановщик Иманоль Персе, безусловно, ознакомились с постановками опер в разных театрах мира. Явно просматривается влияние Вилли Деккера – немецкого оперного режиссера и постановщика, автора многих выдающихся оперных спектаклей, в том числе сенсационной постановки оперы Верди «Травиата» на Зальцбургском фестивале в 2005 году, где буквально блистала Анна Нетребко. Спектакль, благодаря Нетребко, произвел ошеломляющее впечатление, хотя он решен в современном, чрезвычайно лапидарном стиле, но при этом стиле Вилли Деккер умеет мыслить очень образно, выявляя подтексты, смыслы, которые не всегда проступают в других постановках.
Если у Вилли Деккера в спектакле присутствует управляемая неким манипулятором толпа, то и у постановщика этого спектакля Кругликова тоже присутствует аналогичная толпа, только, практически, механических людей, то есть это уже не люди, а механизмы, которые так и движутся – механистично. И «доктора» присутствуют. У этих персонажей явно нет никакой души. Может, когда-то и была. Такова цель тех, кто влияют на направления развития современного общества. Их задача – сначала людей лишить души, механизировать, а потом с ними можно делать что угодно, поскольку обращение с людьми несколько ограничивается законодательством в современном обществе. А вот когда это уже не люди, то есть когда это «бывшие» люди, переставшие быть людьми, люди, лишенные души, превратившиеся в механизмы, то с механизмами уже можно делать все что угодно. Ну, механизмы – и механизмы. Отработал – и выбросил на помойку.
А те, кто в этом спектакле в смирительных рубашках в сумасшедшем доме, – это пока еще люди, хоть и больные, но, видимо, и их скоро доведут до кондиций механизма, когда душа человека уже не сможет возродиться.
Эта толпа механизмов в этой постановке оперы «Сказки Гофмана» напоминает толпу крысообразных людей, представленных в постановке Ханса Нойенфельса вагнеровской оперы «Лоэнгрин» в Байрёйтском театре (Германия) в 2011 году и очень восторженно принятой публикой. Не только дружно хлопали, но и дружно (и очень громко!) топали. В той постановке, как и у Кругликова, присутствуют некие доктора, которые работают с этой толпой полукрыс-полулюдей, выхватывая то одного, то другого для медицинских манипуляций. В точности так же, как и в этой постановке оперы «Сказки Гофмана».
Смысл
совершенно понятен. Такая задача – превратить людей в некие механизмы – проступает совершенно явно и в современной мировой пропаганде, щедро оплачиваемой. И если в известном фильме бежавшего на Запад Милоша Формана «Пролетая над гнездом кукушки» 1975 года, который «взахлеб» смотрели любители кино в Советском Союзе с помощью видеомагнитофонов и кассет VHS, зрители думали, что это мрачная сатира на советскую социалистическую действительность, они глубоко заблуждались. Это как раз был фильм о западном капиталистическом обществе, где после разрушения Советского Союза стало можно приступить именно к таким манипуляциям с людьми, какие мы видим в постановках и Деккера, и Нойенфельса, и Кругликова. В том фильме герой в исполнении Джека Николсона пытается оказать сопротивление системе, но в наши дни никакое сопротивление даже и не предполагается. Считается, что с помощью манипуляций сознание современного человека может быть так изменено или даже повреждено, вплоть до физического воздействия на мозг, что назад пути быть не может. Никакое сопротивление управляющим в этом сумасшедшем доме просто невозможно. Именно эта тема обозначена и в «Лоэнгрине» в постановке Нойенфельса, и в этом спектакле Кругликова «Сказки Гофмана».Вообще герой оперы Гофман уже с самого начала близок к необходимым кондициям. Он уже как бы взаимодействует с сумасшедшими в смирительных рубашках, но сам пока еще не попал в их компанию.
Однако в конце оперы его уже насильно сажают чуть ли не на электрический стул, воздействуют электро-шокером, пеленают, обездвиживают. Гофман «готов».
А пока это не свершилось, Гофман как человек явно психически ненормальный на протяжении всего спектакля совершает какие-то неадекватные поступки. Собственно, обычно постановка этой оперы начинается с основательной попойки, что является нормой для Гофмана, так что этот Гофман и в этой опере, совершая неадекватные поступки, выглядит как человек, хорошо знакомый с алкоголизмом в самых тяжелых формах.
И, несмотря на такой мрачный сюжет, опера переполнена чарующими мелодиями, до которых Жак Оффенбах был очень горазд. Сонм великолепных мелодий присутствует и в его опереттах, а под конец жизни Оффенбах захотел «отметиться» в опере – так сказать, более высоком жанре. Хотя все относительно… Ведь одна из самых знаменитых опер «Кармен» Жоржа Бизе, тоже француза, была сначала написана с разговорными диалогами, как в оперетте.
Но большой мастер Эрнест Гиро, композитор и педагог, написал музыкальные речитативы, заменив разговорные диалоги, и таким образом оперетта Бизе практически превратилась в одну из самых популярных опер. Поскольку Оффенбах не успел закончить свою оперу, эту работу сделал тот же Гиро – подчеркну, большой мастер такого рода доработок. Так что уже и не разберешь, где в опере рука Оффенбаха, а где – Гиро. Но мелодика оперы восхитительная… А значит, Оффенбах однозначно присутствует тут в большом количестве. И что же получается благодаря восхитительным мелодиям? А получается, что буквально «ад», который преследует всех героев оперы, разукрашен самыми распрекрасными мелодиями. Вот и выходит, что «ад» – это и есть «рай». Таков подтекст оперы «Сказки Гофмана» Оффенбаха. И этот подтекст, безусловно, подчеркнут постановщиком оперы Кругликовым.
И вот что еще надо отметить касательно Оффенбаха. Вспоминаются оперетты Оффенбаха «Елена Прекрасная», «Герцогиня Герольштейнская», «Орфей в аду», в которых не столько с иронией, сколько с откровенным сарказмом показано отношение Оффенбаха практически ко всему – к героям оперетты, к солдатам, вообще к военным любого государства, к правителям государства, если таковые представлены (буквально над всем – откровенное издевательство). Сарказм по отношению к проявлениям чувств героев, когда они из-за своих сантиментов выставляются идиотами. У Оффенбаха – это воплощение сформулированного уже в наши дни основного принципа «главный ресурс современной экономики – это дурак», каковых и надо производить денно и нощно. На сцене, по сути, мы и видим часть этого конвейера по производству дураков.
У Гофмана по сюжету есть что-то вроде «музы», обычно это молодой человек Никлаус, который из-за прописанной партии для женского голоса превращен в девушку – музу Гофмана. Эту музу пела Екатерина Сергеева, обладательница отличного, чрезвычайно сильного голоса.
Итак, сумасшедшие в смирительных рубашках – это результат воздействия. Это те, кто попали в сумасшедший дом с конвейера по производству дураков. Но это еще не самое плохое, это еще люди, хотя и душевнобольные.
Ну, если в опере попахивает адом для большинства персонажей, то должен быть и Мефистофель – посланец Дьявола. И мефистофелеобразные персонажи присутствуют аж в четырех версиях в исполнении одного и того же певца с прекрасным басом – Глеба Перилова. Дапертутто, он же Линдорф, он же Коппелиус, он же Миракль. Образ вполне понятен, вполне современный образ из бандитских сериалов, что-то вроде «пахана» с парой охранников, готовых и «пристукнуть» любого, на кого укажут, а поэтому на голове у этих охранников что-то вроде черепа, а на их телах нарисован скелет. В общем, как на городских трансформаторах с высоким напряжением обычно присутствует знак «череп и кости» и надпись «Не влезай, убьет!»