Операция "Ананас"

Бац! Дверь с грохотом захлопнулась, остановившись прямо перед моим носом.

21. Колобок, я тебя съем

Я обернулся к матери Эллы. Но она только вздохнула и развела руками.

— Не знаю, — одними губами произнесла она. — Сама не своя сегодня. Пришла домой и вот такая, как фурия…

Дверь неожиданно распахнулась.

— Это я фурия? — гневно воскликнула Элла. — Это я фурия? А этот козлище, любимчик твой, кто, если я фурия?

Она вытянула в мою сторону руку, показывая напряжённым указательным пальцем, где, по её мнению находится козлище.

— Эллочка… — растерянно пробормотала Ада Григорьевна. — Что с тобой?

— Со мной?! Ты хочешь знать, что со мной?! Считай, что я неожиданно прозрела! А вот что с твоим несостоявшимся зятем? Этот вопрос куда интереснее!

— А что с ним? — удивлённо спросил я.

— Почему несостоявшимся? — тоже удивлённо спросила её мать.

— Почему несостоявшимся?! — гневно и одновременно торжествующе прокричала Элла. — А я тебе сейчас расскажу. Он когда прилетел знаешь? Сегодня рано утром! И куда поехал из аэропорта? Не в курсе ты? Я вот тоже не знаю!

— К бабушке, — пожал я плечами. — О чём речь вообще? Днём я с отцом твоим…

— Куда и зачем он попёрся мы не знаем, так? — не обращая на меня внимания продолжала слетевшая с катушек невеста. — Хотя нет, кое-что нам известно! У него есть баба, с которой они и живёт, а говорит, что с бабушкой. Вот представь, мама, приходишь ты с подружкой в «Метелицу», а там наш папа целует какую-то рыжую тварь, кормит её мороженым, что-то шепчет на ушко и держит за ручку!

— Яша?! — в ужасе прошептала Ада Григорьевна и глаза её широко раскрылись.

— Да причём здесь Яша! Я не про папу сейчас! Вот это самое козлище! Я его жду, места не нахожу, а он с какой-то проституткой по кабакам ходит обжиматься! На глазах у москвичей и гостей столицы, между прочим. Не позвонил даже, не поговорил! У него, наверное, времени не было. Ну, ещё бы рыжую лошадь же объезжать надо.

— Эллочка, — ахнула мама. — Первый раз слышу, чтобы ты так разговаривала.

Да, зря не позвонил. Я про неё даже и не думал, честно говоря, про Эллочку эту. Неудобно, конечно, но…

— Саша… — потеряно произнесла тёща.

— Ада Григорьевна, да не переживайте, пожалуйста, — как смог беззаботно махнул я рукой. — Это десятиминутная встреча была. Одноклассница. Но у нас с ней ничего нет, наоборот, она замуж выходит за нашего общего друга. Никакой там романтики и никакого…

— Ах, ты подлец! — закричала Элла. — На меня смотри, во-первых, мама ни при чём! Я всё видела! Собственными глазами! Лицемер! Лжец! Подонок! Я ему верила, мама! Цвет моей юности…

— Остановись! — перебил её я. — Остановись, милая. У меня нет шашней на стороне. Эта встреча тебе ничем не угрожает.

— Ах, не угрожает?! Ну, спасибо большое! Успокоил! Конечно, не угрожает! Ещё не родилась та тварь, которая бы мне могла угрожать! Но и ты мне больше не угрожаешь! Всё кончено! Пошёл вон! Ненавижу тебя!

Дверь снова захлопнулась с ещё большим грохотом, и из-за неё послышались громкие театральные рыдания.

— Ну всё, — покачала головой тёща. — Началось…

Она кивнула мне, чтобы я следовал за ней.

— Что же ты так-то? — сокрушённо спросила она у меня.

— Ада Григорьевна, — покачал я головой и усмехнулся.

Нет, ну надо же, как говорится, первый поцелуй, а такой горячий… Попал ты братец. Это что же тебя за светлое будущее подстерегает с женой, склонной к такой экспрессии и драме? Но в целом, надо признать, ситуация была совершенно дурацкой, глупой и нелепой.

— Ну что, «Ада Григорьевна»? — нахмурилась она. — Всё понимаю, но целоваться в общественном месте…

Я наклонился к ней и чмокнул в щёку. Она ошарашенно распахнула глаза.

— Вот, теперь я и с вами целовался. Дочери не говорите. Не простит, я думаю. Ладно, Якова Михайловича ждать не буду. Попробую ему ещё позвонить, но вы передайте, пожалуйста, что я на день или два уезжаю в Иваново.

— Это по работе? — уточнила Ада.

— И да, и нет, — уклонился я. — Потом объясню. С девицами не связано. Просто для вашей информации.

— Хороший ты мальчик, — вздохнула тёща. — Но надо быть как-то более… ответственным что ли…

В машине я всю дорогу спал. Невеста меня основательно «взбодрила» да и чисто физически неудобно было — сиденья так себе, но молодость такая штука, спит в любом месте и в любом положении. Даже Высоцкий, всю ночь певший в машине, не мог сбить мой дремотный настрой, лишь нагружал мои сны диковинными смыслами.

В который раз лечу Москва - Одесса

Опять не выпускают самолёт

А вот прошла вся в синем стюардесса, как принцесса

Надёжная, как весь гражданский флот…

В Иваново мы прибыли рано утром. Темнота ещё не рассеялась, свежая прохлада забиралась под рубашку, заставляла нервно зевать и поёживаться. Номер мне достался один на двоих с Виктором. Он пошёл умываться, а я упал на кровать и с огромной радостью принялся восполнять недостаток сна.

Днём мы поехали к дому, где завтра ожидались преступные деяния. Злодейство не имело экономической подоплёки, в смысле, деньги там не фигурировали вообще, так что Ананьину всё это было совершенно неинтересно, и я не сомневался, что он не приедет.

Убийство главреда газеты «Комсомолец» не давало поводов улучшить своё благосостояние. Хотя расхитители социалистической собственности, всё же, в деле фигурировали. Как подозреваемые.

Незадолго до кончины газета опубликовала разгромный и убойный материал о местных работниках торговли. В статье говорилось, что будет опубликована целая серия разоблачений злоупотреблений местных ответственных работников.

На самом деле, речь шла о злоупотреблениях на низовом уровне и не затрагивала никаких более-менее важных шишек. Тем не менее, тем не менее… Буря в стакане поднялась. Поэтому, когда жена главреда заявила об его исчезновении, компетентные органы со всех ног бросились разматывать клубок преступных деяний местных торгашей и поднялись довольно высоко по пирамиде власти, успев выявить неисчислимую череду халатностей, злоупотреблений и хищений. Коррупции, к счастью в Союзе не имелось, а так бы и её нашли.