Операция "Ананас"

— Молодой человек!

— Молодой человек!

— Не пускайте его там!

— Hey, mister!

— Эй! Куда!

— Товарищи, — уверенно ответил я на претензии желающих культурного отдыха масс, — у меня девушка там. Что же мне теперь в очереди стоять? Она уже внутри, за столиком сидит, ждёт и волнуется.

Сочувствия моя фраза не вызвала, но к дверям мне пробиться удалось. Непроницаемый швейцар, заинтересованный моим продвижением, вопросительно взглянул на меня через стеклянную дверь.

Но народа скопленье не имеет значенья — за дверями швейцар…

Показывать ему деньги и даже тереть большой и указательный пальцы возможности не было, поэтому я постарался сделать максимально понятный мимический посыл. И взгляд, конечно, постарался изобразить горящий и многообещающий.

Сигнал дошёл и швейцар приоткрыл дверь. Ровно настолько, чтобы я мог проскользнуть внутрь.

— Здрасьте. Сколько с меня? У меня тут…

— За мной проходи…

— …девушка…

Он отвёл меня от двери в сторону гардероба.

— Семь. Без сдачи.

Я молча отсчитал купюры, одну пятёрочку и два рублика. Протянул швейцару. Он также молча взял, развернулся и пошёл на свой пост. А я двинул в сказочный чертог, в который ежедневно стремилось попасть изрядное количество посетителей.

Зашёл в просторный зал-стекляшку. Здесь царил тихий гомон, звякали ложечки, позванивали бокалы, кто-то смеялся, кто-то доказывал, кто-то пил. Но все были счастливы и радостны, достигнув вожделенного.

Оглядевшись, я увидел Эллу. Она сидела с подружками за столиком в задней части зала. Она, двое подружек и… и один друг. Ну что же, дружба — это великая сила, Колобок не дал бы соврать, если бы здесь был.

Уверенно и внешне спокойно я направился прямиком к ним. Элла меня заметила. Я увидел, как она растерялась сначала, но лишь на одну секунду, а потом подобралась, выпрямила спину и сверкнула глазами. Я подошёл к столу и за ним сразу стало тихо.

Друг который сидел вплотную к моей невесте, выглядел лет на тридцать и, безо всяких сомнений, был грузином. Волнистые волосы, чёрные глаза, чёрная щетина и элегантный пиджак. Пижон, понимаешь ли.

— Гамарджоба, генацвале, — бросил я.

Признаюсь, меня сам факт бесанул, причём, довольно сильно.

— Здравствуйте, Эллина, — кивнул я. — Не откажете пройти один круг мазурки?

Грузин смотрел недоумённо, он так же недоумённо перевёл взгляд на Эллу, потом снова на меня, должно быть, изображая, что он такой весь из себя крутой, что просто охренел от моего неуважительного и пренебрежительного подхода.

— Ты кто такой? — сочно спросил он. — Элла, кто это, а?

— Уже никто, — с презрением произнесла она и задрала нос.

Вот же дурочка малолетняя!

— Элла, а это кто? — заинтересовались подвыпившие подружки. — Это Саша что ли?

— Это Саша, — подтвердил я, не отрывая глаз от своей суженой. — Ну, раз уж все спрашивают, то и я спрошу. А вот это кто?

— Это наш новый друг, — рассмеялись барышни, совершенно не чувствуя и не понимая нерва ситуации. — Реваз.

Девчонки подвыпили, зарозовели. Элла тоже, кстати. Вон какая царица морская, море ей по колено.

— Пожалуйста, не надо таскать мне эти дурацкие гербарии, — высокомерно выдала она, показывая пальчиком на мой прекрасный букет. — Тем более такими охапками, как солому бурёнке.

Подружки прыснули со смеху.

— Эй, слышишь, что хочэшь? — чуть подался в мою сторону Реваз, и в глазах его я прочитал вызов. Нехорошие глаза были, очень нехорошие. Недобрые.

Рядом с ним на столе лежала вилка, и я едва не схватил её, чтобы воткнуть куда-нибудь, куда придётся. Но сдержался. Какие же эти мужики жуткие собственники, да? Внешне я сохранял спокойствие, но внутри у меня всё кипело. Клокотало, можно сказать.

— От тебя, ничего. Кушай, выпивай, будь моим гостем, но и приличия не забывай, конечно.

Он вскочил, сделал грудь колесом, свирепо-серьёзную рожу и как бы начал поддавливать.

— Пожалуйста, — не очень трезвым, но безапелляционным тоном заявила моя, так сказать, невеста. — Уходи. Между нами всё кончено. Я не хочу тебя видеть.

— Да вы нарезались, ваше благородие, — покачал я головой.

Девчонки попадали со смеху. Реваз протянул руку и положил мне на плечо, а Элла, почувствовав себя вдруг уязвлённой, будто это над ней смеялись, капризно добавила:

— Пошёл вон! Не приближайся ко мне больше.

— Руку убери, — тихонько сказал я.

— Ты чё, не слышал, тебе девушка сказала «пошёл вон»!

— Руку, — медленно повторил я, — убери.

— Пошёл вон! — повторила Элла.

Пипец какой-то. Надо было вытаскивать её отсюда и везти домой. Но криков и пьяных воплей избежать не удалось бы, это точно.

— Тебе объяснить? — начал заводиться грузин и пока ещё легонько, но ткнул меня этой своей рукой в плечо. — Я тебя сейчас…

— Реваз! — пьяненько приказала Элла и подружки снова засмеялись. — Не трогай его! Я тебе не разрешаю! Пусть идёт!

Вот же швабра… Я покачал головой и с размаху сунул цветы в руки Ревазу.

— Держи, кацо, перепродашь завтра. Чего добру пропадать.

— Э-э-э! — заревел он, бросаясь на меня и рассыпая цветы по полу.

Красиво получилось, эффектно.

— Реваз! — снова закричала Элла.

— Ты рот закрой! — рявкнул он. — А ты покойник уже, ты понял меня?!

Я ничего не ответил, повернулся и медленно пошёл на выход. Зашибись. Хорошо, что сейчас, а не через десять лет счастливого брака. Я вышел из кафе, сбежал по ступенькам крылечка и направился к таксофону на углу. Уходить я не собирался, зашёл в кабину и встал так, чтобы видеть выход из кафе.

Я достал двушку, бросил в прорезь автомата, покрутил диск и стал ждать.

— Алло…

— Яков Михайлович, здравствуйте.

— А-а-а, явился, — протянул он.

— Являются сами знаете, кто. Но не об этом. Тут вот какое дело. Пришлите, пожалуйста парней трёх-четырёх к кафе «Лира». Боюсь может помощь понадобиться.

— Ты влип что ли куда?

— Можете подстраховать? Я потом объясню. Троих достаточно будет.

— Когда? — недовольно спросил он, помолчав немного.

— Да вот, прямо сейчас.