Операция «Бременские музыканты»

Он не идеалист, подумал я, точно не зная, что это такое. Но он маленький философ. И большой борец за справедливость.

Глава XII

НАХОДКА В ПЕЩЕРЕ

В доме настал мир. Крючки мы вытащили. Удочки убрали подальше от дома, поставили их под березы. Мама спрятала свое любимое выходное платье в чемодан и туда же убрала папину куртку. Чтобы больше не рисковать праздничной одеждой.

Лешка все время пропадал у Пал Данилыча, дрессировал его животных и даже хвалился, что научился не только запрягать в телегу его Маруську, но и ездить на ней верхом.

А поскольку сторожка находилась сравнительно недалеко от Мрачного дома, он не упускал возможности приглядывать за Грибковым.

– Знаешь, Дим, - как-то сказал Лешка мне по секрету.
– Этот Грибков, кажется, начинает подозревать, что плохо его дело.

– Еще бы! После таких сюрпризов.

– Ты не смейся. Как бы он не удрал раньше времени. Или еще чего-нибудь не придумал.

– Ну и что?

– Нужно к нему агента приставить. Постоянного.

– Петуха Ваську, что ли? Он боевой.

Но в душе я согласился с младшим братом. Мы этому Грибку уже примелькались.

– Васька мне для другого дела нужен, - серьезно сказал Алешка.
– Ты Петюню уговори, он шустрый. И малозаметный. Отлови его и уговори.

Отлови… Легче дикого мустанга в бескрайних прериях отловить, чем этого малозаметного Петюню.

И я отправился на поиски Петюни. И я нашел его. Он неторопливо шагал от наших дальних соседей и нес за пазухой килограмма два зеленых ворованных яблок. Одно из них он грыз на ходу, отчаянно морщась.

– Петюня, - сказал я.
– Тебе все равно делать нечего…

– Не скажи, - протянул он. И по его тону было ясно, что не все он сады и огороды облазил и не все собачьи хвосты оттоптал.

В общем, торговались мы долго, Петюня хорошо разбирался в принципах рыночной экономики. Но тогда я сказал:

– Вот что, мой юный друг. Или ты будешь работать даром, или твой батя сегодня же узнает о твоих набегах на чужие сады и огороды.

И в доказательство я перечислил все его подвиги, которые мы разглядели в ночной бинокль.

Петюня разинул рот. Такого он не ожидал.

– Ладно.
– В знак согласия он достал из-за пазухи яблоко и протянул мне. В соучастники заманивает.
– Послежу.

– Нашу дачу знаешь?

– Сарай с палаткой?
– небрежно уточнил Петюня, словно сам жил в трехэтажном особняке.

– Как что-нибудь узнаешь - сразу доложишь.

– А если никого во дворе у вас не будет?

Я задумался, а Петюня подсказал:

– Что-нибудь в окошко брошу.

– Только не кирпич.

На том мы и расстались.

Но ненадолго.

Только мы сели ужинать, как в стену нашего хозблока что-то грохнуло. Хорошо не в окно. Я выглянул. И тут грохнуло второй раз. Зеленым помидором мне в лоб.

На улице, за забором, стоял Петюня и готовил к броску третью гранату.

– Скорей!
– заорал он.
– Удирает!

– Мы щас!
– Алешка вскочил из-за стола.
– Мы на минутку!

– Сидеть!
– скомандовала мама, как инструктор овчарке.
– Доесть! Сказать: спасибо, мамочка!

Сели, доели, сказали спасибо. А хозблок сотрясался от обстрела.

Выскочили на улицу, помчались к Мрачному дому. Петюня по дороге, роняя неистраченные помидоры, рассказал, что Грибок погрузил в машину оставшуюся аппаратуру в коробках и уехал.

– Куда?
– спросил я на бегу.

– Туда!
– Петюня махнул рукой в сторону карьера.

– Когда?

– Только что! Я сразу к вам побежал, а вы все жрете и жрете!

К нам он побежал. Сразу. А помидоры где успел набрать?

Мы остановились возле Мрачного дома. Никаких особенных следов поспешного отъезда не обнаружили. Ворота не заперты, окна распахнуты. Значит, скоро вернется. И поехал куда-то недалеко.

– Он аппаратуру повез прятать, - догадался Алешка.
– На всякий случай. Следы заметает.

– Вон он!
– заорал Петюня.
– Возвращается.

Мы отошли в сторонку и начали спокойно разговаривать. Что нам, и поговорить нельзя?

Грибков ехал со стороны карьера. Загнал машину в ворота и запер их. А машину запирать не стал, ушел в дом.

– Я щас!
– И сообразительный Петюня шмыгнул в калитку, подбежал к машине и глянул внутрь через ветровое стекло.

– Машина пустая, - доложил он, вернувшись.

Все ясно.

– Так, - сказал Алешка.
– Петюня - свободен! Дима, жди меня здесь.

У меня завалялась в карманах какая-то мелочь, оставшаяся от наших поездок, и я хотел отдать ее Петюне - заработал честно.

– Не, - решительно отказался Петюня.
– Не надо. Я же хотел вам помочь. И еще помогу - только скажите.
– И ушел по своим разбойным делам.

Алешка вернулся не один. Рядом с ним деловито трусил Разбой. В ошейнике из Алешкиного гольфа.

– Поводок нужен, - сказал мой брат.
– Снимай ремень.

Он пристегнул ремень к носку и тихо зашел вместе с Разбоем в калитку.

– Нюхай, Разбой, - чуть слышно доносилось до меня.
– След, Разбой, след!

Разбой все прекрасно понял. Он обнюхал заднее колесо машины, поднял на него лапу и, уткнув нос в землю, неспешно выбежал за калитку и направился в поле.

По дороге Разбой начал набирать скорость. Мы едва поспевали за ним. «Пограничники со служебной собакой преследуют нарушителя». Один пограничник без носка, а другой придерживает спадающие брюки.

Разбой чесал прямо к карьеру. Так уверенно, будто ездил туда вместе с Грибковым. Спустившись немного по серпантину, он остановился и заплясал на месте. Неужели след потерял?
– И чего?
– спросил его Алешка.

Разбой в ответ радостно залаял на заросли кустов, раскинувшиеся вдоль дороги по обрывистому склону карьера.

– Там пещера была, - раздался сзади голос третьего пограничника - Петюни. И когда он нас догнал, малозаметный?
– Из нее песок брали, а потом забросили.

И я тоже вспомнил, Пал Данилыч говорил: в этом месте какой-то особый песок был, для кладки печей очень подходящий. А когда по всей округе печки сложили, про пещеру забыли, и она заросла кустарником.