Операция «драконья мама», или Не ваше дело, лорд Драко

Ты! – повторил петух, в смысле дракон… голенький. – Это всё ты!!! – с подвыванием и прикрываясь крыльями. – Ты всё разрушила! Я уже был почти у цели! Мне не хватало всего пары ингредиентов, и мы обрели бы вторую суть! А ты явилась и всё погубила!

– И эти пару ингредиентов ты на детей собирался выменять? – вкрадчиво, но от того как-то даже страшнее спросил Эдрин.

– Цель важнее! Наша свобода важнее! А она смешала все мои планы, нарушила хрупкое равновесие нашего мира, – отчаянно завыл, кажется, окончательно свихнувшийся на почве обнажения Золар, который теперь даже отдалённо на дракона не походил. И совсем тихо, шёпотом с подвыванием: - Она погубила крылатый народ.

– И спасла его, - задумчиво ответил Эдрин.

– Что? – совсем, похоже, теряя связь с реальностью, растерянно переспросил Золар.

– Она нарушила равновесие, погубила и спасла крылатый народ, - тихо произнёс лорд Эдрин Драко.

А я вспомнила, произнесённое им тогда, на подходе к Драконьим горам, в день нашего знакомства «На заре нового мира придёт та, кому чужды крылья. Она нарушит равновесие, погубит и спасёт крылатый народ. И не будет перед ней препятствий, которых она не сможет преодолеть. Но только с крыльями она возродит былое величие». Невольно покосилась себе за спину – ну хоть крылья не появились, и то хорошо.

***

Чем всё закончилось с Золаром я опять благополучно пропустила, свалилась в обморок от истощения. Прямо так, сидя в кустах, и отключилась, пока теперь уже не золотой, обезображенный и поверженный дракон подвывал на тему того, какая я нехорошая.

Справедливости ради, действительно нехорошо получилось. Чешуя не какая-то там рубашка, которую можно легко заменить. И не факт, что она вернётся к хозяину, нагулявшись по драконьим лесам и горам. Всё же одежда просто вещь, а тут часть живого существа, неизвестно как себя поведёт.

Придя в себя, я медленно повернула голову к окну и увидела вечерние сумерки. Неужели весь день без сознания провалялась?

– Ну как ты, милая? – вдруг прозвучало совсем рядом.

Я повернула голову и увидела сидящую на другом краю кровати Эмарию. Старушка ласково улыбнулась и подмигнула.

– Эк ты со злодеюкой-то расправилась!

– Я не нарочно, - прошептала охрипшим голосом.

– Сейчас, деточка, - засуетилась бабуля.

Прошла к прикроватному столику, налила из кувшина полстакана какой-то мутновато-жёлтой жидкости, подошла ко мне, помогла приподняться, придержав за плечи, и заставила выпить всё содержимое стакана. Это оказался какой-то травяной настой. Чуть горьковатый, но с приятным мятно-сладким послевкусием.

Сразу же стало чуть легче и вопрос я задала уже почти нормальным, но слабым голосом:

– Как Эдрин?

– Да что с ним станется-то? – разулыбалась Эмария.

– А… Жар? – затаив дыхание, прошептала я.

Эмария улыбаться перестала, но и особо грустной старушку нельзя было назвать, когда она проговорила:

– И с ним всё хорошо будет. Ксалина уже в пути, а пока малец в колыбели поспит.

– А мне к нему можно? – совсем жалобно попросила я.

– Да куда ж тебе сейчас? – всплеснула руками бабуля. – Ты же с постели встать не можешь. К тому же в колыбель людям теперь ходу нет. Но ты не переживай, малец в хороших руках, его сама сила защищает, элементали берегут, горы подпитывают. С тобой-то он связь потерял. Уж больно сильно ты выложилась, считай выгорела. Тихо-тихо, не пугайся, магию не потеряла, но если бы не связь с драконом, всё могло плохо закончиться. А так, с подпиткой его ауры, тебе теперь никакие нагрузки не страшны. А маленького ещё увидишь, мать его сейчас забирать не станет. Он связан с нашими горами, пока элементаля ни получит, никуда не денется. А ты лежи, отдыхай, восстанавливайся.

– Почему ещё не восстановилась? – спросила я, немного успокоившись.

С Жаром всё будет хорошо, это главное. А с остальным я как-нибудь разберусь.

– Так щит на тебе, - просто ответила Эмария. – Эдрин упёрся, отказался снимать. Сказал, ты сама должна решить.

– Что решить?

– Возвращать силу или нет, - развела руками бабуля, явно не одобряя действия пра-правнука.

– И что будет, если они вернутся? – тихо произнесла я.

– Ох, Литочка, всю жизнь за щитом прятаться не выйдет. Да и сами по себе силы рано или поздно восстановятся.

– Я не об этом спросила, - посмотрела на старушку.

И то ли взгляд у меня был такой умоляющий, то ли так плачевно выглядела, что Эмария сжалилась и ответила прямо:

– От зова вам не уйти, девочка. Никак. Вас будет тянуть друг к другу, как бы вы ни противились. Сейчас ты без сил совсем, зов затих, но он вернётся, и будет усиливаться, пока не сведёт вас.

Я отвернулась, на глаза навернулись жгучие слёзы обиды. Это несправедливо! Я имею право сама выбирать и решать, с кем мне быть.

Бабуля Эмария похлопала меня по безвольно лежащей вдоль тела руке, вздохнула и пошла к выходу. Но уже у дверей остановилась, развернулась и проговорила:

– Ты, вместо того, чтобы слёзы лить, лучше вот о чём подумай – что ты чувствуешь к Эдрину сейчас, когда зов затих? Неужто не люб он тебе нисколько?

Я… промолчала. Признаваться родственнице Драко в таких вещах и выворачивать душу наизнанку я точно не собираюсь.

– То-то и оно, - усмехнулась Эмария. – Зов на пустом месте не зарождается, девонька.

И она уже открыла дверь, когда я всё же решилась спросить.

– А Эдрин? – прошептала, ругая себя за несдержанность.

Лучше бы промолчала, дала ей уйти.

– А что Эдрин? Думаешь, потащил бы он тебя сюда, если бы сразу не приглянулась? Ещё раз повторю, зов на пустом месте не зарождается. А его так скрутило, что никаких сомнений – полюбил искренне. Но борется с собой, мучается, а тебе всё равно дал возможность самой выбрать. Думай, Литочка, думай крепко, девочка. И не ошибись. Сбежать от счастья легко, а вот догнать его потом может и не получиться.

– А зов… он всегда будет? – задала я последний вопрос.

– Пока не осознаете и не примете, - не вполне понятно ответила старая драконица, отказавшаяся от долголетия, похоже, ради того, чтобы помочь нам с Эдрином.

И Эмария ушла, тихо притворив за собой дверь. А я повернулась на бок, вытерла набежавшие слёзы и задумалась.

В одном бабуля оказалась права – Эдрин действительно мне небезразличен. Более того, стал очень дорог. Первые, несмелые чувства – интерес, симпатия, лёгкое восхищение - каким-то образом за считанные дни выросли во что-то большое и настолько глубокое, что теперь и не выковырять.

Пожалуй, отправной точкой этих нечаянных чувств стал тот поцелуй в горах, ради спасения Жара. Вернее даже не он, а то, что Эдрин сказал после. «Я люблю тебя» - всего три слова, сказанных только с целью всколыхнуть мои эмоции. Умом я понимала, что это неправда, но сердце, его тогда затопило таким всепоглощающим счастьем, что хватило бы согреть не одного, а сотню драконят. Драконье пламя и рядом не стояло!

Наверное, именно тогда я и влюбилась. И очень злилась на себя за это, и на него тоже. Вела себя как дурочка, обижалась, срывалась.