Операция "Кеннеди"

Гарик сунул руку во внутренний карман пиджака и достал сложенный вчетверо листок и очки. Надев их, он развернул листок и прочел:

— "...в результате автомобильной катастрофы на полуострове Каулун в Гонконге. Полиция ведет расследование".

— А это у вас сама телеграмма?

— Нет, это ее текст, который мне переслали из МИДа по факсу.

Леня взял в руки бутылку:

— Давайте еще по одной. Помянем.

Я посмотрел на него, пытаясь что-то припомнить. Был какой-то важный вопрос, который я хотел ему задать.

Вспомнил!

— Леня, дорогой, неужели он тебе за эти дни ничего оттуда не прислал, а? По факсу, по модему? Совсем ничего?

Комар с грустью покачал головой:

— Ничего, Илюша. Он, наверное, с собой вез... Э-эх... Ну, ладно, давайте. Не чокаясь.

Я опрокинул рюмку и полез в карман за сигаретами.

— Ты давай, мужик, закуси чем-нибудь, — сказал Гарик.

— Ага, спасибо, попозже чуть-чуть... Какая-то еще смутная мысль не давала мне покоя. Башка была как ватный шар. Но я должен вспомнить, должен... Значит, так. Комару он ничего не прислал. Алине не позвонил. Мне — тоже. В смысле, оттуда он мне не звонил, только перед отъездом, отметился на автоответчике... Идиот! Господи, что ж я за дебил такой!..

— Георгий Соломонович, где у вас компьютер?

— А что такое?

— Матвей перед отъездом обещал написать мне электронной почтой. А я, кретин, приехал домой и не проверил. Надо посмотреть, вдруг что-то есть от него в моем почтовом ящике. Где ваш компьютер?

Все вместе мы поднялись на второй этаж в кабинет Гарика. Его допотопный компьютер сильно контрастировал с роскошью виллы. Запустив звонилку, я ввел телефон "Датасерва", и через пару секунд эта хромая компания попросила пароль. Первым делом я запросил у компании "NetVision", в которой у Матвея был счет, информацию о его последнем подключении. Сервер, подумав, сообщил мне, что [e-mail], в реальной жизни — Matvey Stanevich, последний раз пользовался собственным счетом в среду, 27 декабря, в 23:15 по израильскому времени, причем заходил он туда из организации dialup.hongkong.org. Имеет непрочитанную почту, добавил сервер. Что ж, в этом Матвей не одинок.

Мой собственный почтовый ящик за две недели моего отсутствия разбух от писем. Дрожа от нетерпения, я начал листать вниз страницы экрана. Есть! Письмо от Матвея! Датировано средой. Вперившись в текст, я прочел вслух:

Iluha, mne dazhe ne ploho, mne pizdec! V tom smysle, shto, kazhetsa, otygralsa huj na barabane. К pis'mu privyazan file na 50K — moj reportazh s petlej na shee. Prochti ego i vse pojmesh. Dva raza menya uzhe pytalis' ubit' — snachala na ostrove, potom v nochlezhke. Sejchas ja zavis u odnoj mestnoj damy, ty о nej prochtesh v reportazhe. Ona ко mne nezasluzhenno dobra, no, bojus', poklonniki moego zhurnalistskogo talanta najdut menya i zdes'. Poprobuju segodnya otsuda vybratsa. Inshalla, kak govoryat nashi arabskie druzja.

Ilja! Bez gromkih slov i prochej hujni: esli so mnoj shto-nibud' sluchitsa, ty dolzhen dovesti statju do pechati. Lyubl'u tebya i Alinu, bud'te bditel'ny.

— Что такое "иншалла"? — спросил Гарик рассеянно.

— Буквально "если захочет Аллах", — ответил я не оборачиваясь.

Я распаковал файл и получил его Z-модемом на компьютер Гарика. Это была огромная, написанная по-русски статья, начинавшаяся словами "Боинг авиакомпании Cathay Pacific начал снижаться, нагнув тупое рыло, прямо в океан..."

XI

На чтение статьи у нас ушел почти час. В состоянии полного шока мы спустились в гостиную и расселись по своим прежним местам. Леня поторопился наполнить рюмки. Мы оба посмотрели на Гарика. По старшинству и по должности слово было за ним. Гарик должен был высказать свое мнение и дать руководящие указания.

— Ну вот что, — Гарик поморщился и потер пальцами седые виски. — О том, что всем до поры до времени держать язык за зубами, это, я надеюсь, вы и сами понимаете. То, что прислал Матвей, — это, конечно, бомба. И хотя последствия взрыва сейчас не может оценить никто, наш долг эту бомбу взорвать. Журналистский долг и долг перед Матвеем.

Гарик поднял наполненную рюмку:

— Ну, за Матвея, за его память, пусть земля ему будет пухом.

Я почувствовал, что сейчас опять зайдусь в рыданиях. Только не здесь, сказал я себе. Здесь мы будем обсуждать деловую сторону, а плакать ты будешь в другом месте. Терпи, сука!

Я влил в себя водку и потянулся вилкой за выложенным на блюде сервелатом. Все выпитое за вчерашний день и сегодняшнюю ночь начало подкатывать к горлу. Судорожно проглотив кусок колбасы, я запил его соком и повернулся к Гарику:

— Георгий Соломонович, значит, мы с этим в воскресенье выходим?

— Хотелось бы, конечно. Но, боюсь, не получится. Придется это дело отложить до понедельника.

— Почему до понедельника?

— Такую статью мы не можем дать раньше "Мевасера", не можем поперед батьки в пекло. А Шайке Алон уехал в Каир наблюдать, как Барак с Асадом ручкаться будут. Вернется только в субботу ночью. Без него решение о публикации в "Мевасере" никто на себя не возьмет.

Гарик встал с кресла и подошел к камину. С минуту он не отрываясь смотрел на огонь, потом перевел взгляд своих колючих глаз на меня:

— Сможешь за субботу перевести статью на иврит?

— О чем разговор!

— Когда у тебя кончается увольнительная?

Смотри ты, помнит, что я в армии!

— В воскресенье и кончается...

— Я договорюсь для тебя о встрече с Шайке у него в редакции в девять утра в воскресенье. Успеешь перед армией завезти ему перевод?

— В принципе, я в девять уже должен быть на базе, но для такого дела можно и опоздать. Хоть и нежелательно. А почему так важно, чтобы именно я отвез Шайке перевод статьи? Я могу в субботу вечером забросить его вам домой, а в Тель-Авиве любого пошлете, чтобы отнес.

— Мы с Комаром с утра заняты. А посвящать в эту историю посторонних раньше времени я не хочу. Можно было бы отправить с посыльным, но это ненадежно: иди знай, к кому оно может попасть. Потом, у Шайке могут возникнуть вопросы, предложения, возражения — не знаю, что. Короче, надо, чтобы ты лично с ним все обсудил и обо всем договорился. Ну так как, сможешь?

— Будет cде.

Гарик проводил меня до дверей и вышел вместе со мной на крыльцо.

— До свидания, Георгий Соломонович, — попрощался я и начал спускаться по ступенькам. Гарик не отозвался. Я обернулся и увидел, что он стоит, засунув руки в карманы, и сосредоточенно смотрит куда-то в сторону. Наверное, даже не слышал меня. Я хотел было развернуться и идти дальше, но Гарик вдруг заговорил:

— Статью Матвея внимательно прочел?

— Да вроде — да.

— Не хочу тебя пугать, но, думаю, ты и сам понимаешь, что те, кто убил Матвея в Гонконге, охотились именно за статьей...

— Я знаю, что вы хотите сказать: что теперь они будут охотиться за мной и за вами. Я тоже подумал об этом. На самом деле, не будут. Если бы они считали, что он успел передать свой материал, им не нужно было бы его убивать. В конце концов, они же не маньяки какие-то, а... люди на службе.

— Не знаю, — Гарик нахмурился. — Может, ты и прав. Но все-равно прошу тебя: зря не подставляйся. Будь здоров!