Операция 'Минотавр'

– Значит, дети Дяди Джо Сталина отказались от своей идеи мирового господства? Чертовы бандиты, которые перебили двадцать миллионов собственного народа? Да поцелуйте меня в задницу. Все это лживая пропаганда, в которую готовы верить либеральные полудурки. Двадцать миллионов мужчин, женщин и детей!

Адольф Гитлер по сравнению с ними - карманный воришка. Мы должны иметь решающее преимущество, когда осядет все это дерьмо, потому что второго шанса уже не представится.

– Ваш взгляд на этот вопрос расходится с официальным, - Вы слишком долго общались с этим разгильдяем Таркингтоном, Графтон. Вы уже разговариваете, как он.

– Видимо, Данедин рассказал Генри о Таркингтоне, сообразил Джейк. Он был уверен, что сам Генри никогда не встречался с лейтенантом.

– А что, если Ройс Каплинджер и политиканы в Конгрессе верят, что правила изменились?

– Каплинджер не дурак, - произнес Генри и тут же добавил:

– Мыслящий политик - это все равно, что жареный лед.

Расставшись с адмиралом, Джейк пошел в столовую, купил пачку хлопьев и запил стаканом молока. Человек - действительно уникальное животное, решил он.

Какой еще представитель фауны способен видеть мир таким, как он хочет, а не таким, каков он на самом деле? Почему-то никто не приходил на ум. Хуже всего то, что это свойство человека лишает его возможности осознать реальность, когда он впрямую сталкивается с ней. Эта печальная истина натолкнула его на размышления о Кэлли.

***

– Что в нем не так, по-вашему?
– нервно спросил Камачо, прислушиваясь вместе с Харланом Олбрайтом к стуку двигателя своей машины. Стук был прерывистый, нездоровый, по всей видимости, потому, что Камачо вынул одну из свечей зажигания и долбил молоточком по стержню, пока зазор совсем не исчез, а потом поставил свечу обратно.

– Похоже, у вас цилиндр дает перебои, но я не механик, - заявил Олбрайт, заполняя бланк.
– После обеда наш парень осмотрит ее и позвонит вам. Я не могу определить ни стоимость, ни срок ремонта, пока мы не выясним, в чем дело.

– О какой примерно сумме может идти речь? Мне платить чеком или придется перезакладывать дом?

Олбрайт усмехнулся и придвинул бланк через стойку Камачо, чтобы тот расписался.

– Мы вам позвоним.

– Ладно. Вы меня не подвезете? Управляющий посмотрел на стенные часы.

– Я поеду на ленч примерно через полчаса. Если подождете, поедем вместе.

Почитайте или выпейте кофе.

Олбрайт ехал в новой машине с дилерским номерным знаком. Когда он выбрался на улицу, Камачо пристегнулся ремнем на пассажирском сиденье.

– Я просто хотел повидать вас. Мы с Кэлли вечером идем на церковный обед.

У меня в моторе единственный дефект - свеча. Так что пусть ваши умники не пудрят мне мозги.

– А в чем дело?

– Мы получили письмо от тещи Терри Франклина. Она утверждает, что он шпион, и требует, чтобы мы его взяли. Олбрайт внимательно взглянул на агента ФБР.

– Вы такие письма, очевидно, получаете десятками.

– Конечно. И все проверяем. И это тоже будем проверять. К концу следующей недели придется допросить Франклина. Я думал, вам следует об этом знать.

– Спасибо. А как успехи с "Минотавром"?

– Нужно письмо от его, тещи.

– Может, вы его-то и получили. Не исключено, что Франклин и есть "Минотавр".

– Конечно. А я Дональд Трамп. И служу агентом ФБР просто потому, что считаю вульгарным выставлять свое богатство напоказ. Господи, вы же прекрасно понимаете, что этому червяку не хватило бы ни смелости, ни мозгов.

– Я над этим подумаю.
– Олбрайт остановился у перекрестка, ожидая зеленого света.
– Разве не может быть, что он извлекает коды из компьютерной системы, отсылает их в посольство, а потом ждет, пока мы ему заплатим, и копирует файлы.

Может, он хитрее, чем все думают. А для прикрытия разыгрывает из себя лоха.

– Серьезно, я над этим давно размышляю. Но ни малейших доказательств не вижу. А то, что вы получаете... кажется, вы говорили, что это ценные вещи.

– Замечательные.

– Значит, "Минотавр" добывает высококлассную информацию. Это не Франклин и никто другой из мелких служителей при компьютерах. У него настолько высокое положение, что он хорошо знает, что вам нужно. Олбрайт согласился с этой неопровержимой логикой. В мире шпионажа спрос определяет цену. Он подъехал к закусочной "Бургер Кинг" и остановил машину. Выключив двигатель, он поудобнее устроился на сиденье и наклонился к Камачо.

– Вы меня водите за нос, Луис.

Камачо уже открыл дверцу, но снова захлопнул ее.

– Повторите, пожалуйста.

– По-моему, вы гораздо ближе подобрались к "Минотавру", чем говорите мне.

Может быть, даже знаете, кто он. Это наводит меня на интересные мысли.

Камачо ожидал этого, но теперь, когда оно произошло, не знал, как поступить.

– Значит, я агент-двойник, так вас прикажете понимать?

Харлан Олбрайт удивленно поднял брови, затем отвернулся.

– Поезжайте, черт бы вас побрал. Отвезите меня в контору. Мае некогда сидеть здесь и глотать дерьмо, пока вы будете поглощать распроклятый гамбургер.

Олбрайт повернул ключ зажигания. Двигатель завелся сразу. Через два. квартала он спросил:

– А вы что, будете отрицать это?

– А зачем? Вы никогда не сообщали мне, что именно получили от "Минотавра".

А сегодня несете чушь, что де мол Терри Франклин и есть "Минотавр", и хотите, чтобы я пустился по этому, следу, словно инспектор Жюв. Почему бы вам не вернуться в Москву и не сказать Горби, что вы обкакались? Пошлите мне открытку, когда вас отправят в Сибирь. Говорят, там, в снегах, просто замечательно.

– Я не знаю наименований файлов. А если бы и знал, не имею права сообщать их вам.

– Лапшу на уши можете вешать кому-то другому. Мне не надо.

– А что с Чадом Джуди?

– Что с ним должно быть?

– Что он поделывает?

– Пытается продать секретную информацию по военным заказам. Пока не очень успешно, насколько мне известно. Он, видимо, не считает богатство вульгарным.

– Кто-нибудь занимается его мошенничествами? УГИ или ВМКР?
– УГИ означало Управление генерального инспектора, ВМКР - Военно-морскую контрразведку.

– Если кто-то и ведет на него досье, мне об этом не известно.

– Никому не передавайте его дело.

– Почему?

– Потому что я вас прошу не делать этого.

– Слушайте, поцелуйте меня в задницу. Вы очень многим рискуете, когда просите агента-двойника об одолжении. Остановите здесь, на углу.
– Они ехали на запад по Конститьюшн-авеню.
– Здесь уже близко. Я немного пройдусь, Олбрайт подъехал к тротуару и нажал тормоз.

– Не отдавайте его никому.

– Как хотите.