Операция начнется в подень
Шрифт:
Услышав просьбу Вахи, Света бросила взгляд на Цыганкова, показавшегося ей совсем не похожим на партнера Шерхана по бизнесу. Поведение Цыганкова, его манера держаться: независимо, уверенно, отчасти напомнило ей поведение некоторых ментов-оперов, с которыми она сталкивалась в бурный период своей короткой еще жизни.
В ОБНОНе было известно, что Ваха является одним из самых крупных поставщиков наркотиков в Уральскую область и её куратор просил немедленно сообщать обо всем, что могло показаться странным в поведении Вахи, о его связях, намерениях. Поэтому, немного поразмыслив, Света
– Игорек, – сказала она, услышав его голос, – я звоню из "Малахита" у меня вечерняя смена…
– Что, встретиться хочешь? – ответил голос в трубке, – послушай Светуль, мне сейчас некогда, занят под завязку.
– Да нет, ты просил меня звонить, если что…
– Ну и? – нетерпеливо спросил собеседник.
– Тут к Шерхану приперся один баклан, не похож на блатного, и по бизнесу тоже не катит. Мне он напомнил вашего брата – опера. Может кто-то у вас работает на Шерхана?
– Зайка, ты умница, что позвонила. Мне надо незаметно взглянуть на этого типа, ты можешь устроить?
– Конечно, Игорек, а когда ты будешь?
– Я тут поблизости, буду минут через десять.
Когда опер-куратор осторожно посмотрев сквозь узорчатое стекло двери, ведущий в зал, увидел Цыганкова мирно беседующим с Вахой, он вспомнил, как год назад, в 1993 проводили совместную операцию с ребятами из госбезопасности и Цыганков был среди них.
В общем-то, оперу было все равно, для чего парень из контрразведки встречается с Вахой – у них могут быть свои дела. Но этот случай он зафиксировал в своем отчете о встрече с агентом "Незабудкой". Копия отчета через день вместе с другими бумагами ОБНОНа, попала на стол Карпову, который курировал это направление работы в УВД.
Так о том, что контрразведка пытается наладить контакты с чеченцами через Карпова стало известно и Матвею.
Между тем разговор Магомадова и Цыганковым продолжался.
Собеседники выкурили полную пепельницу сигарет, уже порядочно выпили и оттого разговаривали с большими паузами, слегка заплетающимися языками.
– Что ты думаешь про стрелку с Лехой "Бойцом"? – громко спросил Александр, стараясь, чтобы музыка не заглушила его слова, – он в тебе заинтересован.
– Послушай, Саша, а почему с Лехой, почему не с Бутузом?
– Леха не хочет иметь с ним дел, – передал Цыганков слова Лехи "Бойца", – говорит, что он гнилой пацан, может подставить в любой момент.
– Если он так говорит, то должен отвечать за базар – Ваха выпил очередную рюмку коньяка, – потому, как за любой неправильный базар, братва с ним разберется.
– Мой тебе совет, встреться с ним. Потолкуй, заодно посмотришь, не гонит ли Леха порожняк.
Ваха пригладил торчащие в стороны рыжие жесткие волосы. Испытывающе посмотрел на Цыганкова.
– Тебе-то, какой резон со всего этого? Чего замутить хочешь? Вам операм верить нельзя – всегда держите нос по ветру.
– Не знаю, с какими операми ты имел дело, но мы свое слово держим.
– Если ты со мной разговариваешь без камня за пазухой, тогда скажи, к примеру, есть у вас такой – майор Забелин?
На
минуту смутившись, поскольку не ожидал упоминания в разговоре фамилии своего приятеля, Цыганков, тем не менее, спокойно ответил:– Есть такой в Конторе, а в чем дело?
Словно сожалея о чем-то важном, которое было упущено безвозвратно, Ваха поморщился и покачал головой:
– Он помешал моим людям. Они ехали по делам. Он их остановил, начал права качать, понимаешь, выстрелил в фару. А кто будет платить за ремонт, машина – иномарка, стоит дорого: работа, запчасти…
Тот случай, о котором ему рассказывал Ваха, делая скорбное лицо, Цыганков отлично помнил из недавнего разговора с Сергеем. Бандиты хотели затащить девушек в машину, а он вступился. И ехали они не на иномарке, а на девятке.
Слушая слова чеченца, Цыганков понял, что Шерхан его проверяет, прощупывает насколько далеко он, Александр, может зайти в своем стремлении завязать "дружбу" с чеченцами. От него, если он собрался идти по этому пути, требуется немного – сегодня сдать своего коллегу. Завтра пристрелить кого-нибудь. И так оказаться полностью замазанным.
– Не трудись рассказывать, Ваха. Эту историю я прекрасно знаю, и знаю – с ударением на этом слове, сказал Александр, – кто был виноват на самом деле. Но учти, мы своих не сдаем, тем более, для справки, Серега Забелин мой кореш.
– Ну, извини, не знал, – развел руками в стороны Ваха, – я уважаю дружбу. Для меня друг как родной брат, понимаешь. Я за него готов на всё! Давай выпьем за дружбу!
И Шерхан больше Забелина не касался.
Они посидели еще какое-то время. Магомадов вроде решился на разговор с Лехой "Бойцом", и Цыганков, покидая на нетвердых ногах и сильно хмельной головой "Малахит", садясь в такси, предусмотрительно вызванное барменом, решил, что его сегодняшние посиделки прошли успешно.
Он узнал кое-что интересное, установил контакты с чеченцами и, самое главное, возможно, ему удастся свести Ваху с "Бойцом". Это может кардинально изменить весь расклад в городе.
По дороге к дому, когда они проезжали по пустынным спящим улицам, водитель, словно угадав состояние Цыганкова, ехал осторожно – не гнал. Александр почувствовал, что его замутило.
– Командир, сверни к обочине, – прохрипел он.
Едва машина остановилась, как Цыганков распахнул дверцу, и его вывернуло прямо на тротуар, с краю бордюра. Несколько раз судорожное сжатие желудка выталкивало всё, что он съел в "Малахите", пока не возникло ощущение полной легкости в организме.
Александру стало стыдно.
"Хорошо, никто не видит, – подумал он, – а вообще, пора в завязку – так здоровья никакого не хватит!".
– Что, браток, тяжело? – участливо спросил таксист – перепил слегка?
– Извини, так уж вышло, – ответил, тяжело дыша, Цыганков.
Он откинулся на спинку сиденья, пытаясь сфокусировать взгляд на расплывающихся уличных фонарях, а машина тронулась дальше, увозя его домой, где давно уже спали жена и дети, и где его никто не ждал.