Операция начнётся в полдень

— Да, слышал, — равнодушно подтвердил Михаил Яковлевич, — честно скажу, переживать по этому поводу не буду. Все знают, что он был бандит с большой дороги…

— Но вы… вроде имели с ним дела? — невинно осведомился Соколовский.

— Я? Никогда с ним не связывался. Он как-то приходил ко мне на прием, знакомился и все, не более того.

— Хм, а я слышал другое. Особенно когда он выиграл аукцион по спиртовому заводу, вернее, его фирма «Омега».

— Да, я помню этот аукцион, но все это в прошлом, — Красовская, чувствуя, что разговор может обостриться из-за былых обид, решила сгладить углы. — Это все мелочи. Ведь так, Аркадий? Главное, что мы сейчас нашли общий язык и теперь нам никто не будет мешать. Интересно, кто же все-таки этого Матвеева… поджог? Кажется, ему в нашем городе равных не было?

— Мне сказал один знакомый человек в милиции, — Плотников покосился на Соколовского, — что это, скорее всего, москвичи. Сначала думали на чеченцев, но на них не похоже. — Он кивнул на кейс, — Принес бабки?

— Как договаривались. Мы свое слово держим. Здесь пятьдесят штук баксов. Пересчитывать будете?

— А как же! Посмотрим, что там у тебя в волшебном сундучке. Давай Катя, глянь-ка!

Красовская встала, открыла кейс и начала раскладывать пачки долларов на столе.

Город Уральск, здание областной администрации, 27 августа, 12.15.

В коридоре, неподалеку от кабинета Истоминой, Забелин догнал Санина и его группу. Сергей не заметил, что когда вытаскивал Ирэну из машины, расцарапал руку. Запястье саднило и на манжете рубашке отпечатались капельки крови. Сергей задрал рукав, растер кровь.

Заметив, что Забелин их догнал, Санин насмешливо спросил:

— На ковер торопишься, Серёга? Не торопись, успеешь!

Тот не ответил. Поравнявшись с дверью, ведущей в кабинет Истоминой, он засунул руку в карман, и внезапно вставил оказавшийся у него ключ в дверной замок кабинета. Дверь, словно сама собой, резко распахнулась, хотя на самом деле Забелин сильно толкнул её.

— А ну, за мной! — подал он команду.

Санин не успел открыть рот, как все кто был с ним, рванули в кабинет Истоминой.

Картина, представившаяся им, была достойна кисти художника — за приставным столиком, друг против друга, восседали Плотников и Соколовский, Красовская же, стоя, пересчитывала доллары из открытого кейса Соколовского. Несколько пачек уже лежали на столе.

Появление оперативников вызывало у присутствующих шок. Красовская замерла с долларами в руке, Плотников замолк на полуслове.

— Картина Репина «Не ждали»! — натянуто пошутил Забелин — Добрый день господа! Я полагаю все деньги на месте. Аркадий Львович, вы же не думали обмануть своих компаньонов?

— Это не моё. Это все их! — взвизгнула Красовская и с отвращением бросила доллары на стол, словно держала в руках ужасную рептилию.

— Погодите, погодите! — пробормотал Соколовский.

— Ты, дура, молчи! — выкрикнул Плотников Красовской. — Я требую адвоката! Немедленно! Это провокация. Немедленно адвоката!

— Серьезно? — спросил иронично Забелин.

— Вы не знаете, с кем связались! Я уважаемый человек. У меня орден «За заслуги перед Отечеством». Вы будете отвечать перед Госкоимуществом, перед Президентом…

— А еще перед генсеком ООН и перед господом Богом.

Забелин устало сел за стол. Заметив, что ссадина на руке продолжала кровоточить, он ниже натянул рукав пиджака.

— Значит вы, гражданин Плотников берете взятки вместе со своей подельницей, а я буду отвечать? Интересно! Очень интересно! — Сергей укоризненно покачал головой. — А вы господин Соколовский? Считаете, что вас это не коснется? Нет, вы будет проходить как взяткодатель. И особо не рассчитывайте, что Алекс Новоселов поможет!

— Я здесь вообще-то случайно. Это кейс не мой. Зашел к Екатерине Евгеньевне обсудить вопросы приватизации, — Аркадий Львович не выглядел подавленным, как Плотников и Красовская.

— И очутились почему-то в кабинете Истоминой?

— Случайность! — Соколовский сделал отсутствующее лицо.

Плотников, поняв, что одними угрозами он ничего не достигнет, распалился гневом, его лицо дышало яростью.

— Не докажете! Ничего не докажете! Вы действуете незаконно. У вас нет никаких улик.

— Ни в чем вы не правы, Михаил Яковлевич, кругом ошибаетесь! — спокойно отвечал ему Сергей. — Действуем мы абсолютно законно — у нас есть санкция прокурора. А что касается улик… — Он показал рукой на деньги. — Вот самая главная улика. И, кроме того, есть ваше устное признание в кабинете Екатерины Евгеньевны. Когда вы говорили вчера, что вам нужно забрать деньги у Соколовского. Устное признание, зафиксированное аппаратурой, опять же, с санкции прокурора. Вот так вот! Думали, что вам удастся ваша провокация с телевидением и все замнется?

— Я не понимаю, о чем вы говорите!

— Ну, конечно понимаете! Веревкин рассказал вам о прослушивании кабинета Красовской, вот у вас и возник замысел подставить нас.

Забелин тяжело поднялся из-за стола, сказал Санину:

— Коля, пригласите понятых, оформите протоколы изъятия денежных средств и задержания.

Тот вполголоса спросил:

— Слушай, а ключ-то у тебя, откуда от кабинета?

— Взял у хозяйки, у Истоминой. Он ей больше не нужен. Она сегодня… А ладно! Отвези всех в Управление, а я подойду позже, через полчаса.

Он пошел к двери, обернулся.

— Мне надо, надо…

Его лицо искривилось, словно от боли, он махнул рукой.

Он вышел на улицу. Лицо горело. Внутри Сергей не чувствовал радости победителя, упоения от удачно проведенной операции, ведь ничего особого он сделал — только свою работу. Ему ужасно захотелось посмотреть на речку Каменку, протекавшую неподалеку, буквально на расстоянии одного квартала.

Забелин прошел мимо нескольких домов, спустился по тропинке к берегу реки, на дикий, не обустроенный пляж.

В сухом речном песке попадались пустые пластиковые бутылки, огрызки яблок, разный мусор. На берегу, пользуясь последними теплыми днями перед наступающей осенью, грелось несколько отдыхающих — видимо отпускники. Сергей, на ходу снимая ботинки и носки, побрел прямо к реке.

Вода Каменки была прохладной и прозрачной.

Он зашел по щиколотки, наклонился, ополоснул горевшее лицо и почувствовал, что только сейчас его начало отпускать то адское напряжение последних часов, которое безраздельно владело им.