Операция начнётся в полдень
Шрифт:
— Если только это займет немного времени, — замялась Истомина, — вы знаете, у меня полно работы.
— Клянусь, что сильно мешать не буду!
Позднее, вернувшись в Управление, он встретился с Цыганковым.
— Послушай, Саня, — сказал он, — если ты нашел хороший источник — женщину, но она хочет личных отношений…
— Ну и что, это может здорово помочь в работе. Любовницы — самые лучшие агенты, это еще из Библии известно.
— А ты что, читал Библию? — удивился Сергей.
— Нет, я читал «Библейские истории» одного польского писателя и он, наоборот, высмеивал
— Но у меня есть Рита.
— Глупая постановка вопроса. Все наоборот. Ты не женат, поэтому изменить никому не можешь. И потом, разве женатые мужики не спят с любовницами, нисколько не терзаясь угрызениями совести? А тебе надо переспать для дела, чтобы привлечь к сотрудничеству. Так что, оставь свои моральные колебания и действуй. Девчонка-то хоть стоящая?
— Ты, словно змей-искуситель! — засмеялся Сергей. — Девчонка нормальная — начальник отдела.
— Упакована?
— Думаю не очень. Есть у неё, правда, своё авто — синяя семерка. Кстати, поможешь потом номера пробить?
— Не вопрос!
Забелин шутливо загнул второй палец на руке.
— Есть еще квартира — однушка.
— Ну, вот видишь! А ты говоришь: «не очень!»
— Ладно, — закрыл тему Сергей, — как прошел день? Сохранили приезжее лицо в неприкосновенности?
Цыганков в отличие от Забелина весь день был занят, участвую в сопровождении и охране московской вип-персоны.
— А что с ним сделается? Лицо, на то оно и лицо, помелькало и исчезло. К концу дня отправили в аэропорт. Наверное, — Цыганков посмотрел на часы, — подлетает к Москве. Вообще, скажу тебе, муторное это дело, таскаться следом за боссами в кортеже. Словно присутствуешь на чужом празднике, только в качестве официанта.
— Как говорится: «Назвался груздем — полезай в кузов». Заезжали куда или сразу в администрацию? Я новости сегодня не смотрел.
— Да так, несколько объектов посетили. Заехали на металлургический к Генералову, в танковое училище, попутно какой-то детский дом прихватили. Надо же показать, что власть любит детей.
Цыганков снова посмотрел на часы.
— Ты еще задержишься? А то я побегу…
— Да, поработаю.
Было около девяти вечера, когда Забелин окончил все дела, которые наметил выполнить сегодня. Складывая бумаги в сейф и опечатывая его, он внезапно представил, как приедет сейчас в квартиру к Рите. Несмотря на позднее время, она его ждет, приготовила ужин.
На душе его стало тепло как у человека, которому есть куда возвращаться, которого ждут.
«А ведь раньше я этого не чувствовал, — подумал он, — не чувствовал, потому что был один. Когда ты один, то никому не нужен, впрочем, как и тебе никто. Одиночество с одной стороны закаляет — становишься жестким и решительным, нет времени на сантименты, душевные эмоции. А с другой стороны…» Он хотел придумать затейливое сравнение, но в усталую голову ничего не приходило и ему не захотелось напрягаться.
Сергей спустился вниз, в дежурку, чтобы узнать, не едет ли дежурная машина в сторону улицы Зои Космодемьянской, где проживала Виккерс.
Но, никто не ехал в ту сторону, никто не хотел его подвезти.
— Владимир Георгиевич, я меня есть нехорошая информация по металлургическому заводу — потерев голову в районе висков — боль возникла с утра, видимо поднялось давление, сказал озабоченно Медведев озабоченно. — Мне звонил Алексей Никандрович, жаловался, что Плотников пытается выдвинуть какие-то неприемлемые для него условия на аукционе. Я вообще не понимаю — мы приняли решение передать оставшиеся ваучеры в фонд «Согласие». Для чего это делалось? Скажу откровенно, чтобы помочь Генералову выкупить заводские акции и тем самым, чтобы наши активы остались бы в области. Конечно, это нарушение законодательства, но разве там, наверху, — он многозначительно показал пальцем на потолок, — не нарушают законодательство?
— Да, конечно! — согласился с ним генерал Алексеев, которому такие случаи были известны намного больше, чем Медведеву.
Генерал подумал, что надо будет по возвращении в Управление немедленно запросить дело оперативной проверки, которое завел Забелин, посмотреть в какой стадии идет работа, не нужно ли подтолкнуть, ускорить. Металлургический завод — серьезный объект, стратегический, там делают бронетанковую технику.
— А что же конкретно хочет Плотников? — спросил Алексеев.
— Я не знаю подробностей, но что-то такое, что категорически не устраивает Никандрыча. Может кто-нибудь из ваших людей встретиться и с ним переговорит?
— Я направлю нашего офицера, который курирует это направление.
Достав из черной кожаной папки блокнот, Алексеев сделал в нем пометку.
— Этот Плотников, за ним столько «косяков», — констатировал он, — может, есть смысл поднять вопрос о его замене?
Недовольно хмыкнув, Медведев ответил:
— Рад бы в рай, да грехи не пускают! За него держится полномочный представитель Дергачев руками и ногами, и потом, у него сильная поддержка в Москве — хотят наградить орденом «За службу Отечеству». Я сам видел Представление. Так что, сковырнуть его будет тяжело. Вообще хотел предупредить вас — Дергачев ведь не только на меня льет грязь, он пишет кляузы и на вас.
— На меня? — удивился Алексеев.
— Да, да, не удивляйтесь. Он пишет, будто вы мешаете проведению приватизации, т. е. проведению генеральной политической линии, постоянно проводите проверки, информируете инстанции о негативных последствиях. Любое дело о нарушениях в ходе приватизации он готов вывернуть наизнанку, представить как нападки на демократические устои. Поэтому будьте осторожны, не давайте им повод.
— У нас еще и крупных дел-то не было в этой сфере. О чем можно писать? — покачал головой удивленный Алексеев.
— Он, таким образом, фон создает. Когда появится что-нибудь крупное — тогда и развернется. Это как артподготовка на фронте, перед решающим наступлением. Основная его цель это, конечно, я. Но меня снять не удастся — должность выборная, а вас гораздо проще. Еще не отдыхали в этом году? — поинтересовался Медведев, меняя тему.
— Планирую в августе поехать в наш ведомственный санаторий в Сочи, а вы?
— Наверное, поеду за границу. Хочу побывать в Италии с семейством, может, в Венецию загляну. Я как-то в советские времена был в Югославии — отдохнули, помнится, прекрасно. А сейчас там опасно, война идет между хорватами и сербами.