Операция «Остров Крым»
Шрифт:
Бежите? Бегите, ребятишки!
Глеб подал знак – все назад! По укрытиям!
Все попрятались.
…И тогда под ноги первому из бегущих он швырнул гранату…
«Ба-бах!» оказался значительно громче, чем Глеб ожидал…
Старший унтер Сандыбеков, собираясь, ха-ха, на дело, взял да и сунул в карман альпинистский карабин. Он не знал, зачем вообще взял на Роман-Кош свое скалолазное снаряжение. Теперь он понял – сам Аллах подсказал. Бросив свой пулемет, отстреливаясь от наступающих, Шэм бежал вверх по решетчатым ступенькам телевышки. У него остался один путь к отступлению: вверх. Задержался лишь на миг – «закрыл за собой дверь». Теперь у
Выпустив последние патроны, он бросил автомат, перепрыгнул с лестницы на железные фермы и полез по ним вверх – правильнее будет сказать «пошел», ибо Шэм передвигался по вертикали быстрее, чем иной человек – по ровной земле. Если бы не пули, попадание которых в металл рождает в нем протяжный звук и слегка нервирует, если бы не реальная опасность взрыва, это лазание вообще было бы детской забавой.
Сегодня днем, распределяя взрывчатку по крепежным болтам, они с Хиксом проявили скорее скупость, чем щедрость. Им совершенно не нужно было своротить вышку – достаточно как следует пугнуть тех, кто попытается влезть, – на тот случай, если дела пойдут совсем плохо…
Если они переборщили со взрывчаткой…
Если он не успеет добраться до верха и защелкнуть карабин на тросе…
Если… Ой, мама! Пятьдесят метров вниз – падать будет больно…
Парень на вершине горы едва не задел очередью по ногам… Одиночными стреляй, кретин! Нет, учиться тебе уже поздно…
Брезентовая тесьма плотно обхватывает руку… Лязг карабина о сталь, щелчок…
И взрыв!
Молния блеснула внизу, звуки перестали существовать, вышка содрогнулась, Шэм сорвался и полетел вниз, заскользил по тросу на петле карабина, отчаянно пытаясь развернуться лицом по направлению движения: на такой скорости приложись спиной, не сумей самортизировать ногами – конец!
Сейчас пригодился бы опыт прыжков с парашютом… жаль, взять его негде…
Развернулся он в последнюю секунду перед столкновением, принял удар на ноги… Бисмалла!
Так, если этот парень наверху не отвлекся на взрыв и не принял это скольжение за падение, то он просто перегнется через край и снимет неудачливого Тарзана пулей… В сторону! Бегом! Ноги болят, ш-шайт, как болят ушибленные ноги!
Он побежал к гаражу, где уже все приготовили: вышибли окно вместе с рамой, закрепили веревку за трубу и прицепили жюмар с петлей. В систему влезать-вылезать будет некогда, остается петля – по старинке…
Убедившись, что все правильно и на месте, Шамиль достал «беретту» и кинулся наружу – снять с убитого десантника подсумок с патронами и взять его автомат. Кто-то должен был теперь прикрывать отступление к гаражу.
Глеб посмотрел наверх и ужаснулся…
Беляки заминировали вышку. Заряд рассчитали точно: сама вышка уцелела, но площадку, где был пулемет, и куда – Господи! – поднимались Зурабов и Степцов, ее сорвало напрочь. Теперь она валялась внизу, скрученная, а лестница, крепившаяся к ней одним краем, жутко ходила вверх-вниз, как нелепые гигантские качели. Обоих рядовых разбросало кусочками в радиусе сорока метров от вышки. Пулемет зашвырнуло почти до линии вражеских сочлененных транспортеров.
А все три белогвардейские машины уже горели, и белогвардейцы бежали сюда, и будет у нас тут сейчас не легкий бой, а тяжелая битва…
Глеб Асмоловский не знал, один он остался в живых или есть еще кто-то. Кто-то стреляет – значит, кто-то есть, никого не видно, значит, все в укрытии, стало быть, набегающих беляков можно угостить еще одной гранатой, а чем их угощать дальше – неясно, патроны в АК закончились.
И он бросил еще одну гранату, и кто не успел упасть до взрыва – я не виноват, а сам опять нырнул за угол, перебросил «калаш» за спину и вытащил пистолет. Цель – добежать от гаража до административного корпуса. Программа-минимум. Вперед!На Верещагина он налетел почти сразу же. Не сразу, правда, узнал: просто взял на прицел крымца, тоже перебрасывающего автомат на спину – ха, патроны кончились! – и тут крымец посмотрел ему в глаза…
Он выстрелил. Выпустил пулю в свое преданное доверие.
Но слишком много времени – десятую долю секунды! – Глеб затратил на то, чтобы забыть лицо противника. За это время беляк слитным движением, как в кино про ковбоев, выдернул из кобуры шпалер, и бабахнул, не целясь, навскидку…
Пуля толкнула Асмоловского – словно кувалдой в грудь; он упал на одно колено и все-таки выстрелил… Хотел выстрелить еще, но рука не слушалась. Странно, но боль казалась вполне терпимой, он выносил ее без стона или крика, но тем не менее она висела на плече жерновом и гнула к земле все ниже и ниже, а этот говнюк, не размениваясь на второй выстрел, пнул ногой и выбил «макар», заодно опрокинув Глеба наземь, перешагнул через него и исчез в застлавшей глаза черноте…
Томилин истекал кровью и истек, пока Арт донес его до гаража.
Изначально не было шансов. Советские десантники приняли единственно верное решение в этой ситуации: отвлечение пулеметного огня на атакующих под прикрытием БМД, обход, удар в спину. Это разом сводило на нет все преимущества крымских егерей в позиции и вооружении. Отчаянная схватка закончилась тем, что их отбросили с позиций. Все три «Бовы» разнесли гранатами и ПТУРами. Егеря отступили вверх по склону. И их встретили… наверняка автором идеи был Глеб, все здесь рассмотревший… У него уже не спросишь. Хотя замысел в общих чертах удался. Будь у них здесь больше людей и минометов, можно было бы оставить тыл не на Шэма с заряжающим, а хотя бы на отделение. Можно было бы отразить нападение пулеметным огнем. Гноит душу сослагательное наклонение…
Верещагин отбросил пустой магазин, вставил новый, приложился к узкому окну – чем не бойница – и выстрелил по пятнисто-зеленой фигурке, высунувшейся из-за здания генераторной. Фигурка исчезла. Убит? Ранен? Скорее всего, просто убрался.
Интересно, успеют они спуститься, прежде чем всех разнесут гранатами?
Кашук закрылся в аппаратной, и последний, обрезав веревку, должен будет пробиться к нему. За бронированной дверью, возможно, выйдет отсидеться. Дьявол! Теперь красные закрепятся здесь и продержатся до морковкиных заговен…
Он включил «уоки».
– Вершина вызывает базовый лагерь. Гия, вы скоро?
– Арт, мы летим! Продержитесь еще полчасика!
– Патроны вышли. Мы попробуем уйти. Но на всякий случай – прощай.
– Арт!!!
– Прощай, Князь, – он переключил рычажок. – Кашук! Вы открываете дверь только мне или одному из офицеров капитана Карташова и только если наши возьмут гору. Это приказ.
– Да, сэр…
– Прощайте. – Артем взял рацию за антенну, размахнулся и ударил ею о стенку.
В гараже теперь оставалось трое – Верещагин, Шэм и никитский резервист Ваизов. Должен был остаться один.
– Сэр, – тяжело дыша, просипел Ваизов. – Будем тянуть спички с младшим унтером, кто останется?
– Никаких спичек: младший унтер вас спускает, остаюсь я.
– Сэр! – протестующе крикнул Шамиль.
– Отставить разговоры! Кроме меня, Кашук никого в аппаратную не пустит.
– А если они вскроют аппаратную?!
– Они не убьют нас. Кого угодно – но не нас.
– Кто вам это сказал?