Операция «Призрак»

Перед тем как уходить, братья склонили головы, Леший хлюпнул носом, отвернулся и побрел к броневику, оперся на него одной рукой и уткнулся лицом в локтевой сгиб. Снег хотел пожелать, чтоб земля Березке была пухом, но язык не повернулся: какой пух – бурая жижа, которая превратится в камень, когда подсохнет.

Беркут положил руку ему на плечо и сказал холодно:

– Идем. Мы должны жить дальше.

Несмотря на то что он хотел выглядеть равнодушным, его глаза блестели от наворачивающихся слез. Один Учитель держался отстраненно, словно происходящее его не касалось. Он похоронил всех, кто был дорог его сердцу, и оно превратилось в моторчик из омертвевших лоскутов, где когда-то жила привязанность. Удивительно, что он хоть частично сохранил способность чувствовать и сопереживать.

– Маленький броневик придется оставить, – проговорил он, карабкаясь на броню.

Яр остановился возле машины, лежащей на боку, посмотрел на нее с жалостью и благоговением, открыл было рот, чтобы возразить, но полез в люк вслед за остальными. Наверное, он хотел поднять машину, чтобы вернуться к ней, когда получит антивирус – он ведь никогда не видел такой техники, а Снег сам мог собрать подобный механизм, главное – найти не сильно ржавый кузов где-нибудь в гараже или ангаре.

Уже в салоне Яр все-таки сказал:

– А почему бы не взять вторую машину с собой? Вернее, не поехать на ней?

Фридрих, садящийся за руль возле Беркута, объяснил:

– Она неустойчива, ее легко перевернуть, а нам предстоит проехать очень опасные места, в том числе болота и мосты. К тому же топлива у нас мало для двух машин, хорошо, если для одной хватит.

Яр вздохнул и приник к бойнице. Оставленный броневик волновал его больше, чем погибший боевой товарищ. Эта мысль возмутила Снега, но он убедил себя, что для Яра Березка – не более чем один из заров.

Зато Леший до сих пор не мог отойти: глаза красные, нос распух, лицо в пятнах.

– Даже не попрощались как следует. Даже креста не поставили!

Заревел мотор, и машина дернулась. Радим, стоящий рядом со Снегом, упал на него. Яр чуть не повалил коробку. Высокому Лешему было сложнее всех, потому, чтоб ему не сгибаться в три погибели, ему опять уступили кресло наводчика.

Яр развернулся и приник к бойнице. Снег и Радим чередовались возле бойницы с другой стороны. Машина то ползла по старинному шоссе, по которому никто, кроме Учителя, тридцать лет не ездил, то продиралась через лес. Мутанты, небольшими группами перемещающиеся к водоемам, нападали вяло и вскоре переставали интересоваться машиной, которая им не по зубам.

– Впереди – река, – проговорил Беркут, расстеливший карту на коленях. – Мелкая. Если взять правее, будет пологий съезд с оврага и брод. Но там все равно кишат муты, так что советую всем закрыть бойницы.

Снег с неохотой отлип от окошка, отцепил стальной люк, запер его на защелку. Наблюдавший за ним Яр сделал так же.

– Пулемет не сломают? – поинтересовался Леший. – Жалко! Башню они тоже могут заблокировать, если попадут… ну, в эту, которая крутится.

– В дальнем гарнизоне все починим. На мелкие поломки лучше не обращать внимания. Нас они отсюда не достанут, это точно, – сказал Беркут. – Держитесь крепче, сейчас будет весело.

Яр обеими руками вцепился в кресло Беркута, чтобы видеть происходящее снаружи. Снег предпочитал не знать, что там делается, но все равно смотрел в кусок окна, что за спиной Беркута. Сначала там мелькали березовые стволы, доносился хруст сминаемых деревьев, потом броневик клюнул носом и начал съезжать по насыпи, и Снег невольно задержал дыхание, увидев мутную воду, обтекающую тысячи мутантов. Все они повернули морды и алчно уставились на броневик.

Спустя пару секунд броневик поехал прямо, и они ненадолго исчезли, а потом в лобовое стекло со всей души врезался мут, припечатался мохнатой щекой к стеклу.

– Гони, выжимая максимум, – скомандовал Беркут, но Учитель сам знал, что делать, и вдавил педаль газа в пол. Взревел двигатель, захрустел под гусеницами гравий, захлюпала вода, затопали мутанты по крыше.

Снег представил облепленный мутами броневик и потряс головой. Если они заглохнут здесь, посреди реки, то все…

Броневик крутнулся на месте, сбрасывая мутов с лобового.

– Может, пострелять их? – заорал Леший.

– Нет, – ответил Беркут. – Без толку.

Снова машина крутнулась, отбросив Яра на коробки, которые его чуть не завалили. Он встал на четвереньки и в такой позе замер.

Броневик на максимальной скорости несся к покатому берегу, поросшему камышом. Мутанты то прыгали на лобовое, то отскакивали. Их атаки становились все реже, и вскоре Снег увидел тварей, бегущих параллельно машине и бросающих в нее грязь.

Будь у них разум, они догадались бы, как одолеть броневик: достаточно замазать лобовое грязью, тогда водитель рано или поздно врежется в дерево и может сорвать гусеницу. К счастью, муты были тупыми, бросали подручные предметы, иногда сами заскакивали на броню, но вдали от водоемов они вели себя вяло.

Останавливались единожды – на заправку. В расход пошли четыре канистры спирта: две в один бак, две – в запасной. Беркут и Радим спешились и дежурили, пока Фридрих с Лешим заправляли машину. Снег и Яр с удовольствием потягивались, сидя на броне с автоматами наизготовку. Пока земля влажная, лучше перебдеть, потому что мутанты возвращались в свои болота и могли напасть в любой момент, на любом удалении от воды.

На этот раз обошлось. Фридрих велел всем спешиться, разделиться на две группы: он, Снег, Яр и Беркут, вторая группа – Леший, Радим. Пока одни дежурят, вторые справляют естественные надобности, затем – растягиваются и отжимаются. Потом группы меняются местами. На отдых выделялось двадцать минут – по десять на группу.

Снег, уставший пригибаться в кабине, отмечал, что мышцы отзываются на нагрузку с удовольствием. Надо же, сколько радости от физической активности!

Но вскоре время вышло и снова расселись по местам. Яр постоянно дергал головой, разминал шею, Снег сам чувствовал дискомфорт, с возрастом все сложнее противостоять неблагоприятным условиям и выносить неудобства, а Яру… Сколько? Больше, чем Беркуту, это точно.

Дважды переправлялись через водоемы: один раз – вброд, второй – через мост. Муты вели себя одинаково глупо и в конце концов оставляли броневик в покое.

К вечеру добрались до высоченного бетонного забора с остатками колючей проволоки наверху, двинулись вдоль него и въехали в пробоину, кроша гусеницами кирпичи и штукатурку. Когда остановились, Снег вылез на броню и поразился увиденному. В середине квадратного бетонированного двора стояло продолговатое серое здание с маленькими зарешеченными окнами, по периметру двора, отгороженного от внешнего мира сначала колючей проволокой, затем – каменной стеной, имелось четыре дозорные вышки, ныне покинутые.