Операция "Рагнарек"

Войцех помрачнел.

– Ты говорил, что там, возможно, остались еще люди, под завалами, - напомнил он, - как долго они могут продержаться?

– В каждом случае – по-разному. Зависит от того, насколько им хватит воздуха. Потом воды. Потом пищи. Но до последнего вряд ли кто-то дотянет.

– Я… – Войцех сделал длинную паузу, - я мог бы отыскать тех, кто еще в сознании. Я могу почувствовать любую мысль, если она разумна. Или безумна. Главное, чтобы это была человеческая мысль.

– Там все еще опасно, - напомнил Аронс, - очистные и ремонтные работы начнутся только после того, как комиссия сделает выводы о причинах аварии.

Войцех пристально поглядел в глаза Дэну.

– Если сумею, я попробую их вытащить, - тихо сказал он, - если нет… Дэн, как долго человек умирает без воздуха? Без воды? Что он при этом чувствует?

– Иди к черту! – взорвался Аронс. – Ты прав. Но…

– Значит, я иду, - сообщил Войцех, - заодно и от интервью отверчусь. Есть вопросы, на которые мне не хотелось бы отвечать.

– Насчет несгораемости на солнце?

– Насчет личной жизни, - вздохнул Войцех, - хотя несгораемость тоже объяснять не хочется.

***

На этот раз Войцех шел налегке. До пробуждения компании он успел выгрести из сумки изрядно количество пакетиков. Кровь была не свежая – с добавками консервантов, и ее расход раза в полтора превышал обычную норму. В подсобке спасателей он на всякий случай разжился десятком самоспасателей и прочной веревкой. Распихав все это по карманам чистой спецовки, надетой поверх собственной одежды, Войцех тихо направился к вентиляционному шурфу, из которого накануне выбиралась Моника.

Охраны там уже не было, но воздуховод и кабель электропитания все еще уходили во тьму. Шемет поправил рюкзак, готовясь к длинному спуску.

– В самоволку собрались, капрал Шемет? – на плечо легла рука Криса.

– Как ты догадался? – недовольно спросил Войцех.

– Кровь посчитал. А потом Аронса к стене припер.

Крис резко развернул Войцеха за плечо, лицом к себе.

– Ты никуда не идешь, Шемет. Это приказ.

– Приказы были на войне, капитан. А я в бессрочном отпуске.

Войцех отвернулся, и заговорил тихо, глядя в никуда.

– Я их слышу, Крис. Отзвук далекого безмолвного крика, тише ветерка за морями. Тише шепота, тише шороха. Но, если я не пойду, этот вопль будет вечно звучать у меня в голове.

Крис кивнул.

– Я пойду с тобой. Не корчи из себя героя-одиночку, если можно следовать инструкции.

– Инструкции – это святое, - ухмыльнулся Войцех, - а как же распоряжение Фьялара об эффектной речи перед камерами? Я думал, ты свой шанс не упустишь.

– Мой шанс от меня не уйдет, - Крис приложил правый кулак к сердцу, - «Но пассаран!», «Победа или смерть!». А уверить журналюг в том, что мы – мечта человечества, и Норвик сможет.

– Да уж, - рассмеялся Войцех, - Норвик – воплощенная харизма. Ладно, убедил. Ты уже собрался, или действительно надеялся меня остановить?

– Собрался, - подмигнул Крис, - хотя попытаться стоило.

– Тогда – вниз, - Войцех взялся рукой за кабель и скрылся в темноте провала.

***

Синди стояла в толпе и смотрела на импровизированную сцену, где в этот момент отмытый до золотистого лоска и блеска импозантный Норвик отвечал на вопросы журналистов в идеальных пропорциях сочетая в своей речи пафос и юмор. Рядом стояла Моника, издалека заметная по красному ирокезу, и братья Калос, которых Синди знала совсем плохо. Ни Криса, ни Войцеха там не оказалось, и девушку снедала тревога.

Крис в последнее время был слишком занят, и их невинные вечерние прогулки почти сошли на нет. Но она чувствовала, что редкие встречи приносят ему неподдельную радость, и почти не обижалась, решив отложить давно назревший разговор до более удачного момента.

Синди хотела было протолкаться к сцене и спросить у Моники, где Крис. Но что-то остановило ее. Девушка прислушалась к своим ощущением. Как любой Тореадор, она была прекрасным эмпатом. Чтение мыслей – это для Малкавиан, Тореадор чувствуют эмоции. Даже чужие ей люди или Сородичи оставляли за собой тонкий шлейф радости, горя, страха, который она была способна ощутить на расстоянии. А уж с Крисом…

Он был глубоко, под землей. В черной темноте шахты, где любой неверный шаг грозил взрывом или обвалом. И ему было… больно? Тревожно? Она с трудом могла понять, что именно вызывает в любимом такую бурю эмоций, но это не имело значения. Сейчас только она могла его найти. Только она могла ему помочь.

Синди резко повернулась и бегом бросилась к чернеющему за зданием конторы входу в шахту.

***

Поначалу все шло, как нельзя лучше. Войцех сосредоточился на самых сильных сигналах, источники которых, к тому же, оказались совсем неподалеку от того места, откуда они вытащили застрявших в забое горняков. Лопаты и кирки они подобрали на месте и через полчаса работы откопали двоих шахтеров, скрючившихся в три погибели под обрушившейся кровлей короткого прохода. Воздуха там оказалось достаточно, но людей уже донимала сильная жажда. Откопанные были в сознании, и их отправили к вагонеткам в той же клети, в которой поднимали рабочих накануне.

Потом они поднялись уровнем выше. Там взрыв прокатился с особой силой, и выживших, на первый взгляд, остаться не могло. Но в монтажной станции, пробиваться к которой пришлось через двухметровый завал перед дверью, обнаружился еще один человек. Ему повезло, несмотря на то, что метан заполнил все проходы, в комнате оказался изрядный запас самоспасателей, на момент прибытия помощи почти израсходованный. Шахтер уже бредил, но они дотащили его вниз и отправили к вагонеткам, в надежде на то, что он сумеет выбраться. Провожать не стали, Шемет беспокойно озирался через плечо, чувствуя, что в шахте еще теплится чья-то жизнь.

В пещеру, образовавшуюся почти в толще скалы, ему пришлось пробираться в Форме тумана. Крис ждал минут десять, и, когда Войцех материализовался рядом с ним, мрачнее тучи, вопросов задавать не стал.

– Еще двое, - сообщил Войцех, прикладываясь к пакету, - и можно будет уходить.

Одного они нашли. Снова на самом нижнем уровне, уже за выстроенной для удержания воздуха перегородкой за подъемником. Ко второму так и не успели. Громыхнул далекий взрыв, и потолок обрушился на них, придавив Криса грудой камней и пробив его грудь куском железной арматуры. Войцех, отделавшийся парой ушибов и рассеченной до кости щекой, вытащил прут из груди Криса и взвалил его на себя, пробираясь к просеку, по которому они спускались в первый раз. О том, чтобы тащить израненного Бруха вверх по стальному канату, удерживающему клеть, не было и речи.

Через полчаса Крис уже мог идти сам. Они поднялись по вертикальному шурфу, где все еще висел трос, на котором они спускали тележки, и поползли по низкому проходу, ведущему к верхним галереям. Уже почти на выходе в туннель, гору опять тряхнуло. На этот раз у Криса оказалась сломана нога – кость торчала из середины бедра, пробив спецовку. С Войцехом дело обстояло хуже – из многочисленных порезов хлестала кровь, но, главное, ноги отказали совсем. Вероятнее всего был задет позвоночник.

– Один-один, - ухмыльнулся Крис, - теперь моя очередь тебя тащить.