Операция «Рокировка»

Пока Кузьмич раздумывал, вернулся проводник. Чикнул зажигалкой и поднес к самокрутке.

— Нашел?.. — Телегин пыхнул дымком и протянул «козью ножку» поляку.

— Спасибо… — Збышек дважды к ряду жадно затянулся. — Нет… Слава Иисусу, кажется, все успели уйти.

— Хорошо, коли так… Остальное неважно. Если живы — отстроятся…

Кузьмич встал.

— Жаль, нам теперь помощи ждать не приходится. Придется самим как-то тропу искать.

Ответить поляк не успел. Краем глаза старшина заметил среди веток шевеление на том уровне, куда большому зверю не влезть, а для белки или куницы — тень была слишком большая. Без раздумий, Кузьмич оттолкнулся от пня и повалился вперед, сшибая наземь и проводника.

Секундой позже хлопнул выстрел. Из карабина…

А еще через мгновение послышался другой звук. Как от оплеухи или хлесткого подзатыльника.

— Przepraszam bardzo, pa'nstwo! Przypadkowo…* (* Прошу прощения, господа. Это случайно…)

Голос был юный. Того возраста, когда по тембру хлопца еще не отличить от девушки.

— Хороша случайность, — поднялся поляк. — В живых людей стрелять… Ни слова не сказав — бабах и все? Разве ж я вас так учил? Что молчишь, Янек? Скурвий ты сын… С тобой разговариваю…

— Дядя Збышек?.. — недоверчиво переспросили с дерева.

— Нет, Святой Дух. Слезай и отца позови. Впрочем… Он и сам уже, наверняка, сюда бежит. Небось, не оглох.

Зашуршали листья, закачались ветки, и из кустов показалось двое парней. Один — постарше, лет семнадцати. Второй — моложе года на три. Оба белобрысые, словно мукой присыпанные. Старший держал в руке карабин.

— Ну, и с чего вас угораздило пулять в нас? — проводник начал демонстративно снимать ремень.

— Не серчайте, дядька Збышек, — повинился старший. — То Войтусь не сдержался. Как увидел того пана, что с вами пришел, так и нажал на спуск. А я не успел остановить.

— А чего они фрицем вырядились? — пробормотал тот.

— Что тут у вас?! — на поляну выскочили крепкий, высокий мужчина лет за сорок, а за ним парень лет двадцати… Не такой широкий в плечах, но ростом повыше. Оба вооруженные немецкими автоматами.

— Учишь вас, учишь, а все без толку… — словно ища поддержки, оглянулся на Телегина проводник. — Ну, ладно — малец сглупил. А вы чего, как дурни из кукурузы выскакиваете? Трудно посмотреть сперва?

— Збых? — удивился мужчина.

— Крестный, это вы? — вторил ему самый старший из парней.

— Дева Мария… — проворчал проводник. — Кубусь, верь мне на слово: ты можешь спать спокойно и не сомневаться в своей Катерине. Дети все твои… Такие же глупые, как их отец.

Вообще-то, глядя на четыре белобрысые головы, у отца только она уже чуть потемнела от седины, мало кто смог бы усомниться в их родстве.

— Пока они соображают, что дальше делать, пан Михал… — Збышек тронул Телегина за рукав. — Послушай байку. Прибегает сын домой и орет: «Папа, папа, я на поле ничей рой видел!» Отец обрадовался. Схватил ведро, веник, бежит за сыном и приговаривает: «Умный отец — умные дети. Умный отец — умные дети…» Прибежали на место, он смотрит — а это мухи свежую коровью лепешку облепили. Плюнул, развернулся, идет домой и приговаривает: «Глупая мать — дурные и дети…»

— Збых! Живой!

Кум с силой сграбастал Збышка в объятия и стал радостно тискать. Сыновья почтительно ждали в сторонке, но и на их лицах сияли улыбки.

Странно было глядеть на это веселье, стоя рядом с пепелищем. Впрочем, война многому научила людей. В том числе и умению радоваться случайным встречам. Ведь никто не знает, что ждет его уже завтра. А то и вовсе — за следующим поворотом.

— Я тоже рад тебя видеть, Кубусь, — проводник притворно застонал и закряхтел, высвобождаясь от объятий. — Только со сломанными ребрами я уже буду не так живуч, как прежде.

— Збых! — отступил на полшага хозяин. — Где же тебя носило, старая ты перечница. Подожди… — он что-то прикинул, загибая пальцы. — Ну, точно. С позапрошлого лета не заглядывал.

— Ну, не такой я уже и старый, — притворно проворчал Збышек. — И вообще, отдвинься. Я на твою рожу за жизнь нагляделся досыта. Дай на парней полюбоваться. Спасибо Катерине, что своей красоты не пожалела — поделилась. Любо-дорого взглянуть, не то что… И что она в таком лешаке нашла?..

Здоровяк только улыбнулся.

Видимо, то была давняя тема, которая не нуждалась в ответе. Здесь ее все знали, а никого из чужих в тайну рода посвящать не собирались. Впрочем, как на вкус Телегина — хозяин выглядел вполне пристойно, даже интеллигентно. По сравнению с варнаками, которых старшине в тайге встречать доводилось.

А Збышек уже пошел здороваться с парнями. Со старшими — солидно, за руку, а третьего потомка рода Зелевских — обнял. Хотя, как раз именно Войтек предпочел бы рукопожатие, вместо жарких объятий и тех слов, что дядька прошептал ему на ухо. Паренек покраснел, как пион, и покосился на старшину.

— Я честно не нарочно.

— Давай, давай… — проводник развернул парня лицом к Телегину и слегка подтолкнул. — Крепче запомнишь.

— Не мучай парня, — догадался о чем речь Кузьмич. — Война — не тетка. Сегодня он оказался не прав, а завтра, глядишь — успеет чью-то жизнь сберечь. Но все же, думать надо прежде чем действовать, хлопец. Обязательно.

— А чего вы фрицем вырядились? — не отступал тот.

— Ну, ты и спросил парень, — хмыкнул Телегин. — Во-первых, своими бывают не только те, что правильную форму носят…

— Разведчик он, — приложив палец к губам, полушепотом объяснил Збышек и прежде, чем хоть кто-то успел открыть рот, быстро спросил: — Вас фрицы пожгли, или случайность?..

— Швабы, чтоб им в Геенне огненной гореть вечным огнем… — ответил Куба.

— Как же они вас нашли? Впрочем, глупый вопрос. С воздуха, ясное дело. Но зачем?

— Прошлой весной эсесовцы зачистку местности проводили. Объект у них тут расположен, неподалеку, особой секретности. Вот и убирают лишние глаза и уши. Хорошо — бомбу не бросили. А то б мы уйти не успели…

— Объект, говоришь? — переспросил старшина. — Особой секретности? Это интересно. Расскажешь подробнее?

— Почему нет? — пожал плечами хозяин. — Если тебя… пан Михал, кум в дом привел — значит, человек ты достойный. Можем и поговорить. Только, лучше не здесь. Год минул, а все сердце от вида пожарища ноет. Пойдемте, в нашу новую «усадьбу»… - Куба хлопнул по плечу Збышка. — Да и как тебя, пердун ты старый, Касеньке не показать? Она ж меня потом со свету сживет…