Оператор моего настроения

— Ты мой сумасшедший романтик, — улыбаюсь я, развернувшись.

— Парням не говори, засмеют, — шепчет в ответ, прекрасно понимая, что после всего, что он устроил, уже весь город знает о его "комплексе".

— Ни за что. Украдут ещё, — смеюсь, наклоняю голову набок и спрашиваю. — Это ведь не Фил написал, да?

— Ну-у-у, — тянет Макс, пожимает плечами и мотает головой, краснея, а я впервые вижу его смущенным.

— Знаешь, у меня ведь для тебя тоже есть подарок, — улыбаюсь удивлению в его глазах, делаю шаг назад и, подергав бантик под грудью, хмурюсь. — Ты разве не догадался? Левентис! Как ты не допенькал, что лучший твой подарочек — это я?

— И Мира, — кивает он, расплываясь в широкой улыбке. — Все я понял.

— Уф! А я-то уж подумала, что после свадьбы мой принц превратится в тыкву, — изобразив вдох облегчения, тюкаюсь лбом в широкую грудь и взвизгиваю, уже в который раз оказавшись подхваченной сильными руками. — Макс! Я тебя умоляю, осторожней!

— Не парься, Еля. Все будет о'кей.

— Обожаю это слово!

Мы сбежали со своей собственной свадьбы первыми. Дождались, когда гости и родители отвлекутся на ведущую, с которой Макс о чем-то пошушукался после брошенного в толпу букета. Тихонечко смылись, мечтая побыстее оказаться дома и уже не ограничиваться поцелуями. Но и в собственной спальне не обошлось без сюрпризов. На постели и полу не было свободного места от лепестков роз, а после нескольких щелчков зажигалки нам уже не был нужен свет. Танцующие язычки свечей, тихий шелест платья, упавшего к моим ногам, и восхищённый голодный взгляд, от которого я вспыхнула, забывая обо всем на свете.

Тридцать два и двадцать три — всего лишь глупые цифры. А стаканчик кофе с предсказанием, как оказалось, ни в чем не соврал и после первого глотка перевернул мою жизнь вверх тормашками. Только не с ног на голову, а наоборот. До Макса она была не той. Семьдесят семь рублей и семьдесят семь копеек за мужа с татуировками — мама, это самое безумное и щедрое предложение от судьбы, и я счастлива, что не упустила его. Ведь он любит меня больше жизни. А я люблю его.

P.S.:

Два с половиной года спустя

За окнами "Вольво" крупными хлопьями валил снег. Он кружился в свете фонарей, накрывая город пушистым покрывалом, будто танцуя под звучащую из динамиков музыку.

— Устала? — Макс с тревогой смотрит на меня, накрывает ладонью мою ладонь, лежащую на его бедре, и улыбается, когда я отрицательно мотаю головой:

— Нет. Просто очень хочу домой. Все эти магазины — сумасшедший дом какой-то.

— Ну мы с тобой еще легко отделались.

— Конечно, — смеюсь, вспоминая наш с Максом забег и составленный им список подарков. — Что бы я без тебя делала?

— Не знаю. Наверное, дала бы объявление в газету. “На период новогодних праздников разыскивается Максим Левентис. Вознаграждение и спонтанный секс гарантирую”.

— Дурак! — хлопаю его по бедру, а сама улыбаюсь от уха до уха. — Я так тебя люблю.

— И я тебя, Еля.

Он сворачивает ко въезду на паркинг, останавливает машину рядом с моей белой “Вольво” — подарок на рождение Миры, достает из багажника все пакеты, не давая мне ни одного. Все сам, все как всегда. Мне нельзя носить тяжести и покупать что-то тяжелее пакета молока и буханки хлеба, а я не спорю и уже давно не пытаюсь вдолбить Максу, что мне не тяжело. С ним бесполезно спорить на эту тему и проще согласиться. Тем более, что он всегда помнит чего нет дома и купит именно то, что нужно. Я иду к лифту, нажимаю кнопку вызова и хохочу, когда мой муж с ворохом пакетов в руках и одним в зубах заходит внутрь бочком. Глупый и все такой же упертый, но я его люблю таким какой он есть и открываю дверь в квартиру, пропуская его вперед, удивленно смотря на маму, нервно дергающую край блузки.

— Ма!?

— Вы, главное, только не волнуйтесь…

Господи! Тому, кто придумал эту фразу стоило пустить пулю в лоб!

Не снимая обуви, мы с Максом летим в детскую и с облегчением выдыхаем, увидев Миру, спящую в своей кроватке. Наша маленькая принцесса сопит, обнимая одной рукой Пирата, а второй какого-то нового плюшевого медвежонка. Вот только медвежонок начинает возиться, когда я, скинув сапоги, подхожу ближе.

— Мама!? — шиплю, едва сдерживаясь, чтобы не разбудить малышку. — Это что, ньюф!?

— Ну-у-у, — тянет она, — да. Мы с Мирой заехали к Алисе, и там… А Мира… И я… не удержалась, — вздохнув, разводит руками, косясь на гыгыкающего Макса.

— Татьяна Федоровна, а моя обувь? Она ведь сожрала что-то? — спрашивает, чуть не подскакивая, и срывается в сторону дверей после тихого:

— Тапок, но я куплю но…вые, — мама ошалело смотрит в удаляющуюся спину Макса и после хлопка дверей переводит взгляд на меня. — Донь?

— Все, мама, — развожу руки в стороны, — Смылся. Нам ведь для полного счастья только водолаза в доме не хватало!

— Донь, ну так получилось. И Мирочке очень понравилась Гала.

— Господи, неужели нельзя было хотя бы позвонить испросить. И куда мы с этой махиной теперь? Ты хоть представляешь какой она станет, когда вымахает?

— Большой?

— Огромной, ма! Это ж практически лошадь будет! Ладно кормить — у нас в клинике от спонсоров кормов запасы на год вперёд лежат, а гулять кто с ней будет? Макс? У него Фил, концерты, домой ноги еле живой приносит. Я тоже не смогу — у меня работа.

— Я могу…

— Ой, мам, все вы так говорите…

Десять минут, которых Максу хватило бы за глаза и за уши сходить до машины и вернуться — подумала, что он забыл что-то в машине, — я распекала маму, а через пятнадцать начала волноваться уже по этому поводу. Куда мог свинтить муж, не предупредив меня, тем более на ночь глядя, я даже не представляла. Набрала его номер и выругалась, услышав звонящий в коридоре телефон. Вообще замечательно!

— Мам! Если Макс не вернётся, я не знаю что сделаю!

За следующие полчаса, после которых в дверях повернулся замок, я накрутили себя до такого состояния, какое мало кто себе может представить. Выскочила в коридор и застыла с раскрытыми ртом.

— Так. Это тебе, — Макс всучил мне в руки пакет с логотипом аптечной сети, а потом тряхнул вторым, в котором что-то негромко лязгнуло. — Это щенку. Миски там, ошейник… Елечка, мы ее по любой оставляем! А ты бегом в ванную!

— Левентис, у тебя с какого перепуга крыша уехала!? — спросила я, увидев внутри своего пакета ворох тестов на беременность. — Как бы ничего, что у меня месячные начнутся со дня на день?

— Еля! Не спорь! Ай! Сейчас! Да где он? — похлопав себя по карманам, Макс начал вытаскивать из них содержимое, но наткнувшись взглядом на свой телефон, лежащий на банкетке, схватил его и, улыбаясь, набрал отца, сразу же включил громкую связь, и после встревоженного вопроса что случилось протараторил, — Батя, нам Татьяна Федоровна собаку принесла и она сожрала мои тапки! Собака, а не Татьяна Федоровна! И еще в первый день, когда мы с Татьяной Федоровной знакомились, она чуть меня не прирезала. Сходится же, да!?

— Поздравляю, сын! — рассмеялся в трубку мой свекр. — Дождался. Пойду мать порадую. Лизе от нас поздравления передай.

Если честно, из всего этого у меня сложилась только одна здравая мысль — и Макс, и свекр одновременно сошли с ума, решив никого об этом не предупреждать. А Макс еще и обнял маму, расцеловал ее в обе щеки, чего раньше вообще никогда не делал, и, что вообще не укладывалось в голове, потащил меня в ванную, на ходу стягивая мои брюки.

— Макс! Ты можешь хоть что-нибудь объяснить!? Макс! Да оставь ты мои трусы в покое! Макс!!!