Оператор совковой лопаты

* * *

Сверло Мишка вылепил из воска. Вернее, вырезал. Когда есть много холодной воды, воск твердеет, и резец эффективней лопаточки. Короткий цилиндр, один конец которого идёт на конус острия, а с другой стороны к нему же приделан длинный хвостовик, тоже на конус, но плавно. А как он иначе закрепит вращающийся инструмент? Только так. Насаживая, словно ведро вставляет в ведро. А как извлечёт? Вилочкой. Корень хвостовика заметно у@@же наружного диаметра рабочей части, вот сюда и постучит молотком через металлическую пластину, надетую пазом на место утолщения.

На таком коротком участке спираль сверла вырождается в отрезок почти прямой щели и выполняется легко и непринуждённо. Режущая кромка оформляется как завершение образовавшегося канала, что предназначен для отвода стружки.

Отличные макеты сделал и для сверла, и для патрона, это тоже конус, но внутренний. Теперь — в формы их. Поставил на дно горшка и давай заливать водой с взбаламученной глиной. Очистившаяся от твёрдой фракции жидкость вычерпывается сверху, сама муть оседает на дне, покрывая сложные фигуры плотной однородной массой, а новые порции взвеси добавляются. Недели не прошло, а восковые фигурки оказались идеально обмазаны и запечатаны в глиняный монолит, к которому уже руками приделали боковые стенки, оформив полноценный плавильный тигель. После просушки формы перевернули и, нагрев, дождались, когда вытечет воск. Наполнили сосуд гематитово-угольной смесью, закрыли крышкой и поместили в плавильную трубу.

Шихту смешали под получение хрупкой, но твёрдой стали, а количество её отмерили с величайшим тщанием, чтобы получившегося металла точно хватило на заполнение объёма отливок. Шлак туда попасть не должен ни в коем случае. Собственно, вот эту, самую тонкую работу Мишке до сих пор приходится проделывать лично. Математики из индейцев неважные.

Отливки получились прекрасно. На токарном станочке абразивными приспособлениями довели до совершенства рабочие и сопрягающиеся поверхности, на точиле заточили, вставили в сверлилку — нормально.

Валки изготовили по этой же методе. Важно, что при такой неспешной технологии отливка от финального изделия отличается незначительно, остаётся только доводочная обработка. Отверстия под их оси в каркасах «прокатного стана», верхнем и нижнем, аккуратно просверлили точно в нужных местах. Нижний валок снабдили приводом от рукоятки, а верхний — прижимом с длинным рычагом.

Прокатали полосу стали толщиной меньше миллиметра, кромку вызубрили заранее изготовленной отсечкой, укреплённой в направляющей. Мишка собственноручно сделал разводку и наточил полотно отличным трёхгранным напильником, выточенным из камня. Налегать на него надо с умом, но работать можно.

А потом они с Карасиком перепилили бревно. Чтобы не сильно мучиться, была реализована конструкция «Дружба-2», любителями старины именуемая двуручной пилой. Сразу вслед за этим по горячим следам сделали ещё несколько полотен и для ножовок, и для лучковых пил, и двуручек ещё пяток. А потом и продольных пил наготовили.

Досок напилили вручную, а колёса Мишка собирал с чувством истинного наслаждения. Гвоздей наотливали, причём меди в сплав добавили, как следует. Заметили, что такой состав неохотно ржавеет. Покрывается плёночкой — и всё. Дальше ничего ему не делается.

Хлопотная вышла зима. Зато токарка, сверлилка, камнерезка и четыре мельнички запустили от гидропривода. Каждый агрегат — от своего. Надо остановить — наваливаешься на рычаг, и колесо поднимается над ручьём, в который было опущено нижней кромкой. Всё! Техническую революцию Мишка учинил. Тамбов теперь — промышленный город с машинным производством.

А Карасик получил нержавейку. Мишка проверил лично. Она. Вязкая, не точится и заточку почти не держит.

Глава 48 Тамбов

Отличных плетёных хижин настроили, когда делали первую дорогу от Низового до Водопадного. Приходящие за ножами работники — народ непритязательный, но любое обживаемое место совершенствуется со временем. Печки, топчаны, утварь — всё в этих поселениях потихоньку завелось. Посёлки возникли у стрелки, что в полукилометре от гидрокаскада, у гончарни, где ещё и углежогня, отличная площадка в стороне месторождения гематита тоже не пустует.

Наличие «сменного состава» в поселении, раскинувшемся в этих местах, давно вошло в привычку. Детвора знакомится, бывает, что и дерутся. Домики на деревьях в окрестностях — словно выставка вариантов индейского зодчества. Любые стили и школы. Растущее поколение копирует то, что видит, и само себя пробует во взрослых делах.

Охотой или рыбалкой никому кормиться некогда. Провизию везут в обмен за ножики. Цены Ласточка держит солидные, самих металлоизделий в продажу поступает немного, зато продуктов хватает всем, кто тут обитает, хотя бы и временно. Иногда, бывает, кто оленя завалит или ещё какую крупную дичь, так мясо быстро разносят по всем кашеварням. Тем, что следует съедать не мешкая, индейцы делятся друг с другом так же естественно, как дышат. И на всякий случай хранится небольшой запас зерна.

Осенью, как раз когда Мишка с Сайкой «гуляли», вернулся весь род Голохвостых. Лето для них выдалось не особенно удачным. Останься они на реке, зима была бы непростой. Население в этих краях хоть и живёт оседло у плантаций маиса, но охотится, рыбачит, орешки и ягоды собирает. Так что совсем нетоптаных мест попадается мало. Нет, с голоду бы не умерли, но про то, что в Тамбове перезимуется лучше, сообразили. Слухи по землям индейским помаленьку ползут. Вместе с металлоизделиями.

Питамакану Мишка обрадовался несказанно. Наконец-то можно поговорить с одним из вождей в неформальной обстановке. От формального общения Мишка уже устал, от этих всех церемониалов. Нередко ведь приходят изрядные группы во главе с вождями. Хочешь или не хочешь, а протокол приходится соблюдать. Трубку пускать по кругу, важно беседовать. Полагается оказать честь гостям, они ведь многие сотни километров проделали, чтобы досюда добраться. От дел отвлекает ужасно.

Поговорили. Надо было ввести вождя в курс своих замыслов относительно того, как настроить людей против европейцев. Нужно вызвать недоверие к монотеизму, христианству в частности. Индейцы согласятся, что не может один разум за всякой букашкой уследить. Но нужно им объяснить, что следует опасаться людей с ложными представлениями о мироустройстве. То есть необходимо насаждать представление о любом варианте «однобожия» как о ложной доктрине, а носителей её выставлять заблуждающимися. Дикарями, которые обязательно попытаются подчинить всех вокруг тому, кому поклоняются, своему единому богу. И тому, кто от имени их бога правит на земле. Если же проповедники захотят поселиться где-то здесь, то лучше прогнать их или даже уничтожить. А то потом беды не миновать. Они ведь как лесной пожар, который разгорается из крошечной искорки и становится всеобщей бедой.

Беседа получилась интересная. Вождь, оказывается, слышал не только о безобразиях, что учиняют на юге испанцы, а и о французах, поселившихся на севере. Те индейцев обижать не пытались, что не удивительно. Их бы тогда всех перебили. А вообще, информации из тех мест немного. Живут бородатые, дома строят из дерева, сажают злаки, возделывают огороды.

Теперь Мишке спокойней. Питамакан принимает гостей, обменивается с ними знаками глубокого уважения, ведёт обстоятельные разговоры. В результате все новости и слухи звучат у открытого очага — костра, что возжигается в просторном мандане. Это такой здесь образовался конференц-зал. Он же кулуары для переговоров.

Прибытие сородичей для Мишки — это возрастание численности постоянного персонала в его производственном комплексе. Скажем, уголёк в Низовом посёлке жгут «профессионалы» на стационарной установке, а вот заготовка сушняка и доставка готового продукта к плавильне — эти дела ждут очередной депутации.

Меновой торговлей занимаются женщины. Они решают, что конкретно нужно получить путём разумного обмена. Чтобы потом солидные мужчины в торжественной обстановке «договорились» о том, что их скво уже быстренько согласовали. Так и поступает провизия для работников, медь для легирования, иногда на красивую вещицу или диковинку кто-нибудь из тамбовчан позарится.