Опергруппа в деревне
Шрифт:
– Ну надо же, и впрямь упала… копчиком на мужика…
– Маманя, вы живы? – по-прежнему держась в сторонке, зачем-то уточнил заботливый сынуля. То есть я бы отнёс этот момент к разряду очевидных…
– А что со мной сделается, живая я! – погромче прокричала Марфа Петровна, и деревенская публика ответила ей из-за ворот слегка разочарованным вздохом. – Тока вот знакомец ваш городской молчит чегой-то…
– Возможно, шо он таки имеет нечто вам сказать, – вставил своё слово Шмулинсон. – Но оно будет лучше, если ви сначала с него встанете.
Маму мы поднимали все, в шесть рук. После чего Абрам Моисеевич лично сопроводил её в дом, а нам с Митькой пришлось выкапывать дьяка. Что вы
Абрам Моисеевич вспомнил, что ему жутко пора, мой младший сотрудник обещался быть через полчасика. Провожая нашего «главного жидомасона» до околицы, я наметил ему план ближайших действий:
– Учить вас вести подрывную работу не стану. Здесь вы и сами отлично справляетесь, но главное – в любом случае держите Еремеева в курсе. А вот по поводу того таинственного нанимателя не сумели вспомнить?
– Я бы сразу сказал! – задумчиво покривил губы деятельный еврей. – Но таки если оно вам поможет, то я готов его красочно описать.
– Пишите.
– В смысле аккуратными буквами на бумаге или ви хотите, чтоб я изобразил его в акварели?
– Нет, – не вдаваясь в споры (себе дороже!), вздохнул я. – Просто опишите мне его на словах.
– Шо, и всё? Ладно, ви – гражданин начальник, вам виднее… Перечисляю: рост – средний, худоба – умеренная, глаза – неприятные, лицо – неопределённое, усы, борода, волосы – фальшивые. И самое обидное, шо я с ним уже точно был знаком.
– Не густо… Но тогда хотя бы попробуйте при ближайшей встрече выяснить следующее: имена, фамилии, адреса, гражданство, пароли, явки, агентурную сеть, связь с международными террористическими организациями. Если он уверен в вашей «преданности делу» и даже уже платит за неё, то скоро наверняка расслабится и где-нибудь даст прокол. Напоминаю ещё раз, царя стараться не тревожить! Горох ринется в бой, наломает кучу дров, набьет шишку на лоб, а отмазывать вас обоих перед государыней придётся именно мне. Не забывайте, ей всё ещё кажется, что Лукошкино – это европейский город. Навесит какую-нибудь парламентскую комиссию с проверкой на нашу голову и…
– …вылетим все, далеко и на холод! – раздумчиво согласился Шмулинсон, по-шпионски, не глядя в глаза, пожал мне руку и бодрым шагом покинул нашу тихую Подберёзовку.
Впрочем, тихую ли? Кажется, я оговорился… За те три-четыре дня, что мы здесь «отдыхаем», прилагательное «тихое» применительно к этому рассаднику проблем, тайн и недоразумений выглядит слишком уж откровенной издёвкой. Хотя, возможно, всему виной сам род нашей деятельности…
Вспомните, что было, когда в то или иное дотоле спокойное местечко приезжал какой-нибудь там Эркюль Пуаро, мисс Марпл или (не приведи господи!) Даша Васильева – там же сразу происходило убийство! Причём место значения не имело, хоть деревня, хоть крупный город, хоть дача друзей, хоть вообще поезд и даже пароход – людей однозначно гробили везде, где появлялся сыщик… Такой закон бытия – преступник видит знаменитого детектива и его словно бы накручивает тут же, из вредности, совершить ужасное преступление! А не будь там нашего брата, никто бы и не почесался кого-то убивать… Вывод: всякие Коломбо, Ниро Вульфы, отцы Брауны – социально опасны. Ну и мы, получается, тоже…
Надеюсь, хоть у Бабы-Яги все хорошо и она неторопливо готовит
место для нашей аудиенции с Кощеем. По идее, надо бы вызвать стрельцов, предупредить надёжу-государя и загодя отправить докладную в дипломатический корпус при царице. А то может сложиться впечатление, будто бы мы ведём закулисные переговоры с «врагом народа номер один».Но, с другой стороны, там теперь такая европейская канцелярия, такая волокита… И нам стопроцентно не разрешат с ним разговаривать без конвоя, свидетеля, писца, пары доверенных бояр и так далее. Плюс самого Гороха, ибо он такого случая не упустит, а, следовательно, и матушки-государыни Лидии, так как ей тоже «ошень интересно-о»…
Митька догнал меня почти у наших ворот. То есть обернулся действительно быстро и собой был горд до чрезвычайности.
– Вот и радость-то наступила великая! Ну не чудо ли – маменьку любезную замуж пристроили, дьяка активного счастьем обеспечили, люд деревенский со зрелищем поучительным ознакомили… И всё земной поклон Абраму Моисеевичу – уговорил да устроил! За смешную буквально компенсацию… да и ту в рассрочку!
– Мить?
– Ага!
– Я тебя предупреждал насчёт Шмулинсона? Я тебе говорил быть осмотрительнее!
– Дак… ить… но ведь выгорело же дело-то!
– Да ну? А теперь быстренько уточни мне, на какую конкретно сумму «за содействие» ты попал?
– Ой, так всего… десятина с зарплаты, ежемесячная… – не сразу въехав, пустился перечислять он. – Да с дьяковского жалованья… так же… ну а маманя, ясное дельце, свою долю отсыпет, яйцами свежими, деревенскими… И это… ещё…
– Добавляй.
– Семью Шмулинсонов на всё лето в гости, при полном обеспечении… – всё ещё не до конца веря, куда вляпался, продолжал загибать пальцы наш недоумок.
– А если свадьба не состоится?
– А тогда и платить не надо! Тока неустойку… в том же разрезе… и чтоб всей семьёй на лето… но ить зато уже без яиц! Чё не так-то, отец родной?
– Дьяк Филька тебе отец, – устало отмахнулся я, шагая на порог. – Заходи давай, у нас тут, кажется, внеочередное расследование на носу. Вечером напомни мне по поводу Абрама Моисеевича, я с ним сам отдельно побеседую.
– Тсс!!!
– Это ты мне?
– Тсс! Ну нешто не слышите, Никита Иванович? – припадая ухом к закрытой двери, умоляюще глянул на меня Митька. – Шум, сопение, стоны, как бы не убивали кого!
– А может, совсем наоборот. – Я вспомнил масляные взгляды домового и нашу бабушку, кокетничающую с ним напропалую.
– Вы о чём энто? – разом набычился маменькин сын. – Негоже такие мысли о своём же почётном сотруднике лелеять, а Назиму ихнему я самолично нос через ухо выверну! Вот ужо, ужо, ужо…
– Отставить засучивать рукава! Давай хоть постучим сначала, как культурные люди…
– Вежливость, она добра молодца завсегда с ног до головы красит, – чинно согласился он и двинул в дверь кулаком. Две доски треснули… Шум внутри на мгновение прекратился, потом раздался гневный мявк Василия и грозное «на шашлык зарэжу, да!», а ещё вроде бы тихий всхлип Яги.
Мы с Митяем, не сговариваясь, ударили плечом в дверь. Короче, мы её практически выломали из косяка… Хотя «мы» – это громко сказано, моя помощь была минимальной. Но не фиг было запираться! Тем более что там действительно происходило убийство… или что-то в этом роде… слегка напоминающее…
– Руки вверх, все арестованы! – как можно громче рявкнул я. Хотя на самом деле… Ох! Только бы не заржать в голос – бабка не простит…
– Никитушка, Митенька… Вы тока гляньте, что ж тут такое деется! – еле слышно пролепетала наша опытнейшая эксперт-криминалистка, обводя руками растерзанную избу. Ну а что особенного – Бородинское поле, говорят, похлеще выглядело…