Оплачено сполна

Стоя в пробке и ругая «этих бездельников на тарантасах», он обмахивался забытым женой журналом и активно сигналил. Наконец, пробка начала рассасываться.

– Эй, мистер! – он повернулся, сделав свою самую недовольную мину. В окно машины заглядывала женщина лет сорока. Ее черные густые волосы были собраны в хвост, а черты лица выдавали гречанку.

– Что? – неохотно буркнул Дурсль.

– Не подвезете? Здесь такси нет, - она указала рукой на цепочку начинающих двигаться машин.

– Садитесь.

Женщина ловко заскочила на заднее сиденье.

– Конец рабочего дня, нигде не пробиться, - вздохнула она.
– Как вас зовут?

Тот обреченно вздохнул. Какая-то истина. Кажется, отец, большой ходок до женского пола, говорил: «Если женщина просит подвезти - подвези. Тебе окупится».

– Вернон Дурсль.

– Очень приятно, Агата Денирон.

***

Неразборчивое бормотание доносилось из соседней комнаты. Дадли яростно сжал под одеялом кулак. Проснется, как же! Исстонался весь, видите ли! Такой сон прервал! Про собаку!

Родители запрещали иметь питомцев. А Дадли помнил, очень ярко помнил маленького щенка. Они стояли на заправке, шел дождь, ему показалось, что это просто старый пакет копошится в шаге. Поняв, что комок живой, младший Дурсль выскочил из машины и, ни секунды не думая, схватил щенка и прижал, пачкая одежду. Потащил в минивен, в тепло и сухость. Петуния удивленно созерцала хаотичные, осторожные, почти благоговейные движения сына, брезгливого Дадли, прятавшего грязный и мокрый комок под куртку, в тепло.

– Дидди, детка?… – выдавила она пораженно.

На нее уставились глаза, которые упрямо просили помочь, сделать что-нибудь… Она неестественно дернулась и тихо сказала:

– Спроси у отца.

Вернон Дурсль пришел в ужас. Назвал щенка «блошиным гнездом» и «грязным дворнягой». Даддерс мужественно выслушал, но на его лице было написано, что он не забудет. Даже после, когда пса отдали в приют, он еще долго избегал общения с отцом.

На столе у Поттера обнаружилась стопка книг. Дадли опасливо осмотрел пол под ногами и подошел к столу. В тусклом свете луны из окна он разобрал несколько слов.

«Enkareo – удушье. Высокой сложности в исполнении, принцип действия…» Дальше он читать не стал, фыркнув. Он не верил, да и не мог верить, что одно слово способно убить. Даже у ЭТИХ…

Он посмотрел на кузена, немного успокоившегося, но все еще метавшегося на кровати. Одеяло валялось на полу, простынь сбилась.

Даддерс мельком заметил, что рука кузена свешивается с кровати, а под ней – карандаш. Справедливо рассудив, что есть карандаш – есть и рисунки, он наклонился в поисках. Альбом обнаружился – задвинутый в пыль под кроватью. Рука Поттера ужасно мешала, и Дадли досадливо взял ее, чтобы убрать, как вдруг голова отяжелела, а в глазах поплыли клочки тумана, душного и противного…

Вспышка.

Ветхий дом, множество картин, пожелтевшие обои, скрипящие полы.

Вспышка.

Лица на картинах, презрительно смотрящие вслед.

Вспышка.

Старый гобелен с прожженными дырами.

Вспышка.

Злобно косящееся существо в грязной наволочке.

Вспышка.

Красивый синеглазый мужчина, смотрящий с сожалением и пониманием.

Вспышка.

Длинный старинный стол на гнутых ножках. Два человека.

Один смотрит в пространство, с угрюмым упрямством отпивая из стакана.

Это Поттер.

Второй бледный и усталый, в латаной одежде.

Звук как сквозь подушку.

Эхо.

– Ему было пора, Гарри, не убивайся так, - мужчина.

– Как ты можешь так говорить, Люпин, он же был тебе другом! – Поттер.

– Другом. Да… Смысл жизни, в нем все дело. А его Сириус терял с каждым днем.

– О чем ты? Он ведь заменил мне отца.

– Тебе не понять, ты еще слишком мал, - качает головой.
– Многие из нас избегают думать, будет ли нам место в мире без Того-Кого-Нельзя-Называть…

– Это тебе Дамблдор внушил? – руки кузена вертят стакан.

Немного выплескивается на стол.

– Это всего только мысли, которые мы боимся высказать даже себе.

– Вот как, да? Тогда я не хочу играть роль Спасителя!

– Ты не…

– Ради чего мне это?! Ради кого?!

– А чего ты хочешь от нас? Чтобы мы учили тебя убивать?

– А пусть даже так! Это лучше, чем марионетка и пушечное мясо! – пьяный смех.

– Прекрати эти ребячества и угрозы, Гарри, его не вернешь…

– Даже кровавой жертвой?

Мужчина отодвигает бутылку.

– Ты перебрал. Хоть море крови пролей, он не придет. Зато от тебя ничего не останется. И тогда кто знает, чем ты будешь лучше Того-Кого…

– Семейство Лестрейндж сдохнет так или иначе! – стакан звенит о стол и медленно-медленно разлетается на части…

– Дурсль?! Что ты… - Дадли одним движением выбросило из киселя чужого сна. Он обнаружил себя держащим за руку кузена. Тот смотрел на него огромными удивленными глазами. Он резко выдернул по-прежнему сжимавшую запястье Поттера руку.

Нужно было срочно что-то придумать.

– Я?! Ты еще спрашиваешь?! Ты опять орал, как последний псих! – в его голосе возросла уверенность.

– А что же папочку с мамочкой не позвал, а? – кузен тоже пришел в себя.

– Ты считаешь, мне охота, чтобы отец шумел, а мать опять скакала вокруг? Черта с два! – Дадли поднялся на ноги.
– Думал тебя за руку сдернуть, а ты, придурок долбанный, опять своей ма… - он осекся и замолчал, тяжело дыша.

– Что?! Так значит, ты видел?