Оправдай мою ложь

– Ты что? Ты куда? Опять командировка? – посыпались вопросы.

– Нет. В гостиницу уеду.

– С ума сошел? – ее карие глаза заметно округлились, подбородок задрожал. Такого она не ожидала. – Что мы Лёвушке скажем?

– Правду. Ты мне весь мозг высосала, Лара! Если начнутся опять истерики, я – пасс! Давай без меня тут с ума сходи. С меня хватит! Уже на работе заметили, что я не высыпаюсь нормально.

– А я что, по-твоему, на работу не хожу? У меня дети на уроке интересуются: почему вы, Лариса Игоревна, улыбаться перестали? Не уходи сейчас. Миш, пожалуйста! Пусть Лёва ничего не знает. Армия ведь… – и она снова всплакнула.

Ночью в постели Лариса решила придвинуться к мужу поближе. Обняла одной рукой, голову положила на грудь. Он не сопротивлялся, но инициативу не проявлял. Лежал как мертвый. Она почувствовала его холодность, но не отодвинулась. Когда в квартире стихли шаги сына, и дверь в его комнату закрылась, решила действовать.

Как-то резко, по-хозяйски, сунула руку под одеяло и принялась мять вялую плоть мужа. От такого напора и грубой ласки Михаил весь сжался.

– Ты что творишь, Лара? Оторвать хочешь? – он попытался отстранить ее руку, но жена еще сильнее возобновила живительный массаж.

– Я что, слепая, по-твоему, – зашептала горячо и натужно, выдохнула прямо в лицо. – Домой со стояком явился! Хочешь ведь, да? А я, дура-то, сама не догадалась… с этой работой совсем замоталась. Ну, сейчас всё исправим, сейчас…

– Лара, перестань, это ни в какие ворота…

– Так уже всё, Миш, уже всё готово.

Она полезла под одеяло, нащупывая резинку его пижамных штанов, хотела добраться до члена и снизойти в этот раз до минета. Порадовать и помириться одновременно, но он опередил ее желание. Мягко положил на лопатки, задрал кружевную сорочку и быстро раздвинул ей ноги. Без нежных касаний, без страстных поцелуев вошел резко и сразу глубоко. Она только успела два раза охнуть, как он кончил. Несколько секунд его тело вздрагивало от быстрой эрекции, потом он отвалился в сторону, перевернулся на спину и глубоко задышал.

Лариса так и не поняла, что это было: изысканное наказание или принудительное примирение. Она встала, надела халатик и пошла в ванную. После больницы ей не хотелось еще раз пройти через аборт. Нужно применить противозачаточные свечи, так будет надежнее.

В отсутствии жены он лежал без движения и смотрел в потолок. Мысли все исчезли, голова звенела от пустоты, а в душе скреблись кошки. После возвращения Ларисы он прикинулся спящим, отвернулся от нее на край кровати и захрапел. Жена не полезла обниматься, укрылась одеялом и тихо засопела.

Но сон к нему не шел. Ему вспоминались Наташины губы, запах ее духов и волос, а еще те чувства, которые он испытал в машине, не шли ни в какое сравнение с тем, что произошло сейчас с женой. Словно бездушные животные они удовлетворили свои потребности и сделали вид, что ничего не произошло. Боже мой, как всё стало сложно! Семь дней, надо переждать всего семь дней. Лёва уедет обратно в Москву, а он переберется к нему на удобный диванчик, и там Лариса его уже не достанет.

6. Круг второй

Рано утром, чтобы не разбудить Лёвушку, жена закрыла дверь на кухню, и пока он пил кофе и доедал последний бутерброд, решила поделиться с мужем своими новостями.

– Я всё-таки встретилась с твоим знакомым из районо. Дмитрий Алексеевич оказался вполне приличным человеком, даже ручки пытался мне целовать. Сказал, что если конфликт докатится до его ведомства, то подавить его большого труда не составит. Везде найдутся сердечные люди, помогут, – Лариса искренне улыбнулась и стала заваривать себе черный чай.

Михаил усмехнулся. Ничего не поменялось. А чего он собственно ждал? Что его жена по взмаху волшебной палочки из сварливой и кичливой мачехи превратится в нежную и всеми любимую Золушку? Нет, такое только в сказках.

– Ты бы не радовалась раньше времени, – решил он предупредить жену. – Бывают такие конфликты, которые погасить практически невозможно. И Дмитрий Алексеевич не поможет.

– Ну мы же один конфликт с тобой вчера ночью погасили, правда? – она ждала ответа, а он медлил.

Что ответить? Если бы погасили, то сегодня утром во сне он не целовался бы так исступленно и неистово с едва знакомой шатенкой.

– Поживем-увидим… – это всё, что он смог выдавить из себя. Лариса застыла с каменным лицом.

Она проводила мужа до дверей, хотела чмокнуть в щеку, но он быстро перекинул плащ через руку, подхватил кожаный дипломат, бросил «до вечера», ушел и даже не оглянулся.

До работы оставался целый час. Сегодня среда, в гимназию ей идти к третьему уроку. Она заглянула в комнату сына. Лёвушка спал как в далеком детстве: на животе, руки под подушкой, одна нога свисала с дивана, одеяло практически лежало на полу. Лёвушка, сыночек… любимый…

В школе на большой перемене возле актового зала к ней снова подошла Екатерина Петровна. За последнюю неделю женщины заметно сблизились, стали обсуждать не только учительский состав и дирекцию, но и делиться семейными проблемами. Лариса доверяла Кате полностью. Прошел почти месяц после их встречи в больнице, но Екатерина Петровна сдержала слово: никому не разболтала про аборт, чем и заслужила безграничное доверие Ларисы Игоревны.

Стоя в нише коридора и посматривая за своим третьеклашками, Катя шептала на ухо новоиспеченной подруге.

– Мой-то Дениска решил на осенние каникулы в Прагу меня свозить, представляешь! Оперу послушать! Вчера билеты купил, столько денег отвалил, ужас! Всё пытается свою вину загладить после аборта.

Лариса взъерошила короткую челку, посмотрела через плечо – никого. Только дети бегают по коридору, ждут занятие по хоровому пению.

– Видимо, на большее у мужчин фантазии не хватает. Муж тоже принес вчера проспекты из туристического агентства! – решила она хвастануть. – Сказал, выбирай: Париж или Лондон. Всё старается, прощение вымаливает. Так и не простила его! Пусть еще помучается.

– Зря, Ларис, ты так строго с ним, – Катя опустила глаза. – Ведь мужики долго просить прощения не умеют. Надоест ему, и другая найдется. Утешит!

У Ларисы вдруг как-то по-иному в голове замелькали картинки их совместной с Михаилом жизни. Вот буквально за последние несколько дней! Сложив весь калейдоскоп, она так задумалась, что на лбу появились глубокие поперечные морщины.

– Ты так-то не заморачивайся, – Катя заметила перемену в ее лице. – Я же пошутила. Знаешь, как: собака лает, ветер носит…