Опричник
Шрифт:
Новые барабаны закончим шлифовать как раз к пуску домны, а с более скоростным приводом производительность будет больше чем вдвое: порядка тридцати картечных пуль весом по двенадцать золотников в минуту. Причем таких установок будет три, а для средней картечи весом в две дюжины золотников и дальней, в три дюжины, сделаем лишь по одному стану. Те же, что были изготовлены в прошлом году, осенью следующего года отправим на новый завод, первое время ничего более мощного тамошний привод не потянет.
...
В тот же день, ближе к вечеру, Тумай с Ванькой Кожемякиным, наконец, выбрались из своей мастерской, где сидели, запершись уже какую неделю, и явились ко мне. Выглядели
– - Ведите, показывайте свое детище!
– - Вот!
– - сказал Тумай, стянув рогожу прикрывавшую "агрегат", и пояснил, -- Две ленты по десять дюжин без единой осечки!
– - Стволы как?
– - Стволы-то? Только в переплавку, -- вздохнул мой оружейник, и кивнул на ящик, из которого торчал старый, пришедший в негодность блок, -- Две ленты по десять дюжин без единой осечки! На третьей же...
– - Вижу!
– - сказал я, осматривая почерневшую от окалины поверхность и слизанные в ноль нарезы, -- Сколько до тех двух лент успели отстрелять?
– - Да немного, -- сказал Кожемякин, -- С ленту всего. По одному били, прямо тут, дабы проверить.
– - Завтра с утра проверим, а пока думайте, как все это хозяйство легче сделать. Весит, поди чай немало?
– - Истинно так!
– - сказал Тумай, -- Лента на десять дюжин зарядов тридцать фунтов! Стволы два пуда, механизм еще пуд. Ежели ставить на лафет, что для десятигривенковых орудий делаем, пудов на двенадцать с полтиной потянет.
– - Не годиться такой лафет, -- сказал Кожемякин, -- Иной потребен и чтоб легче был. Неплохо ежели его целиком железный сладить выйдет.
– - Вот о том и подумай! Да не спеши, время у тебя до мая есть, потом снова в Москву поедем.
...
На следующей неделе, в среду в Выксу приехал Кежеватонь Овтай. Судя по довольному виду, дела у него шли на редкость успешно, и едва повидавшись с сыном, он заявился ко мне, желая на этот раз закупить не только железа и инструмента, но в первую очередь чугунных котлов, причем с хорошей скидкой. И по возможности отплатить товар шкурами и воском. При этом бегающие глазки старого пройдохи выдавали его с головой. Немудреная схема просчитывалась на раз. Он явно намеревался менять наши котлы за меха и содержимое бортей, играя на разнице обмена, чтобы к концу сезона получит запас товара, который можно продать за живые деньги хоть в той же Казани, а может и в Астрахани. Пришлось огорчить:
– - Нет у нас сейчас лишнего чугуна, чтобы котлы лить, и ранее начала лета не будет...
Купец пытался не показать своего огорчения, однако явно рассчитывал получить немалую прибыль и совсем скрыть свои чувства не смог, хотя благоразумно промолчал.
– - К тому же, кому попало, продавать такой товар не буду, -- продолжил я, -- А лишь с условием, торговать там, где оговорено, потому как в иных местах другие люди торг вести будут и цену им сбивать не надобно.
Овтай согласился и с этим, но скидку себе, тем не менее, выбил, как и товарный кредит. Впрочем, вряд ли он знал такой термин, хотя это ему ни в коей мере не помешало. Торговать он собирался по всей Горной стороне, вплоть до Камского Устья. Особых возражений у меня не было, разве что Казань я оставил за собой -- моим людям туда так и так ездить придется, так что смогут прихватить с собой толику железного товара, в том числе и котлы и конкурент им там не к чему. Напоследок, как бы между прочим, купец поинтересовался, не продам ли я ему плавучие пасеки. Предложил ему сделать к весне такие же, потому как эти и самим сгодятся: пусть с них
воска и не шибко много, а меда собрали прилично. Все одно народу прибывает, так что наоборот, еще с дюжину пасек сладим к весне для себя, чтобы людей во время постов медком баловать....
С началом декабря, когда ледовый покров на Верхневыксунском пруду стал настолько крепок, что мог удержать шестиместный лыжный буер, я начал тренировать своих ребят в непростом деле управления парусом. К наступлению весны планировалось построить еще и йол водоизмещением в тысячу пудов. В восьмидесятые мы вместе с сыном строили яхту, по проекту Курбатова, причем именно с таким парусным вооружением. Неплохой вариант для тренировки будущих моряков, единственный минус -- суденышко это всего на десяток человек экипажа. Для каботажа может и хватит, но для полноценных дальних переходов экипаж желательно увеличить в полтора раза. Впрочем, это потребуется не скоро, пока же хватит и этого.
Зимой у меня появилось куда как больше свободного времени, так что, оторвав Кожемякина от совершенствования его "машины убийства", я начал с ним на пару проектировать двигатель внутреннего сгорания для будущего судна. При имеющемся выборе материалов, ни на что более или менее серьезное я не рискнул замахиваться, остановившись на примитивном двухтактном двигателе, с большим ходом поршня и небольшой степенью сжатия топливной смеси. Тратить время на возню с созданием и доводкой карбюратора было бы неразумно, поэтому скипидар, пополам со спиртом, предполагалось испарять в массивной плоской емкости, прогреваемой в рабочем состоянии теплом самого же двигателя. Для пуска же предусматривался вариант подогрева от устанавливаемого в специальную полость патрона с негашеной известью и ампулой с водой.
Первоначальный вариант мы решили делать из марганцовистой бронзы, пусть это и дороговато, зато не потребует нескольких месяцев шлифовки цилиндров, как в случае с чугуном. К тому же качество бронзового литья у нас вполне на уровне, что пока нельзя сказать о чугуне. Стальные отливки пока только осваиваем, и есть серьезные успехи, но все же их качество пока не настолько высоко, чтобы можно было всерьез на него рассчитывать. Мне в первую очередь нужна надежность, а мощность и КПД -- вторичны, потому как в качестве основного движителя еще долго будут оставаться паруса. Основная ниша использования двигателя -- маневрирование в узостях и движение в штиль, так что особой мощности не требуется, скорость в пять-семь узлов, все, что мне нужно. На большее не вижу смысла пока замахиваться.
Первый одноцилиндровый пробный вариант мы отлили и собрали еще до начала января, и вечером, в четверг, за день до Нового года он уже был готов к испытаниям. Тем не менее, я решил отложить запуск на следующий день. Думаю, в будущем многие школьники, изучающие физику или историю, скажут мне спасибо, потому как запомнить дату создания первого в мире ДВС проще простого: первое января тысяча пятьсот пятьдесят пятого года...
Выглядело это чудо впечатляюще: блестящий цилиндр с прикрученной к нему тарелкой испарителя и такой же сияющий бронзовый корпус с картером, заполненный свежим маслом. Объем двигателя был солидным -- ровно одно ведро или чуть более двенадцати литров. Двигатель Ленуара с таким объемом, мог выдать чуть более одной лошадиной силы, впрочем, КПД у него было менее пяти процентов, в первую очередь из-за отсутствия сжатия топливной смеси, соответственно и удельная мощность не особо радовала. У нас же сжатие было, хотя и довольно скромное, и агрегат соответственно выдал как минимум вдвое большую мощность, при весе всего шестнадцать пудов, а не тридцать, которые бы весил движок Ленуара с мощностью в одну лошадку. Однако если сравнивать с тем, что выпускали в XX веке просто грустно. Помню велосипедный двигатель Д4, который помогал ремонтировать пацанам во дворе в конце пятидесятых. При весе чуть больше полпуда, он имел мощность в два раза меньше чем наш монстр. Правда там и обороты четыре тысячи в минуту, то есть были примерно в двадцать раз больше чем у нас, и степень компрессии в разы выше.