Опричник

Так и вышло, путь и не по самому желаемому варианту. Неплохо было бы конечно взять его живым и относительно невредимым, как в свое время Мамич-Берды, но видно не судьба. Выслушав доклад Челмата, командира разведгруппы, которая оказалась на пути основной группы ногайцев, я понял, что в целом и это большое везение. Али-Акрам действительно разделил колонну на две части и мало того -- поставил во главе второго отряда самого опытного и преданного своего нукера. Не знаю, как он просчитал то, что я устрою на него засаду, причем именно в этом месте, но факт есть факт -- просчитал и принял меры!

Стоило моим бойцам опознать казанского хана и начать отстреливать его охрану, как отряд, шедший про второй дороге, спешился и попытался нанести им удар в тыл. Сомневаюсь, что это было самодеятельностью, а если так, то командир отряда явно получил подобный приказ от Али-Акрама, что в свою очередь означает, что тот учел такую возможность. Единственное чего он никак не мог ожидать, так это способ, которым мы создали завалы. Одно-два дерева для ногайцев не стало бы непреодолимым препятствием, сумели бы преодолеть, хотя потери при этом конечно понесли, но отнюдь не фатальные. Однако четыре пары деревьев, поваленные друг на друга, практически внахлест -- такое под огнем противника преодолеть очень трудно.

К тому же, если учесть интенсивность огня, шансов уйти у ногайцев не было. И хотя на месте в первый момент оказалось лишь треть бойцов, но даже два десятка стволов, с учетом запасных снаряженных барабанов -- это как минимум шесть сотен выстрелов за минуту. А через минуту подтянулась вторая группа, которая собственно и отбила нападение с тыла. Что примечательно, Али-Акрам еще был жив, когда его ребята Челмата вытащили из-под трупа коня. Но кроме пули в живот, уже гарантировавшей летальный исход, он получил еще пару: в колено и в бедро. Последняя расколола кость, и ее обломками разорвала бедренную артерию. Впрочем, последнее я установил уже позднее, при осмотре и исследовании трупа.

Большая часть черемисов ушла, но кроме тех полутора сотен, что оказались в западне под срезом холма и вполне ожидаемо сдались после недолгих уговоров, полон пополнили еще три сотни, выловленные по лесам касимовскими татарами. Остальным повезло меньше. Поместная конница, подоспевшая на следующий день из Мурома, захватом пленных себя особо не утруждала, так что почти все попавшие в ее руки мятежники без затей украсили местные осины. Исключение было сделано лишь для главарей, которых отправили под надежной охраной в Москву. На следующий день отправились туда и мы. Расшивы до окончания ледохода на Оке вынуждено стояли на приколе, и убывшие в столицу служилые о том непременно проболтаются, так что риск спугнуть Девлет Гирея минимальный, даже если у него хватает своих глаз и ушей на Москве.

Обоз на Выборг ушел еще за неделю до появления Али-Акрама с повстанцами, и теперь мы с ребятами шли налегке, ведя в поводу запасных коней с минимумом необходимого. Конечно, до ямской гоньбы такому способу передвижения было далеко, но через пять дней мы уже были на месте. Спешка оказалась напрасной, государь меня принял только в воскресенье, зато дважды. На первой встрече, произошедшей ранним утром, сразу после заутрени, кроме нас двоих присутствовал лишь Иван Васильевич Висковатый. На то были свои причины.

Операция, разработанная мною и главой Посольского приказа, получившая затем полную поддержку государя вступила в завершающую фазу. Частично в некоторые ее детали был еще посвящен Иван Васильевич Шереметьев Большой, поскольку на нем лежала самая важная часть плана -- нанесение максимального ущерба крымцам под предводительством Девлет Гирея. При удачном стечении обстоятельств имелся призрачный шанс, что Крым хотя бы на время перестанет представлять собой военную силу. Но шанс, увы, был единственным, потому как скрыть наличие новых орудий, как и то, насколько они эффективны, не было возможности. Слишком многие были в курсе. Зато можно убедить крымского хана, что акция Али-Акрама частично удалась и русская армия так и не успела получить этой весной легкую артиллерию.

...

– - Изыйди с глаз долой!
– - гневно изрек Иван Васильевич, и добавил: -- Покуда, не исполнишь уговоренное, да пушки не свезешь на Пушкарский двор, быть тебе в опале...

– - Непременно исполню, не за мной заминка вышла, бунтовщики окаянные тому виной.

– - Срок даю до Ильина дня^[57]!
– - продолжил Иван Васильевич, -- А допрежь видеть тебя не желаю!

Цирк мы с Иваном Васильевичем устроили еще тот, все-таки не зря историки отмечали его склонность к лицедейству -- артист из него вышел бы изумительный. Все присутствовавшие бояре как один поверили в царский гнев и уж, само собой разумеется, в то, что "клятый латинянин" сорвал поставки пушек, чем нанес урон войску православному.

Тут было сразу несколько плюсов: во-первых, был шанс, что Девлет Гирей не изменит своих планов, а наличие артиллерии у Шереметьева окажется для него большим и очень неприятным сюрпризом. Во-вторых, это был просто уникальный случай чтобы оценить отношение к себе бояр: кто злорадствовал, кто глядел сочувственно, кому вообще были безразличны злоключения "гишпанца". В-третьих, затеянным спектаклем мне, пожалуй, удалось надолго сбить волну интереса к собственной персоне, и как следствие предотвратить возможные козни завистников.

На деле же я получил от государя задание отправиться со своими пушкарями под Выборг, и заодно доставить туда порох и ядра для осадных орудий. Инициатива исходила от меня самого, и была озвучена еще на утренней встрече. Впрочем, государь полностью поддержал мое желание принять участие в осаде, лелея видимо надежду, что я, когда-нибудь, займусь и тяжелыми орудиями. Над последним я еще подумаю в будущем, а сейчас мне не особо важно возьмут русские воеводы Выборг или нет. Для моих планов относительно финских территорий первейшее из условий -- захват шведского монарха, желательно вместе с генералитетом шведской армии готовящейся вторгнуться на нашу территорию.

Для достижения этой цели было сделано все возможное: заготовлен запас реактивных мин, пятой части которого достаточно, чтобы раскатать средневековые укрепления Замкового Острова, натренированы пять дюжин бойцов, способных выполнить подобное диверсионное задание, причем они обеспечены стрелковым оружием, не имеющим равного по мощи и скорострельности в этом мире. Каждый вооружен не только револьверной винтовкой, но и короткоствольным револьвером для ближнего боя, с дозвуковыми пулями и глушителем: вероятность того что придется вести бой в подвалах замковых укреплений не нулевая, а использовать там длинноствольное оружие не только несподручно, но и опасно для собственных ушей.

Не забыл я и про "карманную артиллерию". Обеспечить гранатами каждого, как ранее планировалось, к сожалению, не удалось, зато в каждой дюжине один из бойцов был вооружен пятизарядным револьверным гранатометом, под гранату калибром в вершок и одну двенадцатую, длиной в два калибра. В каждом боекомплекте имелась одна зажигательная, две осветительных и дюжина осколочных гранат. Заряд у последних был уже вполне солидный -- две дюжины золотников шимозы. Корпус из меди и рубашка из луженой стальной проволоки с насечками. Дальность действия вышибного заряда не велика, всего двадцать саженей, но больше нам пока и не нужно, важнее, что без особы последствий можно отстрелять в цель подряд весь барабан, хотя синяк на плече при этом гарантирован, не смотря на амортизирующий резиновый тыльник приклада. Потому и пришлось в качестве гранатометчиков выбирать самых крепких ребят.