Оптимистка

– Да.

– Ясно. И каковы условия?

– До первого секса.

– А ставка?

– 10% акций Microsoft.

– Даже так. Высокие.

– Да.

Да… До первого секса. Забавно. Усмехнулась против воли.

– Раз вступил Алекс, то у тебя не получилось?

– Он вмешался сам.

– Мм. Чего ж ты тогда оставил попытки?

Вот тут он поглядел на меня долгим взглядом. Я встретила его прямо, немного насмешливо, уголки губ так и ползли вверх.

– Ты не понимаешь, чем это для тебя обернулось бы, да? – спросил он как бы сам себя. – Чтобы условия были выполнены, факт наличия секса должен быть установлен. Делается контрольный звонок, через несколько часов в квартиру вваливаются студенты. Перед этим собирается вечеринка, организаторы меняются. Объект обязательно привести на свою территорию, тогда на вечеринке хозяин объявляет о сюрпризе для всех на квартире друга. Компания едет к нему. Факт победы фиксируется, а свидетелей приглашают продолжить веселиться, не обращая внимания на небольшое недоразумение. На следующий день весь институт в курсе случившегося.

– Тогда слухов ходило бы больше, – заметила я. – План хорош, но придумали вы его недавно и еще не успели опробовать, иначе о ваших играх знали бы все старшекурсники. А как было раньше?

– Приезжали четверо вместе с друзьями. О таком помалкивали, боясь наказания с нашей стороны, но слухи всё равно просачивались. И девушки отчислялись. Одна дура попалась в прошлом году Алексу, он ей стандартно про любовь, она уши и развесила. А как поняла, что к чему, выбросилась из окна. Со второго этажа. Парой синяков отделалась, а орала, как припадочная. Намаялись мы с ней, всё в суд грозила подать. Ничего, уехала потом в свою Украину, слова не пикнула.

– Вот как. А на что спорили?

– По-разному. На машину, дачу, иногда девиц. Забавно однажды получилось, еще на первом курсе, мы с Алексом к одной красотке прицепились, а она мнется и никак выбрать не может. Ну и решили сами за это дело взяться. Поспорили, кто быстрее наркоту впарит парням, оба отличники, выпускники, ни одного нарекания за всю учебу, с красными дипломами. Мой быстрее сломался, не повезло ему, девка бросила, а он любил до безумия. Еще б не полюбить, самому было жалко ее под него подкладывать. Ну ради общего дела на какие только жертвы не пойдешь. Кинула она его, а он ко мне, другом своим считал, все переживания доверял, – его лицо неприятно исказилась, но я слушала, не отрываясь. – Я ему предложил успокоиться. Согласился, даже слова против не вякнул. У Алекса на день позже вышло, значит, я победил. Купил букет каких-то экзотических цветов, кучу бабла потратил, к ней захожу в номер, а она там с Лео кувыркается… Обставил нас мальчик-гений, – Арчи улыбнулся.

– Забавно получилось.

Снова взгляд, медленный, тягучий, внимательный. С намеком на интерес.

– Страшно стало?

– Как сказать. Вот не пойму, за какие дела мне такое счастье выпало?

– В Бога веришь? – оскалился он.

– Верю, – кивнула. – Вот ты говоришь, развлекаетесь на полную катушку. Что забыли в нашем социальном?

Безумный огонек в его глазах погас, парень разочаровано отвернулся и как-то сник.

– Учимся мы. Время проводим.

– Не МГИМО, МГУ и прочие, а социальный? Не зарубежные университеты, а наш, средненький?

– Хочешь сказать, это что-то вроде расплаты, да? За наши дела? Да чтоб ты знала, я раньше не участвовал почти! Погоняюсь раз в неделю в нашими, усталость сниму с девочками и за тренировки. На золото шел, к олимпийским готовился. И это падение. На ровном месте, как толкнул кто. Я эти гребаные препятствия брал на раз плюнуть, а тут! Зацепился. И всё, плакали мои игры, и золото вместе с ним. Перелом ноги в двух местах, плюс смещение и раздробленная наполовину коленная чашечка. Там высоты-то с метр максимум, а такие последствия. Врачи говорили, не смогу ходить. Да хуя с два! Пошел. Не просто пошел, побежал! А в спорт не вернулся. Чуть напряжение больше нормального, колено отказывает. Раза два так лоханулся, бежал-бежал, потом взял и упал. Ничего, решил, случайность, на следующие соревнования устроился. То же самое. Тогда и понял, конец моей карьере спортсмена. Ногами не вышел.

– И после этого?.. – тихо подсказала.

– Да, после этого, – с почти осязаемой злостью ответил он. – Отец не захотел светить больного сына за границей. После такого взлета просто охрененное падение. Надумал меня в России спрятать. В этот институт отправил, мол, специальное заведение, помогут, если что, а сам умотал новую жену искать. Звонил с полгода назад, женился на француженке, в горы звал на лыжи. А какие, бля, лыжи? Навернуться от туда к хую? Ублюдок! Заботится обо мне, деньги пересылает. Откупился и ладно! Ничего мне от него не надо. При первой же встрече швырну эти деньги ему в рожу, пусть подавится!

– И здесь ты познакомился с Алексом, – я не спрашивала, констатировала факт.

– Да. Ему тоже не повезло, перевернулся в машине на охуенной скоростью, чудо, что выжил. Позвоночник заново собирали, больше половины не кости – железки. Уникальные была операция, там не то что руками прикасаться, не всякие нанотехнологии можно было использовать. Ну отец его расщедрился, поставил сына на ноги. Алекс сам сюда поступил, не хотел встречаться с бывшими соперниками. Они с жалостью на него все смотрят, как на калеку, не понимают, как он живет без профессиональных гонок. Видел он их жалость в гробу… А знаешь, что бывает, когда сильно припекает? Когда ты молодой и богатый, можешь всё, а здоровья нет ни хрена? И он придумал игры. Создал их. Нашел для нас новый смысл. Знаешь, кем Лео был, когда к нам присоединился? Зависимым! Ему виртуальный мир давно реальный заменил, он в нашем никак не мог найти смысла! А в том нашел. Выполняешь квесты, ходишь, умираешь если, ну так возрождаешься. Мы на него случайно наткнулись, он дорогу на красный переходил. Может, и хрен с ним, мыло ль психов бродит, но улыбка эта его безмятежная… Как будто видел то, что другим не доступно. Спасли его, Алекс толкнул в последний момент, а я уже его отдернул. Лео долго с нами ходил как сомнамбула, чисто за веревочку привязанный, мы первое осмысленное слово от него услышали уже при обсуждении игры. Сказал, что объект надо выбирать произвольно из анкет поступающих, а то весь интерес теряется, когда заранее свою цель знаешь. На том и порешили.

– А Ланселот?

– На герыче сидел. Самые сильные наркотики пробовал, уже не помогало. Мать в могилу свел, отца чуть не разорил, а тот даром что акула в бизнесе, не смог отказаться от сына. По лечебницам его таскал, вылечить пытался. А Лот тоже смысла не видел. На хрена? К нам его отец запихнул чисто случайно, пришлось срочно улететь в Австралию, а у Лота очередной передоз, тот бы в самолете и сдох. На пару недель его оставил, просил со слезами присмотреть за сыном. Телохранителей и врачей навалом оставил, да не уберегли. Мы его нашли в центре, к нему какие-то гопники приставали. А он знай себе идет, не реагирует даже. Мы с Алексом собирались мимо пройти, а Лео за ними потащился. Пришлось и нам. Зашли в какой переулок, там эти уроды на него и кинулись. Хочешь – не хочешь, а вмешаться придется, их там штук двенадцать, и этот хиляк один. В результате он их шутя положил. Троих угробил ненароком, другие в не лучшем состоянии. Самый счастливый отделался сотрясением и овощем заделался. Зато руки-ноги целы, да и голова в принципе тоже, а уж что там внутри, проблемы чужие. Мы не могли его упустить, с собой забрали. Идет себе, никакой, на внешний мир не реагирует, да так и продержался несколько недель. Его Лео выхаживал. И ломки его наблюдал, и убирал за ним блевоту да гавно. Вытащил парня с того света. Так до конца мозги и не вправил, остался Лот повернутым на внешности. Ну и хуй, зато живой и в своем уме. То-то папка его был счастлив, как вернулся, при нас же и разревелся. Горы обещал золотые за своего сыночка любимого. Этот настоящий отец, с таким не помрешь, жалко будет. Вот Лот и остался с нами, чтоб такое не повторилось.

Арчи замолчал. Я переваривала услышанное. Кому, говоришь, в жизни не повезло? Тебе? Смешок на палочке. У тебя большая, дружная семья, которая любит тебя до одури, которая всегда поддержит. У тебя замечательный отец, самый лучший в мире, а твоя мать вообще уникальный человек, и ты у нее со своим характером выродок, а она всё равно тебя любит. И брат у тебя самый-самый, больше ни у кого такого нет. А твоя бабушка? А родители отца? Нашлась страдалица!

Вот же черт! Слезы так незаметно из глаз покатились, что не заметила их, пока Арчи не глянул удивленно. Тогда отвернулась от него к окну, рукав намочила, вытирая.

– Ты чего ревешь? – подозрительно спросил он.

– Соринка в глаз попала, – ответила, глотая всхлипы. Вот же рохля! – Сейчас пройдет.

Взвизгнули тормоза, машина резко нырнула влево, со всех сторон засигналили. Машина въехала в подворотню и остановилась, а Арчи грубо схватил меня за плечи и развернул к себе.

– Жалеешь нас, да?! Жалеешь?! – заорал он, потряхивая меня так, что клацала челюсть. Я вцепилась в его куртку и заорала в ответ:

– Пошел ты на хуй со своей жалостью! Было б кого жалеть! Нашлись несчастные детки! У одного гонки, у другого спорт, осталась наркота да игры! Вас кто-нибудь заставлял, а?! Носом тебя пихали в твой спорт, да?! Нашелся, жертва обстоятельств! Ты сколько здоровым был, а?! Ну, сколько?! Сколько жил, как все нормальные?! А мне выбор не дали! А я с рождения калека! И ничего, не плачусь каждому встречному-поперечному!

– Так ты по себе, что ль, ревешь? – поразился парень.

Я захохотала.

– Точно! И как ты только догадался?!

Попыталась отползти подальше, но он не дал. Рывком пересадил к себе на колени и ткнул головой в зеленую футболку, приятно пухнущую чем-то мужским. Я обняла его и прижалась, закрыв глаза. Одной рукой он гладил меня по волосам, как маленькую девочку, и я потихоньку успокаивалась. Это была истерика, полагаю. Второй раз в жизни. Первый был в одиннадцатом классе. Я завязала ногу, потому что она болела очень сильно, и собралась пойти на курсы по математике. Осень была, я в туфлях ходила. А нога раз – и не влезла забинтованная. Кажется, я спокойно сказала, что не пойду, или сразу начала плакать? А перед этим мне папка велел надеть футболку под кофту, ну я и надела, сложно, что ль? Он решил, что это я из-за нее не пойду и плачу тоже из-за нее. Сижу в своей комнате на диване, раздеваюсь, он входит злой, собирайся, поедешь со мной на дачу работать. Я ему говорю спокойно очень, не поеду, ноги болят. Он заорал, что поеду. Я в ответ громким визгливым голосом, что не поеду, у меня болят ноги, и в слезы. Он на меня опять орет, я рыдаю, мамка с кухни прибежала, спрашивает, что случилось. Я ей криком, не пойду на курсы, у меня нога не помещается, и вообще я жалкий инвалид, и как учиться буду – не понятно. Она меня к себе, успокаивает, тут и отец сразу стих, тоже меня успокаивать. Потом извинялся, что неправильно понял. Да, это была моя первая истерика. Больше года прошло, а повод всё тот же.