Опустошенные души

В момент ее смерти ее сила сошла на нет, но я все равно не мог пошевелиться.

Я упал на колени, вгоняя Венома в землю перед собой.

Что-то ползало у меня под кожей, скапливалось в моей крови и горело внутри моей плоти.

Мое сердце так сильно ударилось о ребра, что стало больно. Это был отчаянный, умоляющий звук, дребезжащий в безнадежной попытке остановить тот яд, которым наградила меня богиня.

Я поднял глаза, ища лицо женщины, которую любил, страстно желая увидеть ее в последний раз, когда мучительный огонь разлился по моим венам, приближая меня к смерти.

Я начал трястись, дрожь пробежала по моему телу, когда моя хватка на рукояти Венома усилилась, и я был совершенно уверен, что это единственное, что удерживает меня на ногах.

Вокруг меня было какое-то движение, но я не мог видеть ничего, кроме своих рук, сжимавших меч. Моя метка истребителя горела сильнее, чем что-либо другое, боль пронзала до самой кости моего предплечья. Если бы я мог дышать, я бы закричал от боли.

Я умирал. Я знал это. Я чувствовал это в глубине своей души. Что-то было ужасно не так с моим телом, и бешеный ритм моего сердца был таким громким, что я мог слышать, как он отдается в моем черепе.

— Магнар?

Я поднял глаза, когда Келли опустилась передо мной на колени, ее золотые волосы заблестели, когда солнце поднялось над холмом позади нее.

— Что с ним происходит? — Она посмотрела мимо меня, за мою спину, по сторонам, когда остальные тоже подошли ближе.

Дрожь становилась все сильнее, и мое сердце бешено колотилось, приближаясь к исходу, которого, я знал, мне не избежать.

Такова была цена за то, что у бога отняли жизнь. Я должен был знать, что такое не пройдет без последствий. Я поплачусь жизнью за ее жизнь.

Идун говорила мне, что я найду любовь, но она никогда не предполагала, что я смогу ее обрести. Она была мимолетной и не предназначалась для таких, как я. Но пока она была моей, я был счастлив. По-настоящему счастлив во всех смыслах, на которые надеялся, и даже больше. И если это все, что я получил, то это было больше, чем я заслуживал.

Келли протянула руку, чтобы коснуться моего лица, но я не почувствовал прикосновения ее пальцев к своей коже.

Я встретился взглядом с ее голубыми глазами и обрадовался, что они были последним, что я увижу.

Ее губы шевелились. Она что-то говорила. Но я ее больше не слышал. Но я мог видеть, что это было. Я хотел бы сказать это в ответ. Три маленьких слова, которые изменили весь мой мир и сделали мою жизнь достойной того, чтобы жить.

Я люблю тебя.

А я люблю тебя больше. Больше, чем ты можешь себе представить.

Мое сердце бешено заколотилось.

Один раз.

Дважды.

А потом все прекратилось.

Я завис в момент своей смерти, когда моя хватка на мече отца ослабла и я опрокинулся назад.

Тьма пришла за мной, поглотив меня целиком еще до того, как я коснулся земли.

Если бы я знал, что все закончится именно так, я не уверен, что поступил бы иначе. Но я знал, что сделал бы то же самое.

Боль в моем теле сошла на нет. Я был опустошен. Бесчувственный. Потерянный.

Я думал о Келли и о жизни, которую мы должны были провести вместе, пока я отдалялся от нее. У нас должно было быть гораздо больше времени. Но боги пытались разлучить нас с самого начала. Мы даже родились в разные эпохи, нам было суждено никогда не узнать о существовании друг друга, не говоря уже о том, чтобы найти ту любовь, которая у нас была. И пока она была моей, я лелеял ее. Так что я мог расстаться с этой жизнью, зная, что максимально использовал то немногое, что у нас было. Даже если я все еще мечтал взять еще немного…

— Пожалуйста, не бросай меня. — Ее голос был хриплым, умоляющим, отчаянным.

Ее слезы капали мне на кожу, и они были обжигающе горячими.

Она прижалась своими губами к моим, и, хотя я не мог пошевелиться, я мог почувствовать их мягкую полноту, как никогда раньше.

Ее пальцы скользнули по моей челюсти, и моя кожа загорелась от этого движения так, что мое сердце должно было забиться быстрее, но оно оставалось неподвижным в груди.

— Магнар, — снова взмолилась она, и звук моего имени на ее губах притянул меня обратно к ней. Но я больше не был уверен, что это я.

Я открыл глаза и увидел ее, ее рука лежала на моей щеке, а ее золотистые волосы ниспадали вокруг нас, как занавес от мира.

У нее были глаза самого потрясающего оттенка синего. Но я никогда раньше не замечал более темной линии по краю ее радужки. Я мог видеть каждую длинную ресницу, влажно блестевшую от скопившихся на ней слез. Она моргнула и резко вдохнула, увидев, что я проснулся.

— Ты жив? — удивленно спросила она, и я мог сказать, что она знала, что меня там не было.

Она снова поцеловала меня, и все мое тело загорелось от ощущения ее плоти напротив моей. Каждый дюйм кожи заискрился и отреагировал способом, который был одновременно знакомым и совершенно чужим. Я жаждал ее всеми способами, которые были у меня всегда, и даже больше. Ее близость вызвала комок отчаяния у меня в горле, и ее аромат проник сквозь меня, как обещание моего спасения. Как я раньше не замечал, как она пахнет? Это было самое восхитительное искушение в ее соблазнительном теле, и я безрассудно вдыхал его, желая большего.

Я поднялся и двинулся так быстро, что чуть не скинул ее с себя, но поймал прежде, чем она успела упасть. Я не собирался ее отпускать. Она была моей. А я принадлежал ей.

Она отстранилась, и ее облегчение сменилось беспокойством, когда она обхватила мою щеку рукой, и тепло ее кожи почти обожгло мою собственную холодную. Покалывающий зуд пополз по моей коже, когда каждая рана, которую я получил в этой битве, и те, что были у меня до нее, затянулись, заживая до тех пор, пока моя плоть снова не стала чистой.

Мое горло захрипело и сжалось так, что у меня не нашлось слов, и самый прекрасный звук наполнил мои уши. Я поднял руку и положил ей на сердце, восхищенный звуком ее пульса, достигающим меня.

Ее губы приоткрылись, но с них не сорвалось ни слова. Мой взгляд скользнул вниз, к мягкому покачиванию ее горла, когда она проглотила все, что собиралась сказать. Загорелая кожа ее шеи взывала ко мне, и я наклонился ближе, вдыхая самый опьяняющий аромат.

— Срань господня, — пробормотал Эрик, оттаскивая Келли назад, но она боролась, чтобы остаться со мной, и я поймал ее за руку, чтобы удержать рядом.

— Отойди от него, Келли. С ним не безопасно, — предупредил Фабиан, и ярость разлилась по моим венам, когда они так с ней разговаривали.

Она немного отодвинулась, и ее глаза расширились, когда она оглядела меня. Замечая каждое маленькое изменение и каждое сходство. Я был мужчиной, которого она любила, и в то же время кем-то другим.

Чьи-то руки оттащили ее, и она поднялась на ноги, оставив меня под ней на земле. Я встал так быстро, что чуть не опередил ее, и все они в тревоге отпрянули назад.