Опытный некромант

— Я могу идти? — спросил Ворлунд, всё это время наблюдавший за моим мыслительным процессом.

— Ещё пара вопросов, — ответил я. — Что там с латами?

— Это займёт очень много времени, потому что в одно рыло латы ковать очень тяжело, — ответил Ворлунд. — А я ведь отливаю стволы для мушкетов, делаю капсюльные замки…

— Как ты смотришь на то, чтобы я поднял тебе двух покойных женщин, чтобы ты обучил их своему ремеслу и использовал на подхвате? — спросил я.

— Женщин? — переспросил Ворлунд. — А не слишком ли много времени на это уйдёт?

— Нам главное начать, — махнул я рукой. — Их интеллект будет на прижизненном уровне, а подниму я их сразу некрохимероидами — качество закачаешься.

— Лишние руки не помешают, — кивнул кузнец. — И ещё пару человечков мне дай, чтобы тоже помогали.

— Дам Гнетую и Скучного, — решил я. — Пусть помогают. Может, «Ремесло» усвоят…

— Посмотрим, — ответил на это Ворлунд. — Теперь могу идти?

— Ещё один вопрос, — покачал я головой. — Можешь делать не полноценные латные доспехи, а что-то вроде полулат? Защита конечностей и головы латная, а вместо кирас бригантины, имею в виду. Так ведь легче?

— Это ненамного, но легче, — подтвердил кузнец. — Вообще да, могу.

— Так будет лучше, — усмехнулся я. — Теперь можешь идти.

Кузнец ушёл, а за ним пришёл Скучной, на периодический медосмотр. У нас всё серьёзно, с медосмотром и защитой профессиональных прав трудящихся, хе-хе-хе!

Главное, чтобы эти ухари профсоюз немёртвых не учредили и не заставили меня платить зарплату и вводить ограничение рабочего дня…

//Российская Федерация, г. Москва, Институт криминалистики ФСБ, 22 августа 2021 года//

Точилин ни на секунду не поверил подполковнику Воровских и теперь убедился, что его предчувствие было чертовски верным.

Вместо того, чтобы применить сверхъестественный дар на пользу государству, Ивана заперли в одиночной камере в подвале некоего НИИ, после чего начали подвергать различным экспериментам. Сначала обычное исследование через МРТ, КТ, затем психология, а после небольшие биопсии (2) из разных участков тела. Забор крови, чего-то из позвоночника и так далее, местные эскулапы называли так, но Ивану было непонятно это слово и смысл производимых с ним манипуляций.

Ещё они обнаружили у Точилина доброкачественное новообразование в бицепсе левой руки, хирургическое удаление которого обсуждалось сейчас на высшем уровне. Пока вопрос обсуждается, но врач-онколог, известный Ивану как Борис Сергеевич, обещал информировать в случае каких-либо изменений.

Также Иван уже раз сорок проводил ритуал «Тяжкого надзора», но учёные не установили никаких видимых физических проявлений, кроме небольшого изменения температуры амулета, теплеющего на 0,020-0,030 градусов после каждого ритуала. Точилин не знал, имеет ли это отношение к расходованию некроэнергии амулета, но полагал, что какая-то связь с этим есть, ведь температура амулета замерялась в термоизолирующем футляре с датчиками.

С помощью полного МРТ тела учёные обнаружили татуировку, застывшую в трёх миллиметрах от костей. Она в том же виде, то есть сохраняет прямоту и прекрасно видна на одном из слоёв, что вызвало кучу вопросов.

После этого учёные назначили проведение ритуалов с амулетом в другой руке, а после успешного их проведения всерьёз озадачились. Потому что Ивану необязательно держать амулет именно в той руке, хотя в этом случае ритуал пройдёт максимально качественно.

Эти кошки-мышки продолжались сутки, а затем Точилина вновь посадили в допросную и начали колоть по всей форме. До рукоприкладства дело не доходило, но психологически давили будь здоров.

Только вот колоть опытного опера — это тебе не международных террористов за яйца подвешивать. Часть приёмов Иван знал от матёрых дознавателей, а что-то иногда применял сам, в ходе оперативно-разыскных действий.

Не добившись скорейшего результата, его вновь показали подполковнику Воровских, который начал рассказывать что-то о важности его способностей для Родины, об уникальном положении, в котором он оказался и блестящих перспективах на будущее.

«Единственная моя перспектива, после того как они узнают, что ритуал „Тяжкий надзор“ — это метод, а не врождённая сверхспособность — пуля в затылок и безымянная могила», — подумал Иван.

Несмотря на твёрдый характер, самоубийцей Точилин не был, поэтому держался стойко, а Воровских чувствовал, что ему рассказывают не всё.

Также, по одному непреложному доказательству, Точилин понял, что коллеги его в этом же НИИ, но на другом этаже. Доказательством служил лист с процедурами, случайно выпавший из папки одного лаборанта. Там были Ф.И.О. Савушкина, Горенко, а также Маркедонова с Некипеловым, ну и до кучи Георгия Ильича Кровинова. Полковника силовики взяли напрасно, так как он не расскажет ничего, даже если очень захочет. Петра Горенко, что примечательно, не взяли, видимо, не нашли прямых и косвенных связей. Или, что более вероятно, посадили его под колпак и ведут наблюдение, с целью раскрытия всей схемы торговли их особым составом, обладающим потрясающим эффектом даже на смертельно больных людей.

Лёжа в камере и читая свежую газету, где писалось об очередном обострении отношений с НАТО, Точилин думал о перспективах выпутаться из этой очень неловкой ситуации.

Тут звякнул засов бронированной двери. Значит, пора идти на эксперименты…

В камеру вошли два дюжих сотрудника НИИ и указали на выход.

Иван положил газету на столик и пошёл вслед за эскулапами, проводящими над ним опыты.

Но, на этот раз, они пришли не в отделение, где его, обычно, подвергали различным исследованиям, а куда-то в другое место.

Новое отделение находилось в восточном крыле, там не было медицинских помещений, а исключительно административные кабинеты. В один из таких кабинетов Точилина и завели.

Внутри находился подполковник Воровских, несколько полковников, один генерал, два знакомых медика, а также три человека в гражданском.

— Точилин, — недобро улыбнулся Воровских. — Почему вы скрывали от нас, что это никакая не сверхспособность, а некий ритуал, доступный для любого человека?

Значит, узнали. В принципе, при том, что они уже знали, это было вопросом времени.

— Я вам не доверяю, — честно ответил Иван. — Почему-то у меня сложилось впечатление, что вы захотите использовать это совсем не на благо Родине.

— С чего бы это? — удивился Воровских.

— Потому что честный человек не станет так часто и интенсивно вещать о патриотизме, Родине, и моём долге офицера, — усмехнулся Точилин.

Повисла недолгая, но напряжённая пауза, а затем лица в гражданском одновременно засмеялись.

— А-ха-ха-ха-ха! — громче всех смеялся самый худой из них, одетый в серый деловой костюм-тройку. — У-ху-ху! Насмешили, ей богу!