Опытный некромант

— Ха-ха! — хохотнул я, но сразу же получил разряд боли в черепе. — А ты умеешь в юмор.

— Спасибо за похвалу, господин, — поклонился немёртвый.

Зашипела рация.

**Готовьтесь открывать ворота, мы на подходе** — донеслось из динамика.

— Распинались с уёбками? — спросил я.

**Ведём девятнадцать живых, но раненых** — сообщил Волобуев. — **Ещё чуть больше мёртвых**

— Отлично, ждём, — сказал я в рацию.

Вновь отхлёбываю из кружки.

— А жизнь-то потихоньку налаживается, Саня! — произнёс я.

Примечания:

1 — Зерцало — это очень дуалистичная штука. Зерцалом называли как доспех, составленный из зерцал, так и непосредственно металлическую тарелку, защищающую самое главное в воине — переднюю область грудной клетки. Доспех называли «полным зерцальным доспехом», а нагрудную обеденную тарелку именовали «зерцалом личным». Как и долгое время в Европе, на Руси ковать кирасы не умели, но у будущих обитателей СНГ были отличные и сравнительно дешёвые альтернативы — пластинчатый и кольчужно-пластинчатый доспех. Тем не менее, люди склонны стремиться к хорошему и поэтому зерцала постепенно эволюционировали, причём некоторые образцы в этом настолько преуспели, что начали чем-то напоминать латные кирасы. Поздние экземпляры зерцального доспеха иногда имели вид прообраза западноевропейской кирасы, состоя из пяти или более зерцал, скреплённых вместе. Если бы кто-то не начал слишком пристально смотреть, чо там в Европе, возможно, зерцала бы эволюционировали во что-то своё, самобытное и уникальное. А может и не эволюционировали бы. Мы этого не знаем и знать не можем.

2 — Антропофаг — от древнегреческого — «человек» и — «поглощать» — иное название каннибала. Тут важно определиться с терминологией. Людоед — это любое существо, кушающее человеков, а каннибал — это любое существо, потребляющее в пищу существ своего вида. То есть, если человек кушает человеков, то вернее называть его каннибалом, но людоед, применительно к этому же случаю, тоже верно. Но нельзя называть тигра, забодавшего и скушавшего человека, каннибалом, потому что он ничего противоестественного не сделал и других тигров не кушал. И, к слову, животные, вкусившие человеческой плоти, распробовавшие всю гамму вкуса и богатый внутренний мир, потом более склонны, если подвернётся случай, продегустировать человека ещё разок и ещё. А в норме хищники стараются держаться от людей подальше, потому что им делать больше нехрен, кроме как подставляться под пули. Но с людоедами всё несколько иначе.

Тот самый Демис Руссос — Гудбай, май лав, гудбай — https://www.youtube.com/watch?v=f4LKlOyC-To

Глава двадцать седьмая. Счастье в крупном номинале

//Российская Федерация, г. Уссурийск, 4 сентября 2021 года//

Я тебе больше скажу, с абсолютно чистой совестью! Никто, блядь, из нас не знал!

Любой солдат Вермахта и СС после 1945 года

— Будённовская порода, трёхлетки преимущественно, — нахваливал Семён Иванович Буркин, директор завода, своих лошадей. — Сколько надо?

Кирич успел узнать, что конный завод переживает очень тяжёлые времена, спорт в большом упадке, поэтому денег не хватает, а ещё недавняя эпидемия отнюдь не улучшила ситуацию. Поэтому в глазах директора видна заинтересованность в продаже лошадей.

— Мне спортивные кони не особо нужны, Семён Иванович, — заговорил Кирич. — Мне бы тягловых, чтобы телеги таскать могли.

— А чего ко мне пришёл тогда? — несколько разочарованно спросил директор. — У меня спортивные…

Директор был обычного и заурядного вида мужичком: с лишними килограммами двадцатью, с красным лицом, седоватыми русыми волосами, усатый, с карими глазами и носом-картошкой.

— А весят они сколько? — спросил Кирич.

— В среднем, четыреста-пятьсот килограмм, — ответил Семён Иванович. — Что за вопросы странные? Брать будешь?

— Продай мне штук десять, — решил Кирич. — Но чтобы все здоровые и точно трёхлетки. Пять самцов, пять самок. Почём будет?

— По сто двадцать тысяч! — выдал директор. — Но будут ещё четырёхлетки и пятилетки, два-три из десяти.

— Сто, — назвал Кирич своё видение цены. — Но только самых лучших.

Брать без торга — это привлекать ненужное внимание. У Кирича и так не было никакой внятной легенды, чтобы объяснить такую, на первый взгляд, спонтанную покупку лошадей…

— А пойдёт! — директор, уже становящийся очень довольным, махнул рукой.

Кирич мог бы и сильно дешевле купить лошадей, но их надо искать по окрестным деревням, где далеко не везде люди держат хоть какой-то скот.

— Где я могу купить, хотя бы, штук двадцать вьючных лошадей? — спросил Кирич.

— Есть на конебазе один знакомый… — Семён Иванович. — Могу связаться. Тебе молодняк нужен?

— Мне нужно, чтобы они имели массу не тяжелее полутонны, — ответил Кирич.

— По пятьдесят тысяч рублей за голову, — назвал цену директор. — Но переговоры буду вести я. А нахрена тебе такие?

— Конюшню открываю, для реконструкторов, — ответил Кирич. — Вьючные нужны для телег средневековых.

— А-а-а, ну, понятно, — покивал Семён Иванович. — Так что по цене?

— Тридцать, — назвал свою цену Кирич.

— Ну это грабёж! — возмутился директор. — Сорок пять и ни рублём меньше!

— Ладно, — кивнул Кирич.

— Как забирать будешь? — спросил Семён Иванович.

— Надо привезти их в конюшню на севере Владивостока, конный клуб «Владивостокская езда», — назвал адрес Кирич. — Доставку оплачу.

— Так он же закрыт! — удивился директор.

Действительно, пандемию ВИ-гриппа особо тяжело переживали конюшни, конебазы и конные заводы, потому что массовые мероприятия, коими являются скачки и турниры, были запрещены, а ещё люди в страхе сидели по квартирам, не позволяя себе даже конных прогулок.

— Я арендовал его, — ответил Кирич. — Почём доставка?

— Доставка моих обойдётся в десять тысяч, — назвал цену директор. — В коневозке пять мест, рейс до Владивостока — пять тысяч рублей.

— Пойдёт, — вздохнул Кирич. — Надо побыстрее, а то я уже утомился всеми этими договорняками…

— Сделаю в лучшем виде! — улыбнулся Семён Иванович. — Лошадей сразу с документами продаю. Как оплачивать будешь?

— Наличкой, — ответил Кирич.

Миллион рублей как с куста. Ему до сих пор не до конца верилось в то, какими суммами он сейчас ворочает. Ещё месяц назад пределом его мечтаний было работать в больнице и зарабатывать по тридцать-сорок тысяч рублей в месяц. Ну и леваками ещё тысяч десять-пятнадцать заколачивать. А сейчас он безумно богат. На институт он наплевал, даже не став отчисляться и забирать документы. Потом как-нибудь. Или никогда. Потому что в этом нет никакого смысла, ведь скоро всему конец…

Кирич позвонил своему юристу, которого пришлось завести, после чего они заключили договор купли-продажи лошадей и совершили передачу налички из рук в руки.

«Минус миллион за одну секунду…» — подумал Кирич.

Пока оформлялись, Семён Иванович позвонил своему другу и узнал, что, помимо беспородных, есть целых пять советских тяжеловозов, два коня и три кобылы.

Очень быстро приехало две коневозки, после чего небольшое стадо лошадей уехало в сторону Владивостока, а Кирич поехал вслед за ним.