Опытный некромант

Вышел к воротам нашего небольшого укрепления. Там действительно стояла небольшая группа людей, девять — шесть воинов при щитах и копьях и три пожилых дядьки в гражданской одежде.

— Стратиг Алексей Душной, — вышел я за раздвинутые телеги. — С кем имею честь?

Визитёры поклонились. Вперёд вышел дядька в красной тунике и серых кожаных штанах, а ля «варвар». Лет ему, на вид, около сорока, волосы чёрные, без седины, лицо благообразное и располагающее — таким, обычно, принято невольно верить. Карие глаза смотрят усталым мудрым взглядом, этак по-отечески, с пониманием. Ростом он около метра восьмидесяти, худ, без отпечатка наиболее популярного в этих краях рода деятельности, то бишь воинского ремесла. И руки без мозолей, значит, работник интеллектуального труда или благородный.

Именно поэтому я заговорил о чести — я воспитанный мальчик, поэтому стараюсь не обижать людей понапрасну. Но дядечка сразу же объяснил, что я зря шаркаю перед ними по паркету.

— Не смеем претендовать на благородство, господин, — произнёс он. — Меня зовут Артемием, я представляю этих людей. Мы — беженцы из города Пелусия. Просим вас принять нас в ваш караван, куда бы вы ни направлялись. Готовы заплатить золотом и предоставить своих воинов в ваше распоряжение, на время пути, разумеется.

Вот так, без подмазок, без обиняков, просто прийти к некоему левому типу, ошивающемуся на тракте, после чего попросить присоединения к его каравану, возмездно, разумеется. Я здесь чуть больше полугода, да, но даже я успел узнать, что так дела не делаются. Значит, есть подвох.

— В чём подвох? — спросил я.

— М-м-м, нет никакого подвоха… — вытянул ладони в мою сторону Артемий, а затем прищурил глаза. — Мы бежим из своего города, взятого ордой варваров-людоедов…

Знаете, когда вас хотят наебать? Когда собеседник вот так вытягивает к вам ладони и щурится, (1) будто перед ним стоит напряжённая работа объяснения чего-то сложного простыми словами. Это невербальный маркер грядущего развода, потому что наебать человека — это напряжённая работа, требующая больших усилий, нежели просто сказать как есть. Смотрите видео, где вам предлагается что-то сделать или чем-то рискнуть? Обратите внимание, делает ли блогер, предлагая какую-то хрень, подобные жесты. Если да, то это, с вероятностью 95,5 %, развод, а если нет, то возможны два варианта. Первый вариант — вас не пытаются развести. Второй вариант — вас разводит опытный специалист по разводам, очень хорошо контролирующий свои рефлексы или человек, знакомый конкретно с этим демаскирующим невербальным элементом.

И да, может показаться, что это какая-то кухонная психология, но уверяю, тема рабочая. Спешу заметить, что я сейчас не щурюсь и вытягиваю ладони в вашу сторону. Легко проверяется на блогерах, насчёт которых вы точно уверены, что они гонят галимую лажу. Эти жесты у таких встречаются очень часто.

Короче, я не повёлся на этот откровенный обман.

— Я хорошо отличаю ложь от правды, — заявил я прямо. — В чём подвох?

Артемий прикрыл глаза и опустил голову.

— За нами погоня, стратиг, — ответил за него один из воинов.

Воин был облачён в длинную кольчугу и византийский шлем, а вооружён был парамирием (2) и пурпурного цвета щитом с хризмой. (3)

Лицо облезлое от солнечных ожогов — видно, что на солнце не каждый день, за что уже успел заплатить. Зато бронзовый загар, ха-ха! Ростом он около метра семидесяти, похож на грека, но я в этносах не особо, поэтому могу ошибаться. Одного Аль Бано хватает…

— Кто? — спросил я.

— Отряд людоедов, — вздохнул воин.

— Я спрашиваю, кто ты такой? — уточнил я формулировку.

— Меня зовут Виктором, я младший сын Петра Балеариса, спафария двенадцатой нумерии стратига Бориса Кринита, — представился воин. — Царствие им небесное…

Ещё одно благородие, раз у его папаши есть фамилия и чин спафария. Спафарий — это, если переводить с греческого, меченосец. Типа, рыцарь в Западной Европе. Бывают ещё протоспафарии, то есть незнатные спафарии с гипотетической возможностью заслужить себе дворянство. Социальные лифты в Византийской империи есть и они, как оно всегда и бывает, тесно связаны с армией и войной. Значит Виктор — рыцарский сынок, но самого базового уровня.

— Аминь, — кивнул я. — Сколько людоедов? Чем вооружены и насколько они далеко отсюда?

— Не меньше двухсот, — ответил Виктор. — Вооружены мечами и копьями, при бронях. Отставали от нас на шесть-семь часов.

— Значит, я должен разобраться с варварами, которые теперь стали и моей проблемой тоже? — спросил я.

— Сожалею, стратиг… — упал на колени Артемий.

— Встань, — потребовал я. — Будешь падать на колени, но только когда я скажу.

А я не скажу никогда. Потому что терпеть не могу этого сраного раболепства.

— Примите нас, защитите, — взмолился Артемий. — У нас в обозе женщины и дети…

— Сколько у вас воинов? — спросил я.

— Шестьдесят мечей, — ответил Виктор. — Но сорок из них взяли их недавно и не имеют броней и даже шлемов.

— С этим-то никаких проблем, — усмехнулся я. — Значит так! Сейчас состряпаем небольшой контракт, по которому вы идёте ко мне на службу. Обещаю быть очень хорошим стратигом, который не сгубит ваши жизни зазря. Будет тяжело, с риском для жизни, но шансы на успешное выживание намного выше, чем бежать от людоедов так, как это делаете вы…

Быстро открываю меню и перехожу на списки созданных мною документов. Тут есть типовые договоры, отличающиеся по градации от «добропорядочное и взаимовыгодное сотрудничество» до «анальная оккупация». Выбираю составленный специально для Иоанна и его людей договор, согласно которому они присягают мне на верность и служат до самой смерти, а взамен я не обращаюсь с ними как со своими сучками. То есть подразумеваются широкие обязательства у обеих сторон, но у меня их меньше, потому что под «Алексеем Душным» в договоре понимается «тот, кто тебя ебёт и кормит».

— От того, примете ли вы мои условия, зависит то, буду ли я защищать вас, — поставил я условие. — Если нет — уходите сразу же, чтобы не тратить моё время. Когда вас догонят и, если сильно не повезёт, возьмут в плен, расскажите им всё, что знаете обо мне — я встречу ваших убийц и отомщу им. Ваши смерти будут напрасны, но зато отомщены.

Да, кручу людям яйца, но мне окончательно надоело играть роль всеобщего спасителя. Может, потому что голова сейчас болит безбожно, а с утра началась ломота по всему телу, не знаю. «Тёмное спасение» нихрена не помогает — нет даже намёка на улучшение самочувствия. Эта хрень меня уже пугает. Но сейчас не до этого, потому что надо выжить и добраться до персов, чтобы им отомстить. За Адрианополь, за булочку и трамвайчик, блеать!

— У нас нет выбора, — произнёс Артемий.

— Лучше умереть свободным, чем жить на коленях, — усмехнулся я. — Но каждый решает сам.

— Это хорошие слова, достойные истинного правителя, — оценил довольно избитую, в моём мире, фразу Виктор, — но мы несём ответственность за родных и близких. Но, прежде чем мы согласимся, скажите…

— Что? — спросил я.

Воин замялся.

— Поле, залитое гниющей кровью… — набрался решимости Артемий. — Вы имеете к этому какое-то отношение?