Ордер на возмездие

– Не забуду.

– Ну, пока, до встречи. Бегу!

Толстошеев еще прижимал трубку к уху, издающую короткие гудки.

– Ничего себе! – он бережно положил трубку на рычаги аппарата, а затем шаркающей походкой направился на кухню, вытащил из холодильника банку пива, откупорил ее, принялся жадно лакать, понимая, что если и заснет, то не скоро.

– Ну? – взглянув на полковника Бахрушина, спросил рэпер Леша.

Полковник, как заядлый театрал, тихо зааплодировал. Техник – тоже. А Леша сбросил ноги со стола, смахнул с полированной поверхности песок и поклонился, тряхнув разноцветными прядями.

– Если еще что надо – звоните!

– Алексей, ты, надеюсь, понял?

– Я все понял, не дурак. Соображаю, в каком заведении нахожусь. А швейные иглы из разговора – это что, кстати?

– Так, железо… Тебя, кстати, это не должно интересовать, ты же не портной?

– Это точно, к такой работе у меня руки не лежат.

И полковник Бахрушин под занавес рассказал анекдот, который ему очень нравился – о двух евреях, о Семе и Фиме: Сема был портной, а Фима сапожник. И вот однажды, сидя в мастерской и занимаясь своим делом, они разговорились. Сема тачал сапоги, а Фима шил жилетку.

«Если бы я был царем, я бы жил очень хорошо», – сказал Фима.

«А я бы жил еще лучше», возразил Сема.

«Почему?»

«Потому что если бы я был царем, я бы при этом еще немножко шил».

Анекдот развеселил Лешу и капитана Брюлова. Бахрушин же, рассказав анекдот, даже не улыбнулся. Он думал о том, что принесет ему завтрашний день.

* * *

Жизнь на автосервисе кипела круглые сутки. Посетители приезжали, пригоняли битые автомобили, забирали отремонтированные, рассчитывались, благодарили, договаривались. В мастерских гудели станки, сварка разбрасывала снопы искр, снимались кузова, крылья, красились, ставились новые. Слесари, механики, электрики переругивались.

В одиннадцать утра у ворот автосервиса остановился джип «чероки». С первого взгляда было понятно, что машина не требует ремонта, и принадлежит человеку с деньгами. Трижды резко взвыл сигнал, и хоть никто не знал владельца джипа со смоленскими номерами, но один вид солидного автомобиля заставил охранника распахнуть ворота. Джип въехал на территорию и по узкому коридору мягко покатил прямо к мастерским.

Правое стекло опустилось:

– Эй, мужик, – послышался властный голос, – слесарь с покрышкой на плече замер как вкопанный. – Где тут твой шеф обитает? Он мне нужен.

– Толстошеев, что ли, Матвей Иосифович? Так это там, дальше! Туда на машине не доедешь. Придется выйти.

Джип припарковался между двумя дорогими тачками. Двое мужчин вышли, оба были рослые, широкоплечие, один постарше, с сединой на висках и с чуть тронутыми сединой усами.

Он шел уверенно, легкой, пружинистой походкой. Его спутник держался сзади, то и дело поглядывая по сторонам, словно прикрывал его.

Толстошеев разглядывал визитеров сквозь планки жалюзи. Он стоял в отдалении – так, чтобы его не видели с улицы.

– Незнакомые ребята, – пробормотал он. Ночной разговор с Мешковым не шел из головы. – Неужели это его люди? Похоже. Случайные люди сюда заезжают редко, всех в лицо знаю. Но первым разговор затевать не стоит.

Он сел за стол и сделал вид, что чрезвычайно занят, подвинув к себе кипу бумаг. Дверь открылась и довольно просторный кабинетик сразу сделался тесным. Пришедший крепко сложенный мужчина стоял, чуть наклонив голову, широко расставив ноги. Он был похож на спортсмена в начале дистанции, по которой ему завтра предстоит бежать.

– Здорово, – глухо произнес он и посмотрел на Толстошеева.

– Здравствуйте, – отозвался хозяин автосервиса и чуть заметно улыбнулся, но бумаги от себя не отодвинул.

– Я Рублев, – назвался мужчина, – а Мишаня – он со мной.

– Толстошеев Матвей Иосифович, можно просто Матвей, – Толстошеев выбрался из-за стола и пожал огромную руку Бориса Рублева и чуть меньшую Мишани Порубова. Рука Толстошеева пряталась в них, как авторучка.

Комбат огляделся, оценил хлипкий офисный стул, ногой подвинул его к себе, сел и закурил.

– Ну? – наконец спросил он. Толстошеев растерялся.

– О чем вы?

– Вам, Матвей, Мешков звонил? Или вам уже не надо?

– Звонил, – отозвался Толстошеев.

– И что сказал?

– Сказал, у вас есть то, что мне надо.

– А сколько это стоит, он не сказал? – криво улыбнулся Рублев, немного брезгливо оглядывая кабинетик Толстошеева.

– Кто ж о цене говорит, да еще по телефону?

– Я не знаю. По телефону можно, конечно… не обо всем, но, коль встретились, давайте к главному перейдем. Кстати, здесь говорить можно? Никакая падла не подслушивает?

– Можно, можно, – немножко замешкался Толстошеев. – Может, чаю хотите или кофе? Коньяка, водки?

– Нет, ничего не хочу. Я по делу приехал. А вот когда дело сделаем, тогда и выпьем.

Толстошееву Рублев и его напарник понравились. По всему было видно, что мужики тертые и, как говорится, видавшие виды, может, даже и в тюрьме сидевшие.

– Знаете, Борис, мы с вами в первый раз встретились, как-то все это… внезапно…

– Ты что, Матвей Иосифович, своим компаньонам не доверяешь? – перешел на «ты» Рублев.

– Доверяй, но проверяй, – отрезал Толстошеев.

– Ну, знаешь! Если тебе не надо, я кому-нибудь другому предложу.

– Погодите, погодите, – быстро затараторил Толстошеев, так, словно бы Рублев со своим другом собирались покинуть вагончик. – Я же еще ничего не сказал.

– Меня интересует цена, а на все остальное мне наплевать с высокой колокольни, – заявил Рублев.

Толстошееву хотелось верить словам незнакомца.

– Деньги будут.

– Сколько? – повторил свой вопрос Рублев.

– Да-да, сколько? – словно передразнивая хозяина, спросил полушепотом Мишаня.

– Сколько единиц вы можете поставить?

– Сколько надо, столько и смогу, – хохотнул Рублев. Он говорил так, словно оружие лежало в багажнике его автомобиля и он мог, подняв крышку, доставать одну «Иглу» за другой.

– Мне нужна большая партия.

– Большая – это сколько?

То, что слишком часто гость произносит одно и то же слово «сколько».

Толстошееву не понравилось. Но у каждого бизнесмена своя технология ведения переговоров.