«Ореховские» шутить не любят

Из салона машины обзор был неважный. Темнота сгущалась. Весь первый этаж скрывался за забором.

Отсюда можно было наблюдать только два окна второго этажа.

– Так мы можем здесь просидеть до утра, – сказал Квасов, намекая на то, что пора приступить к активным действиям.

– Согласен. Что ты предлагаешь?

– А что можно предложить в данном случае?

Ивлев не ответил.

– Надо проникнуть за забор. По возможности обследовать двор. Может, удастся что-нибудь рассмотреть в окнах. Не знаю, конечно, но думается, здесь вполне подходящее место для бандитского логова. Зря ты не захотел сообщить Махову. Пусть бы кого-нибудь прислал к нам.

– Боишься? – спросил Ивлев.

Квасов поспешил ответить:

– Ну что ты! Что я, первый раз, что ли? Бывал в переделках и похуже. – Он хотел сказать это с веселой беспечностью, но получилось мрачно, как оправдание. Он сам это понял и, попытавшись заговорить капитану зубы, спросил: – Слушай, а ты не ошибаешься насчет внука? А то получится так: мы в дом, а там одна мамаша. Крик. И к прокурору наутро.

– Нет. Не ошибаюсь. Старуха сказала, что ее внук уже три дня в Мытищах. А где ему быть, как не дома? Наша задача – без лишнего шума проникнуть в дом, цапануть этого Валеру и выжать из него все про его знакомого. А уж потом, если что, группу захвата вызывать.

– Ну что? – спросил старший лейтенант. – Кажись, самое время попасть на территорию двора незамеченным. Вот темень какая! И если внук действительно дома, то скорее всего спит, – сказал Квасов и многозначительно посмотрел на Ивлева с немым вопросом: кто пойдет?

В одном из окон второго этажа вспыхнул тусклый свет настольной лампы. Мелькнула тень. Потом другая.

Кто-то подошел к окну, отодвинул штору, глянул на улицу и отошел.

Ивлев с Квасовым не успели даже разглядеть, кто это был, мужчина или женщина.

– Оказывается, в доме не спят, – сказал Квасов и предложил: – Закурить бы сейчас.

– Да. Не помешало бы, – проговорил капитан, понимая, что идти должен он, а не Квасов. В конце концов, это его жена попала в лапы к бандитам, а не жена Квасова. И, значит, рисковать должен он.

Ивлев расстегнул поперечный ремешок кобуры, чтобы при надобности можно было быстро воспользоваться пистолетом. Приготовил запасную обойму.

– Знаешь что, Леша, – задержал его Квасов. – Давай я пойду. Ты – заместитель Махова. Тебе легче с ним разговаривать. Вот рация. Выходи на связь с полковником. А я пошел, – улыбнулся он невесело. И, когда открыл дверь, попросил: – Если что, подстрахуй.

– Будь спокоен, – пообещал капитан Ивлев. Он увидел, как старший лейтенант быстро подошел к забору, ухватился руками за край досок, вытянул голову, заглянул во двор, потом подтянулся и быстро перемахнул за забор.

Капитан остался один. Хотел включить рацию, но раздумал. Сидел и, опустив стекло, прислушивался к тишине. Вспомнил название улицы: «Лесная. А леса здесь днем с огнем не сыщешь».

На полях за домами по шапкам кустов потянулся белый туман. Ночи в августе всегда сырые, с росами, с туманами и уже по-осеннему темные.

Ивлев глянул на усыпанное яркими звездами небо и грустно сказал:

– Вот и лето прошло. Жаль. Мы с Наташкой так и не успели отдохнуть как следует на нашем озере. А так хотелось!

Неожиданно показалось, что вроде за забором послышался шум. Ивлев выскочил из машины, прислушался. «Так и есть. Голоса». Он побежал к забору.

Что-то громыхнуло возле дома, как будто кто-то ударил ногой по пустому ведру.

«Неосторожно ведет себя лейтенант. Ох, неосторожно», – думал Ивлев, стараясь уловить слухом все звуки, которые раздавались на дворе.

Уцепившись руками за доски, Ивлев повис на заборе. Увидел метрах в десяти-пятнадцати от дома небольшую пристройку, скорее напоминающую хозблок.

Из нее доносились мужские голоса. Один грубый, приглушенный, другой – лейтенанта Квасова.

«Это он нарочно говорит погромче, чтобы я слышал. Значит, засветился. Надо идти ему на помощь». Ивлев только успел так подумать, как из дома вдруг выбежал человек и, хлопнув дверью, скрылся в пристройке.

– Черт возьми! – выдохнул капитан и в одно мгновение очутился на заборе. Он спешил. Ведь там могло произойти всякое, а если что, ответственность ляжет на него, капитана Ивлева. Не имел права он посылать туда старшего лейтенанта. Не имел.

Зацепившись ногой за какой-то гвоздь на заборе, капитан услышал треск разорванной ткани на брюках. «Только этого мне и не хватало», – зло подумал он, относя случившееся к закону подлости.

И тут же в пристройке раздался выстрел пистолета. Резкий, звонкий.

Ивлев сразу определил – стреляли из «макарова», а значит, это старший лейтенант Квасов. «Что там происходит?» – мысленно спросил он у себя, и почему-то сразу представилась драка между Квасовым и еще кем-то, кого не видел он, но видел старший лейтенант. «Квасов просто так на курок не нажмет».

И вдруг – женский крик, такой громкий, что у Ивлева волосы на голове зашевелились. Кричала Наташа. Ее голос.

– Наташка! – выдохнул он скопившийся в груди воздух, сделал глубокий вдох и спрыгнул вниз, упал, но сразу же поднялся на ноги и вытащил из кобуры пистолет.

В голове сделалось жарко, словно что-то огненное перетекало из одной ее половины в другую.

– Наташка! Она там! Я сейчас! Я мигом!

Ивлев подбежал, даже впопыхах не разглядев, что это за строение, из чего. Не до того было.

– Где-то тут должна быть дверь!

Было темно. И еще мешало волнение. Наскоро пригляделся. В темноте обозначился дверной проем. Капитан шагнул, стараясь сдерживать дыхание. Руку с пистолетом выставил вперед, готовый выстрелить при малейшей опасности.

– Наташка тут! И Квасов тут! И эти бандиты тут! Кто же первый мне попадется под руку? – Он уперся стволом во что-то твердое и чуть было не выстрелил. Понял – дверь. Еще одна. «Надо ее открыть и войти. Они все там, за этой дверью. Но почему тихо? Не слышно Наташиного голоса. Почему не слышно ее голоса? И Квасова?.. Где Квасов?»

Он не мог в темноте найти ручку. Так и не нашарив ее, вцепился пальцами в шершавую поверхность двери и потянул к себе. Дверь отворилась, словно зазывая его входить. Ничего не мог разобрать из-за полумрака. Догадался, что оказался в темном коридоре. А там, впереди, комната. В ней горит свет. И, возможно, придется стрелять.

Ивлев напрягся и, ожидая нападения, прыгнул вперед.

В ярко освещенной комнате увидел Наташу. Она сидела на стуле, привязанная к нему веревками. Платье разорвано на груди, испачкано кровью. И губы в крови. Голова как-то неестественно завалилась на плечо. Она была похожа на спящую, только почему-то с открытыми глазами.