Орел и Ворон
Шрифт:
Щеки красавицы запылали, но грусть в ее глазах никуда не делась… Немудрено, ведь до расставания остались считаные мгновения…
Корабль уже причалил к речной пристани. Офицеры крепким словцом подгоняют солдат, а матросы что-то тащат в огромных тюках. На улице отвратительно промозгло…
Я поймал себя на мысли, что все мои отъезды из родных мест происходят именно в такую погоду.
Может, это знак? Но тогда почему же я еще жив, хоть и проигнорировал каждый из посланных мне знаков?
Мы с Викторией остановились на значительном удалении от сходней, ведущих на борт корабля, чтобы спокойно постоять
– Давай сядем, а?
Я закинул плащ на стоящую неподалеку бочку и посадил на нее свою Викторию.
– Звучало как предложение, но моего мнения ты не дождался. Как, впрочем, и всегда!
Несмотря на то, что любимая озвучила претензию, голос ее ласков, а слова сопровождает обворожительная улыбка, на которую я незамедлительно ответил своей.
Неожиданно взгляд фройляйн Айхен стал строгим и требовательным:
– У меня для тебя подарок, фон Ронин. И не вздумай вернуться без него!
Понимая, что строгость Виктории напускная и наигранная, я не сдержал очередной улыбки:
– Сначала покажи, что это!
Изящным жестом девушка извлекла кусок алой материи из рукава платья.
– Я вылила на него половину той склянки, что ты привез. Зато теперь, где бы ты ни оказался, ты всегда сможешь ощутить мое присутствие, лишь только поднеся платок к лицу!
Я с трепетом взял дар возлюбленной в руки; на краях его черными нитями вышиты витиеватые инициалы: СфР и ВА.
– Это чтобы ты не перепутал…
Голос девушки дрогнул, но она твердо продолжила:
– Я верю, что он поможет тебе вернуться назад. Ко мне. И буду об этом непрестанно молиться!
Ком подкатил к моему горлу.
– Вики, я даже не знаю, что сказать… Я…
Но Виктории уже нет рядом… Яркий солнечный свет коснулся смеженных век, разбудив меня. Но я продолжил лежать с закрытыми глазами еще некоторое время, пытаясь вернуться к любимой хотя бы воспоминаниями и ощущая, как по правой щеке бежит одинокая слеза…
А вокруг поют птицы, наполняя лес оглушительной симфонией природы и жизни. Насыщенный ароматами цветов и свежей травы, приятным духом древесной смолы, воздух здесь чист и свеж, заставляет дышать все глубже и чаще…
Наконец я открыл глаза.
Рядом сидит свежий и бодрый Тимофей, приветливо мне улыбнувшийся:
– Проснулся наконец. Давай-ка перекусим да отправимся в путь.
Я размял затекшую шею. Рука машинально нашарила алый платок.
Запах другой жизни. Аромат моей Виктории… Я бережно спрятал свой талисман.
– Ты вообще ложился, Орлов? Такое чувство, что нет.
– Ложился, но встал засветло. Не терпится уже вернуться к князю с благословением!
Сотника я прекрасно понимаю – сам хочу уже как можно скорее вернуться к своим, в формируемый эскадрон… Хотя, по совести сказать, с Тимофеем прощаться будет немного грустно. Но стрелец прав – устное благословение, равно как и крест с просфорой, требуется передать Михаилу как можно раньше. После посещения Борисоглебского монастыря я и сам невольно поверил в то, что благословение Иринарха поможет и князю поверить в свои силы, и его воинам настроиться на победу…
Позавчера
был день откровений. Духовная сила в этом русском затворнике показалась мне едва ли не физически ощутимой! Только подумать, всего одно слово – и я пал на колени, словно послушный ребенок перед отцом. Другое – и я искренне и твердо поверил в нашу общую с московитами победу, словно все главные битвы уже отгремели! Жаль, что мне не хватило духа спросить его о моем будущем, хотя, с другой стороны, так наверняка и лучше… Вдруг открытая старцем правда погубила бы надежду на новую встречу с возлюбленной?! И да, разве не Господь даровал старцу такую крепость веры и терпение носить все эти вериги, годами истязая тело и усмиряя плоть?! Думаю, ответ очевиден. Иринарх произвел на меня невероятное впечатление, и я еще раз убедился в том, что все делаю правильно…– А я выспался.
Стрелец ухмыльнулся.
– А ты думаешь, почему я тебя будить не стал? Ведь спал же аки дочь боярская на перинах пуховых. Только причмокивал да на своем языке лепетал вдохновенно.
– Ахахахах… И что же я говорил?
– Что-то. Но я, кроме «Виктория», ни одного слова не разобрал… Ну и язык у вас!
– А ваш такой простой, что прямо любой за два дня освоит.
Совершенно невозмутимый сотник тотчас парировал мой словесный выпад, веско бросив в ответ:
– Ну, ты-то ведь говоришь.
Я усмехнулся, а стрелец, уже разложив нехитрую снедь из сумы, неожиданно спросил:
– Слушай, Себастьян, а я ведь совсем забыл вчера спросить: когда старец тебя веригами коснулся, ты чего застонал?
Вчера мы действительно молчали практически всю дорогу. А вот вопрос Тимофея застал меня врасплох.
– Да я уже и не помню.
Стрелец пожал плечами, а я вдруг поймал себя на мысли, что именно после благословения Иринарха болящая в тот день с утра голова перестала меня беспокоить. И не беспокоит посейчас! Чудеса, да и только…
Перед тем как приступить к трапезе, я достал свой «зубной веник». Для меня было большим удивлением, что Тимофей имеет почти такой же. Сотник утверждает, что это полезное изобретение ввели в оборот еще при его деде.
Хотя чему тут удивляться? Московиты со своими банями, как по мне, гораздо чистоплотнее моих соотечественников…
Быстро почистив зубы перед едой, я перекусил вяленой рыбой и ломтем свежего монастырского хлеба, увесистого, очень сытного и крайне приятного на вкус. Не подкачала и мелкая рыбка, название которой я не знаю, но которой нас также потчевали в монастыре, а после дали в дорогу. Сочетание беспроигрышное! Хоть прием пищи был и не столь обилен, как хотелось бы… Зато быстрее освободились и начали собираться в путь.
– Себастьян, сегодня мы свернем со старого пути. Дорога выйдет чуть более длинной, но зато более безопасной.
Заканчивая седлать Стрекозу, я озадаченно уточнил:
– Есть какая-то веская причина?
– В монастыре сказали, что с развилки, до которой нам всего ничего осталось, нужно будет взять севернее. Вроде как там отряды лисовчиков встречаются не так часто, чем на нашем старом пути. Ну и потом, в лесах сейчас шибко тати шалят.
Ну уж в этом-то я мог убедиться самостоятельно – путь в монастырь по количеству случайных схваток стал самым опасным в моей жизни! Одно слово – Смута…