Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)

Но этим чекисты не ограничивались. Совокупный анализ материалов органов ВЧК — ОГПУ за изучаемый период позволяет нам выделить явления, рассматриваемые как угрожающие сохранению военной и государственной тайны. К ним можно отнести:

1) инициативные попытки отдельных военнослужащих передать секретную информацию иностранцам либо вербовка последними секретоносителей, а также халатное отношение к обращению с секретными документами, могущее привести к их утрате, разглашение закрытых сведений, о чем мы уже сказали выше;

2) побеги военнослужащих-секретоносителей за границу.

Работа по вскрытию указанных явлений, их недопущению или минимизации негативных последствий была исключительно важной в плане обеспечения безопасности функционирования войск и учреждений РККА.

Вместе с тем предметное рассмотрение работы органов госбезопасности в 1920-е — первой половине 1930-х годов по защите секретов (прежде всего военных) показывает, что в этот период отсутствовало четкое понимание необходимости действовать комплексно, с учетом всех реалий как на международной арене, так и в складывающейся внутри страны социально-экономической и политической ситуации.

Казалось бы, такие далекие от сохранения секретов вопросы, как коллективизация и внутрипартийная борьба, на деле оказывали определенное влияние на поступки некоторых военнослужащих-секретоносителей, подталкивали их к нарушению режимных мер, совершению воинских и иных преступлений. Чего, к примеру, стоит факт разглашения перед руководящим троцкистским центром высокопоставленными командирами РККА В. Путной (заместитель начальника УВУЗ ГУ РККА), В. Примаковым (начальник и военный комиссар Высшей кавалерийской школы), а также некоторыми другими многих вопросов состояния армии и флота [1272] .

1272

Троцкий Л. Речь на объединенном Пленуме ЦК и ЦКК 1 августа 1927 г. // Архив Троцкого. Т. 4. М, 1990. С. 44.

Жесткие меры, принимаемые на селе в ходе хлебозаготовок, а затем и коллективизация подорвали веру в коммунистические идеалы и доверие к практической линии ВКП(б) и лично И. Сталина у многих военнослужащих — выходцев из крестьянской среды, да и не только у них. На этой почве начало развиваться такое явление, как бегство отдельных командиров РККА за границу и даже угон ими боевой техники.

К этому органы госбезопасности, и прежде всего работники особых отделов, оказались совершенно неподготовленными.

Как известно, с мая 1922 г. особые отделы ГПУ были лишены функций борьбы со шпионажем и контрреволюцией в войсках. Их усилия направлялись в основном на выявление хозяйственных преступлений, недостатков в боеготовности и снабжении частей и соединений РККА В свою очередь, контрразведывательные подразделения территориальных органов госбезопасности не работали на военных объектах, не знали детально состояния дел, включая и систему обеспечения режима секретности.

Теоретик и практик в области борьбы со шпионажем А. Артузов обращал внимание делегатов Второго Всесоюзного съезда особых отделов на необходимость охраны секретов в войсках, однако свой призыв он обосновал лишь тем, что в ином случае противником под сомнение будут поставлены все дезинформационные материалы, переданные иностранным разведкам в рамках ведения оперативных игр [1273] .

1273

ЦА ФСБ РФ, ф. 2, оп. 3, Д. 674, л. 20.

Странно, однако, что ни один из руководителей Особого отдела ОГПУ в своих выступлениях (ни до, ни после доклада А. Артузова) не говорил об укреплении режима секретности. Вопрос о борьбе с бегством военнослужащих за границу вообще не ставился, поскольку в 1925 г. (съезд состоялся в январе 1925 г. — A. З.) имелись лишь единичные примеры, и никакой тенденции не намечалось. Нелегально уходили за границу лишь рядовые солдаты и матросы, не посвященные сколько-нибудь серьезно в сведения, составляющие государственную тайну.

Анализ сохранившихся отчетных материалов особых отделов в военных округах и полномочных представительств ОГПУ в регионах показывает, что оперативных данных на военнослужащих, намеревавшихся уйти за границу, практически не встречается.

Так, в отчете ГПУ Украины за 1923–1924 гг. мы ничего не находим по вопросу вскрытия и пресечения попыток бегства за границу, хотя работе в частях и соединениях Красной армии посвящен достаточно большой раздел [1274] .

1274

Там же, оп. 2, д. 529, л. 586–586 об.

На VII съезде особых отделов Московского военного округа (апрель 1928 г.) был принят ряд резолюций по усилению работы в армии, однако о пресечении попыток бегства за границу в них не упоминалось. Заметим при этом, что существенное внимание обращалось на серьезные упущения в организации осведомления среди военнослужащих, а значит, и на отсутствие своевременной информации по многим направлениям [1275] .

Никаких выводов особисты не сделали из факта задержания пограничниками осенью 1925 г. военного комиссара одной из дивизий П. Меренца, пытавшегося нелегально перейти советско-польскую границу. При этом у него изъяли портфель с секретными документами [1276] .

1275

Там же, оп. 6, д. 44, л. 89–90.

1276

Там же, оп. 3, д. 60, л. 56.

В этом же году чекисты Крыма и особого отдела ГПУ по Черноморскому флоту не смогли предотвратить захват и угон в Болгарию военного парохода «Утриш». Среди угонщиков были и курсанты 1-й военной школы летчиков, а также работники артиллерийских складов, которые, по сведениям закордонной агентуры, выдали представителям эмигрантских белогвардейских организаций всю известную им секретную информацию [1277] .

Разбираясь с произошедшим, сотрудники ОГПУ вышли еще на одну группу (во главе с неким Рафальским), которая готовила захват транспортного самолета «Юнкерс» либо судна «Ермак» [1278] . Это дело также не стало предметом специального рассмотрения для выработки упреждающих мер, особенно необходимых для морских и авиационных частей, дислоцированных в приграничных районах.

1277

Там же, оп. 4, д. 482, л. 170.

1278

Там же, л. 171.

Между тем внутриполитическая обстановка в СССР обострилась вследствие усиления давления на крестьян и новой вспышки внутрипартийной борьбы. Указанные факторы легли в основу решения командира одного из авиаотрядов Белорусского военного округа К. Клима перелететь в Польшу. 7 февраля 1927 г. в ходе учебного полета на самолете «Ансальто» он пересек границу и приземлился на аэродроме польской армии. В отличие от своего борт-техника Тимощука, сразу же потребовавшего возвратить его в СССР, К. Клим заявил, что улетел сознательно, по идеологическим соображениям. Он был допрошен сотрудниками польской разведки, и те смогли убедиться, насколько важный секретоноситель находится в их руках. Мало того, что К. Клим выдал всю известную ему информацию по ВВС СССР, он также рассказал и о тайном советско-германском военном сотрудничестве в вопросах авиации и, в частности, о функционировании в г. Липецке немецкого авиацентра под прикрытием 4-го авиационного отряда 38-й авиаэскадрильи ВВС РККА [1279] .

1279

Тихонов Ю. И. Секретная авиашкола Рейхсвера в СССР. М., 2006. С. 6.

Упустить шанс дискредитации СССР как пособника возрождения боевой мощи Германии поляки не могли. И вот 12 февраля газета «Варшавский курьер» написала о самом факте бегства командира советского авиаотряда и о сведениях, которые он раскрыл [1280] .

Еще до указанной публикации, 10 февраля 1927 г., вопрос о перелете К. Клима в Польшу был рассмотрен на заседании Политбюро ЦК ВКП(б). Докладчиком являлся председатель РВС СССР и нарком по военным и морским делам К. Ворошилов [1281] . К сожалению, решение Политбюро еще не рассекречено, и мы не можем точно сказать, что в нем содержалось. Однако, как и в приведенных выше случаях, по линии ОГПУ выводов после данного инцидента сделано не было, а количество фактов бегства военнослужащих за границу начало резко возрастать с конца 1920-х годов.

1280

Горлов С. А. Совершенно секретно: Москва — Берлин. 1920–1933. М., 1999. С. 198.

1281

Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б). Повестки дня заседаний. Т. 1. 1919–1929. Каталог. М., 2000. С. 518.