Орион взойдет (с примечаниями переводчика)

– Простите меня, сэр, - послышался женский голос.
– Мне нужна папка из хранилища. О'кей?

– О'кей.
– Микли отключил инструмент.
– Неплохо бы познакомиться, прежде чем переходить к метафизике, - буркнул он.
– Ты не хочешь познакомить меня с каким-нибудь эпизодом из твоей прежней жизни?

– Позволь мне подумать об этом минутку, - сказал Ваироа.

Вошедшая из приемной женщина в офицерской форме направилась к массивной, окованной железом дубовой двери погреба.

– Будь добр, отвернись, пока она будет набирать комбинацию, - попросил Микли.

Ваироа крутнул кресло и притих. Когда дверь открылась, он повернулся, бросив взгляд на хранилище, уставленное стеллажами с документами - женщина как раз выдвигала ящик.

– Нет, ты что-то путаешь, - не согласился он.
– По моим наблюдениям люди должны сперва познакомиться, а уж потом обмениваться подробностями из автобиографии. Можем начать с разговора о деле? Чем были заняты наши с вами отряды в Юропе?

Микли пыхнул дымком.

– Хочешь рассказать мне о своих делах?

– Нет, зачем же? Однако обмен некоторыми подробностями стоит труда.

Например, скажи - основная цель вашего визита была связана с заговором в Скайгольме?

Женщина-офицер затаила дыхание. Микли нахмурился:

– Если ты хочешь сказать, что мы участвовали в нем, отвечу - нет.

– Но наш отряд узнал, что вы побывали в Эспейни, а потом путешествовали, встречаясь с высокопоставленными аэрогенами и при этом не были первыми агентами Северо-запада в этих краях. Кстати, именно сообщения о вашей прежней активности заставили мое командование послать туда собственных следователей.

Женщина извлекла нужную папку, закрыла ящик, потом сейф и вышла. Тем временем Микли произнес:

– Подобные вещи трудно держать в тайне. Однако воспользуйся своим здравым смыслом. Конечно, мой корпус желал бы знать, что происходит в Домене, в особенности после того, как вы, маураи, просто засели там. А чем занимались там мы?
– Губы его скривились в улыбке.
– Как говорит старая поговорка - на общий вопрос не дашь точный ответ: мы без шума собирали бесконечные куски головоломки, которые могли сложиться в картину или нет. О, конечно, мы были рады увидеть в Домене режим, благоприятный нам и враждебный вам. Но что вышло на самом деле? Власть захватили геанцы, вдохновляемые идеями, во всем нам враждебными. Зачем нам помогать им, сам подумай?

– Но вы поддерживаете торговые и культурные взаимоотношения с монгами.

– На взаимовыгодной основе. Если информация об Орионе попадет к ним раньше времени, мы получим войну на два фронта; вы придете с моря, а они через горы. Но, увы, они, как и вы, подозревают нас в краже урана, и наши отношения сделались напряженными.

– Но кто предоставил Джовейну помощь, в которой он нуждался?

– Все свидетельства указывают на Юань. Неужели не понятно?

Ваироа кивнул.

– Мы можем ожидать, что новое правительство Домена начнет вымораживать нас, - сказал он.
– Оно воспользуется своими внушительными ресурсами, чтобы превратить восточноюропанцев в геанство, чтобы привлечь на свою сторону их растущую силу. Межконтинентальный альянс... неужели таковы долгосрочные надежды юанезских лидеров? Неужели имперский дух вновь оживает в солдатаях?

– Тебя это беспокоит, - ответил Микли.
– Но политики маураев всегда старались искоренить все потенциальные очаги беспокойства на самой ранней стадии, не давая ей возможность... так? Но что вы предполагаете делать в Юропе?

– Я не член Кабинета Ее Величества и не лорд Адмиралтейства.

– Неважно, - сказал Микли с легкой насмешкой.
– Когда Орион взойдет, мы защитим и вас от всякого агрессора. Видишь ли, тогда мы уже будем заинтересованы в сохранении статус-кво, после того как прольем дождем блага космоса на все человечество.

Ваироа поглядел на него:

– Ты не веришь в это и никогда не верил.

– Конечно, - расхохотался Микли.
– Пусть Эйгар Дренг и его единомышленники наслаждаются пустыми фантазиями. Полет мысли стимулирует их инженерный гений... согласись, весьма впечатляющий.

Азбучный пример того, как желание побеждает логику.

– Итак, по-твоему, в случае успеха Орион позволит Северозападному Союзу сделаться доминирующей силой на Земле?

– Ну что ж, из любопытства я втихую провел ряд исследований руками людей, не склонных размахивать топорами при слове "космос". К тому же я стараюсь мыслить самостоятельно.

Микли махнул рукой.

– Конечно, - согласился он.
– Мы не можем поставить гарнизоны по всему земному шару и не сделали бы этого, даже располагая соответствующей силой. Поэтому нам необходим Орион и крупная система, обслуживающая карающую длань небес. Поэтому на мирные исследования мы не выделим почти ничего, пока не построим отдельный флот специально для этой цели, а на это уйдет уйма времени, в особенности учитывая, что вложения капитала не посыплются на столь дорогое и ненадежное предприятие. Но даже если я и не прав, Дренг с невероятным оптимизмом оценивает темпы работ. Он закрывает глаза на все возможные социальные и экономические неурядицы. Тем временем каждое общество, в том числе и наше, будет преображаться. Сам Орион, положивший руку свою на старый штурвал маураев, гарантирует это... но характер изменений предвидеть трудно.
– Он ухмыльнулся... ну точно акула.
– За исключением одного: мы никогда... никогда не позволим Земле превратиться в обитаемый парк, обслуживаемый заводами, разбросанными по всей Солнечной системе. В природе человека - гадить в собственном доме.

После недолгого молчания, когда говорил только вентилятор, Ваироа шевельнулся в кресле и негромко спросил:

– Если ты так мало веришь в свое дело, почему же служишь ему так преданно?

– Это самая веселая игра в нашем городе, - возликовал Микли, - и закончится она пышным фейерверком. А почему ты служишь своей цели?

– Потому что не сомневаюсь: ты прав; если вы победите, ничего другого нам ждать не придется, все будет, как ты сказал.

– Какая тебе разница?

– В моей природе быть наблюдателем.
– Маурай помолчал, а потом деловито добавил:

– Мы с тобой рождены, чтобы убивать друг друга: я - тебя, а ты - меня. И посему мы можем быть более откровенны между собой, чем с кем бы то ни было на Земле.

3.

И снова виноделы сотворили свое смиренное чудо, Чтобы соединить вас с годом, давно миновавшим, Унесенным порывом осеннего ветра.

В нем память о пламенеющих виноградниках, Ясная, как твой дух, которому в путь уходить, И судьба уносит его навсегда. Но куда - Так быстро, и рано, и так нежданно?

Так пригубим же лето, что дремлет внутри чаши, Вспомним солнцем позолоченного сокола, Что замер в небе, крылатый, как наши сердца, И музыка, музыка без конца.

Вином обновленный, я твой любовник навеки.

***

Плик закончил эту песню перебором аккордов и отложил гитару. Левая рука его потянулась к стакану, правая легла на грудь молодой женщины, сидевшей возле него. Он улыбнулся и чмокнул ее в щеку.

Аплодисменты запорхали по залу. После обеда столовую переоборудовали в таверну, названную "Каблук сапога". Никто не знал, как это вышло, но всякий знал почему: с незапамятных времен у северо-западных инженеров была поговорка - "инструкции напечатаны у тебя под каблуком". (Бар представлял собой стойку, на которой выстроились бутылки, и рядом бочонок с пивом; клиенты обслуживали себя самостоятельно, бросая деньги в кувшин по принципу - кто сколько может. Свет причудливых ламп сменил флуоресцентные панели, создавая ощущение праздника в романтических сумрачных уголках. Свежий запах сосны помогал изгнать запах горелого жира, табака, марихуаны и гашиша. Лишь кучка питухов сидела еще на скамейках в столь поздний час.) В неделю каждому предоставляется один выходной - в разные дни, но не все пользовались ими, как и отпусками: главным был Орион.