Орион взойдет (с примечаниями переводчика)

– Для кого ты сочинил эту песню?
– спросила молодая женщина. Прежде, когда в комнате было полно народу, Плик сопровождал свои номера посвящениями, зачастую достаточно откровенными.

– Для тебя, милочка, для тебя... для кого же еще?
– мурлыкал он, отпив огнедышащего местного виски.

Лисба Ямамура свела брови, пригубив шерри.

– Мм-м, в таком случае ты зачем-то назвал меня Лозой и утверждал, что мы знакомы с незапамятных времен.

– Поэтическое преувеличение, - соврал Плик.

Крепкая девица с пикантным, чуть азиатским лицом... живая и смышленая, работала в технической библиотеке. Она искоса глянула на него.

– Выдумываешь ты все. А по-моему, это ты написал для другой женщины, там в Юропе, и просто перевел на англиш, пока мыл тарелки.

Днем Плик работал на кухне, где не хватало рук, а вечерами пел - ради выпивки и чаевых; здесь он преуспевал, поскольку развлечений было немного.

– Нет, что ты, - возразил он.
– Не буду спорить, основу произведения я задумал там, пользуясь некоторыми литературными мотивами, но, повстречав даму, достойную чувств...

– Ладно...
– улыбнулась она, - Буду вежливой: считай, что я верю тебе... очаровательный негодник.
– Губы его скользнули по благоуханным иссиня-черным волосам.
– К тому же ты иностранец. Это волнует. Мы здесь живем в такой изоляции...

– Так ты завтра не работаешь?

– Нет, у меня выходной.

– Я тоже. Можно бы и развлечься. А ты не торопишься? Мне так одиноко.

– А твои друзья...

– О, мои сотрудники и соседи по холостяцкой секции - народ добрый, внимательный, но, откровенно говоря, чужды мне; к тому же все они мужчины. Иерн и Роника приглашают меня к себе выпить и поболтать, но не часто. Почти все время они заняты делами и друг другом. Ваироа же... после освобождения Ваироа наблюдает.

– А капитан Карст? Я слыхала...

Плик скривился:

– Зачем я ему? Этот кот всегда найдет себе более жирную мышь.

Лисба чуть отодвинулась от него.

– Кого ты имеешь в виду? Маурая?

Икнув, тот выпил.

– Нет, псов, бегущих по его следу. Он должен перехитрить их, успеть забежать к ним в конуру и загрызть их щенков. А мыши - это мы, простые люди, беспомощные и несчастные, миллионноликие. Более того, когда загорится наш мир, он свернется клубком и, согревшись у огня, примется мурлыкать.

– Мне не нравится твоя речь.
– Она отодвинулась подальше.

– Прошу прощения.
– Он выговаривал слова подчеркнуто точно.
– Быть может, я что-то сказал не так. Слишком много выпил. А давай не будем допивать и...

– Э, нет, подожди, мистер!
– Она выпрямилась и яростно взглянула на него. Те, кто еще оставался в зале, не могли слышать их негромкие голоса; все разговаривали, не обращая ни на кого внимания. Уединение, редкое в комплексе Орион, ценилось в Союзе.
– Я хочу понять, о чем это ты... Микли Карст для нас вроде героя; ты ведь не знаешь всего, что он сделал ради проекта. Если же он для тебя плох, значит, плохи и все мы.

А я в этом сомневаюсь.

– Я тоже, я тоже, - торопливо сказал Плик.
– Не будем обсуждать его геройство. Вы делаете это из самых честных побуждений, намереваясь облагодетельствовать весь мир. Ты довольна?

– Э, нет.
– Ноздри девушки расширились. Даже в сумраке ему показалось, что она побледнела.
– Ты хочешь сказать, что мои коллеги и я подобны слепым глупцам, служащим делу, способному повлечь за собой новый Судный День? Это симптомы той же самой истерии, что въелась в плоть и кровь маураев... Я думала о тебе лучше. На самом деле.

Плик ощетинился.

– Все дело в том, - рявкнул он, - что каждый "Орион" способен погубить несколько городов. Кто будет контролировать командиров кораблей... и сколько времени они будут летать? А потом навезут радиоактивных материалов из космоса, настроят термоядерных реакторов на Земле, запустят на полный ход ту самую биотехнику, пользуясь которой создали бедного Ваироа. Вы освобождаете демона - вы и ваш народ. Демона энергии.

– Силу не обязательно использовать во зло.

Плик качнул головой, выпил и сел.

– Эти слова почти что бессмысленный шум, моя дорогая, В самом лучшем случае - неуместный. Мы никогда не используем силу. Это она использует нас, потребляет нас, даже после того как исчезнут вызвавшие ее причины. Сила существует ради себя самой, она - собственный бог. Ты полагаешь, что Орион сделает вас свободными. Быть может, так и будет, но только на время. А потом, потом...

Лисба поднялась.

– Доброй ночи, - отрезала она.

Он схватил ее за запястье.

– Подожди, пожалуйста! Я не хотел тебя обидеть. Знаешь что! вскрикнул он.
– Это не я говорю, а спиртное.

– Вот что скажу тебе: я устала слушать его. Спокойной ночи!
– сказала и ушла.

Плик поглядел ей вслед, перевел взгляд на захмелевшую компанию.

Изобразил приятную улыбку и громко объявил:

– Она не может усомниться в собственной правоте, как и все вы. Так что все мысли лучше держать при себе.

Он поднял бокал...

4.

Самым жестоким врагом беглеца стал туман: здесь не так уж и холодно даже в разгар зимы. Острова укрывали его от сильного ветра. Дожди редко бывали сильными, хотя без них не проходило ни дня. Несколько раз тонкой пеленой выпадал снег, таявший едва ли не в воздухе, Тераи шел и в такую погоду, и лишь закат заставлял его искать убежище.

Но потом спустились облака, полные прохладной мороси. Они поглотили мир, спрятали его за серой бесформенной пеленою, лишили Тераи утренних и закатных часов, сократив и без того недолгий день. Слепой, ничего не видящий в нескольких метрах перед собой, он не мог наметить свой путь через высоты и глубины, что лежали впереди. Оставалось брести вперед наудачу, держась поближе к воде, чтобы слышать шум волн; иначе он мог заблудиться. Но низкие облака глушили прибой, искажали, путали направление. Однако истинным кошмаром была влага, пропитавшая одежду его, саму плоть до мозга костей, куда не мог забраться ветер: сырость заставляла его кашлять, дрожать, вспоминая о южных морях - о далеком несбыточном сне.

Он не мог остановиться и подождать на месте, пока облака разойдутся.

Это могло бы стоить ему слишком дорого. В удачные дни, по своей оценке, Тераи одолевал километров по тридцать, но такие победы были редки. Часто местность замедляла движение. Необходимость заставляла его останавливаться, готовиться к ночлегу, вырывать из дебрей все необходимое для жизни, и опытными руками, вооруженными орудиями каменного века, придавать кускам ее нужную форму. Есть на небе туман или нет - он должен идти вперед.