Орлиные когти

От Степана узнали последние новости: сколько яблок собрали нынче осенью в касимовских садах, как размыло дождями дорогу на Нижний, и как горшечник, поехавший в обход, едва не потонул со всем своим товаром в болоте.

– А так спокойно все в наших местах, - заключил Степан. Примолк на мгновение, разглядывая столешницу, и покачал головой.
– Только сосед наш... Не наш, то есть, а касимовский. Тот, что на речке Гусь.

В душно натопленной комнате повеяло холодом. Лицо Николая словно потускнело, но все глядели на Степана, и перемены в его настроении никто не заметил.

– Что за сосед такой?
– спросила Евдокия Тихоновна, подливая Степану чая из самовара.

– Баташев Андрей, не слыхали?

– Это у которого усадьба над Яузой?
– оживился Петька.
– Как не слыхать! Богатей, говорят, хоть царь у него одалживайся. Видно, чугунный завод - дело прибыльное.

Степан принял из рук Евдокии Тихоновны стакан и благодарно кивнул ей.

– Прибыльное?
– переспросил он, мельком взглянув на Петьку.
– Так-то оно так, да говорят, чугуном он не ограничился.

– А что еще-то?
– мягко полюбопытствовала Евдокия Тихоновна, обводя взглядом домочадцев и проверяя, не добавить ли еще кому душистого чая.

– Деньжищ у него немерено, - сказал Степан.
– Одну церковь такую выстроил, что аж до неба дотянуться можно. Николка, ты же там проезжал, сам, поди, видел?

Николай заставил себя кивнуть с улыбкой.

– Для него деньги - что песок, - продолжал Степан.
– Вот и пошли слухи, что дело там нечисто. Знающие люди в наших краях побывали, сказывали - похоже на фальшивомонетничество.

Евдокия Тихоновна перекрестилась.

– И похоже, там целый завод орудовал. Комиссию прислали - разобраться. И что вы думаете?

– Думаю, встретил их Баташев, как обычно комиссии встречал, - улыбнулся Николай.
– Матушка твоя сказывала. Как с Владимирской стороны приедут - он на рязанскую сторону уходит, а как с Рязанской - так, наоборот, во Владимирскую.

Его слова вызвали дружный смех за столом. Степан хмыкнул.

– Не, брат, тут комиссия повыше была, из самого Петербурга. Тут рязанцем али владимирцем не скажешься. Нет, все по-другому вышло.

– И как же?
– полюбопытствовал Петька.

– Принял у себя Баташев ту комиссию, - сказал Степан.

– А завод-то его фальшивомонетный, сказывают, под землей находился. Искали его, искали - нет ничего. Да только и народу вдруг сгинуло немерено в ближайших деревнях. И пошел слух, будто предупредили Баташева из Петербурга о комиссии - он и замуровал свой завод вместе с рабочими.

Евдокия Тихоновна и Наталья ахнули. У Николая побелели губы.

– Как так - замуровал?
– пробормотал Петька, враз утративший вдруг свою беззаботную лихость.

– Так живьем и замуровал, - подтвердил Степан.
– Поговаривают, люди несколько дней из-под земли стоны слышали, да поделать никто ничего не смел. Ведь тех, кто о заводе болтал, тоже не сыскали.

Наталья, качнувшись на лавке, привалилась к стене.

– Батюшки!
– вскочила на ноги Евдокия Тихоновна.
– Степанушка, да что ж ты страсти такие рассказываешь! Глянь вон, что натворил!

Петька засуетился вокруг жены. Горничная метнулась во двор, вернулась, набрав снега в рушник, и принялась прикладывать холодное Наталье к щекам. Николай, воспользовавшись суматохой, набросил шубу на плечи и вышел на крыльцо.

День, еще недавно такой яркий, уже поблек, и тени от яблони сползали на утоптанную дорожку. За забором скрипели полозья саней, вдалеке заливисто брехали собаки.

Степан шагнул к брату и притворил за собой дверь. Посмотрел внимательно, может, и хотел что-то сказать, да передумал.

– Степан, - произнес Николай.
– А если место точно знать, да раскопать? Тогда что?

– Ничего, - пожал плечами Степан.
– Времени-то уже сколько прошло. Если и найдут мертвяков - мало ли, может, они там со времен Гришки Самозванца лежат.

– Да, верно, - пробормотал Николай, зябко кутаясь в шубу.

Про себя он решил, что за версту будет обходить нарядную звонкую усадьбу на Швивой горке.

– И ты вот что не забудь, - тихо сказал Степан.
– Тех, кто языком болтал, самих теперь сыскать не могут.

Из дома донесся голос Евдокии Тихоновны:

– Ребятушки! Да что же вы там на морозе-то? Акулька! Грей самовар!

– Пошли, - коротко сказал Степан, и, положив брату руку на плечо, подтолкнул его к порогу.