Орлы или вороны

Тот улыбнулся и отрицательно покачал головой:

— Это можно сделать только на местечковом уровне, при этом не ущемив ничьих интересов. Запомни, ты не можешь влиять на ход событий, не можешь мешать жить и работать добропорядочным людям. Смотри, если какое-то предприятие делает эти комбайны, раз уж мы продолжаем брать их как пример, а ты будешь штамповать их тысячами с рентабельностью в плюс бесконечность, ты нарушишь баланс. Тысячи людей останутся без работы. Предприятия обанкротятся. Но, думаю, до этого не дойдет, Нуо просто не даст тебе этого сделать. И кстати, не думай, что ты вот так просто сможешь что-то создать, не понимая всех узлов и механизмов устройства. Я не уверен, но думаю, что можно сделать какую-то запчасть от комбайна, но не сам комбайн. Или ты должен быть как минимум его конструктором. И как я полагаю, основная прерогатива Нуо — это не наводнить мир дополнительными вещами, которых, если надо, Бог и так может сделать в неограниченном количестве, а просто выровнять перекосы. Возможно, помочь социально незащищённым людям материально или поднять их социальный уровень. Конечно, если они этого заслуживают. Я не знаю точно, просто предполагаю, так что всё это только мои домыслы, не более. Думаю, если ты всё будешь делать правильно, то через несколько месяцев будешь знать про Нуо на порядок больше меня. Не так уж хорошо я его и изучил, — он опять грустно вздохнул. — К сожалению, не успел.

— А есть в мире ещё люди? Может, вы слышали ещё о ком-нибудь, у кого был или сейчас есть Нуо? — спросил Виктор.

Николас утвердительно кивнул.

— Одно время я следил за всем экстраординарным, происходящим в мире. Я внимательно читал всё, что обычные люди относили к небылицам. Много случаев про НЛО, про странные находки и аномальности. В основном, это были фейки. Просто кто-то хотел привлечь к себе внимание. Среди прочего меня заинтересовала одна дама. Это была красивая темнокожая девушка. Родилась и выросла она в городе Аккра. Это столица африканской Ганы. В середине девяностых, она засветилась в штате Калифорния, попросив там убежища. Ни полиция, ни иммиграционный сервис не могли добиться от неё, как она приехала. У неё не было ни одного документа, она официально не пересекала границу США, ни даже Канады или Мексики. На вопрос, как она здесь очутилась, она на слабом английском сказала, что из Ганы прилетела по воздуху, на своих крыльях. Один из официальных языков Ганы — английский, но понять её было не так просто, так как говорила она на местном диалекте. Её терпеливо выслушали — работа такая. Ребята там подкованные, уже вдоволь насмотрелись на разных заморских чудиков, поэтому её отправили прямиком в психушку на экспертизу. Там её обследовали и признали не только полностью нормальной, но грамотной и образованной девушкой. Когда через несколько дней она снова оказалась в иммиграционном офисе, то, к удивлению служащих, говорила уже на идеальном английском без акцента, используя в разговоре словарный запас выпускника Гарварда, не менее. Девушка быстро получила GreenCard, потом гражданство и через три года уже была в середине списка «Форбс». Она преуспела как венчурный инвестор, успешно продавая IT-шные стартапы в Кремниевой долине, так и в шоу-бизнесе, став топ-моделью, постоянно мелькая на обложке то одного журнала, то другого. Странно, что она не скрывала свой Нуо и всегда носила его на своей роскошной груди. Он был не такой, как твой. Её Нуо был розового цвета, меньшего размера и немного другой формы. Но сомнений быть не могло, это точно был он. Если ты слышал о сильнейшем росте доткомов в конце девяностых, то могу заверить, что здесь не обошлось без её участия. Весной двухтысячного года я полетел в Америку. С большим трудом, но всё же мне удалось встретиться с ней. Я заплатил за благотворительный обед около пятидесяти тысяч долларов, чтобы мы с ней смогли оказаться за соседними столиками. Зачем? Мне даже не ответить. Хотелось познакомиться с ней поближе, хотелось ещё раз прикоснуться к этому чуду. Но стоило мне заговорить с этой дамой, она раскусила меня почти сразу, поняв, что я не такой, как все, что знаю её секрет. В её глазах была такая решительность, что я понял: она пойдёт на всё, чтобы, — Николас запнулся, — чтобы сохранить свою тайну. Мы перебросились всего парой фраз, и она, вежливо извинившись, сказала, что отойдёт на минутку. Больше я её не видел. Она пропала отовсюду, как будто бы её никогда не существовало. Я листал журнал «Форбс» — там её тоже не было. Это как… как если бы можно было вернуться назад и поменять историю. Кстати, в тот момент индекс NASDAQ в моменте рухнул процентов на двадцать. Аналитики тогда лили в уши разный бред, придумывая различные версии резкого падения доткомов, но никто не знал основную причину. Простая девушка из африканской Ганы. Кто бы мог подумать. Где она сейчас, под каким именем и в какой стране живёт, я не знаю. Вот такие чудеса.

***

В день отъезда Виктор вызвался отвезти Николаса в аэропорт. До Хельсинки путь был неблизкий, около четырёхсот километров, но это нисколько не напрягало. Напротив, Виктор радовался возможности побывать в столице Финляндии. Также общение с Николасом доставляло удовольствие и пролило свет на многие вопросы. Поблагодарив отца Йоханеса за гостеприимство, ранним утром двинули в путь. Виктор был на позитиве. Финляндия, с её идеально ровными дорогами, всё больше ему нравилась. Всё было такое чёткое, такое эстетичное, что не могло не радовать глаз. Машин на дорогах было мало, и Виктор уже перестал удивляться тому, что все они идеально чистые, как легковые, так и траки.

Заехали на заправку Neste, залили полный бак. Николас оплатил картой, по пути купив разных шунди-мунди, типа чипсов, печенья и мятных леденцов. Когда выехали на дорогу, Виктор протянул ему деньги:

— Возьмите, у меня же есть, чего это вы будете платить.

Но Николас махнул рукой:

— Успеешь ещё потратить свои деньги. На обратной дороге будешь платить. И кстати, хватит уже мне выкать, давай уже на «ты».

— Хорошо. На «ты» так на «ты», — кивнул Виктор, затем задал вопрос, давно уже вертевшийся в голове: — А как ты их? Ну, ты сказал, прихлопнул? Парней этих. Просто я же с Василичем разговаривал. Он мне рассказывал, что их нашли мёртвыми у себя в офисе, или где там они тусовались. У них не было ни синяков, ни царапин. Не то чтобы мне интересны подробности, просто… разве так бывает?

— Да, бывает. Думаю, тебе надо это знать, — сказал Николас. — Когда я открыл дверь и вошёл к ним в контору, они сидели и пили крепкий чай, как-то они его называли, по-своему. Не помню.

— Чифирь — подсказал Виктор.

— Вот, точно, чифир, вспомнил. Они посмотрели на меня. Все были слегка удивлены, но никто не испугался. А чего меня бояться? Я один, их пятеро. Один даже пошутил, мол: оба-на, вот и иностранец наш нарисовался. А почему ещё не в тюрьме? Я стоял в дверях и просто смотрел на эти довольные лица, опьянённые своей безнаказанностью. Тогда у меня пропали остатки сомнений, правильно ли я поступаю. Сначала у меня была мысль просто застрелить их всех. Пистолет у меня был, и мне с моей реакцией и скоростью не составило бы ни малейшего труда это сделать. Но потом в памяти всплыли отрывки из того, что я слышал или читал где-то — про смертельный удар в грудную клетку. Это было давно и расплывчато, но при помощи Нуо за долю секунды я вытащил из глубин разума всю информацию. Более того. Я узнал даже то, что, скорее всего, не знает ни один человек на земле. Если ударить точно и сильно в определенное место в момент, когда клапан выплеснул очередную порцию крови в аорту, произойдёт кратковременная остановка сердца. Если ещё вложить в удар Z-энергию, то сердце остановится навсегда. Сердечную мышцу просто парализует.

— Что за Зэт энергия? — перебил Виктор.

— Z-энергия ещё не изучена и даже не открыта на Земле. Примерно через сто лет ею будут пользоваться вместо наркоза. Это станет очередным прорывом в медицине. Тогда, стоя на пороге в дверях, я за долю секунды изучил курс, на который студенты мединститутов будущего потратят годы. Я не стал ничего им говорить, никаких пафосных речей, как в таких случаях делают герои боевиков. Просто подошёл к одному и ударил его открытой ладонью в область сердца. Он тут же упал замертво. Время для них шло примерно в десять раз медленнее, чем для меня. Как в замедленной съёмке я видел сползающие с лиц улыбки. Когда ударил второго и он медленно стал сползать на пол, вместо улыбок было чистое удивление и растерянность. Третий и четвёртый последовали за первыми. Потом меня опять стали одолевать сомнения и даже страх. Я понимал, что делаю что-то ужасное. Для них всё это длилось несколько мгновений, а для меня почти целую минуту. Я уже понимал, что сделал непоправимое, но останавливаться было поздно. Последний, пятый парень оказался самым здоровым из них. Я ударил его и то ли промахнулся, то ли мои сомнения уменьшили количество Z-энергии. Он стоял у стены, медленно сползая, и хватал ртом воздух, как рыба, только что вытащенная из воды. Меня охватил ужас. Ужас и отвращение к самому себе. Я был как маньяк, целенаправленно и хладнокровно убивающий своих жертв. Время — моё и его — сравнялось и стало течь один к одному. Мы смотрели друг на друга, и я понял, что ещё немного — и я не смогу его убить. Тогда я что есть силы ударил его кулаком в грудь. Что-то хрустнуло, и он упал замертво.

— Меня сейчас стошнит, — тихо сказал Виктор. Его правда слегка мутило от такого рассказа.

— Что есть, то есть, и этого уже не изменить. Мне приходится жить с этим, — сказал Николас и добавил: — Наверное, ты должен был это услышать, чтобы... Чтобы не повторять моих ошибок.

Потом долго ехали молча. Когда до Хельсинки оставалось меньше пятидесяти километров, у Виктора появилось неприятное чувство, что он не успел спросить что-то важное.

— У тебя есть какой-нибудь номер, куда можно позвонить? — спросил он у Николаса.

— Да, конечно. — Николас взял смятый листок, который Виктор использовал как самодельную карту Финляндии, и написал свой номер телефона. — Но я не думаю, что смогу быть тебе ещё чем-то полезен.

— Кто знает, — сказал Виктор, сворачивая с Е-75 в сторону International Airport Vantaa, — всё может быть.

Когда Николас помахал ему на прощание рукой и скрылся в здании аэропорта, Виктор опять почувствовал какую-то недосказанность. Но в этот раз добавилось странное чувство тоски и обречённости. Вроде бы всё нормально: встретились, душевно пообщались — но чувство, как на войну проводил. Он потряс головой, стараясь выгнать негативные мысли и прислушался к Нуо. Тот молчал.

Глава 8

Глава восьмая. Домой

Проводив Николаса, решил проехаться по центру Хельсинки. Интуитивно добрался до старого города. С парковкой здесь была просто беда, но в конце концов нашёл. Пешим ходом через какое-то время оказался на набережной. Здесь стояло несколько огромных белых красавцев-паромов. Виктор прочитал на двух из них названия: Stena Line и Finnlines. Почему-то сразу захотелось прокатиться на таком. Эти теплоходы выглядели так могущественно и в то же время изящно, что Виктор не мог оторвать от них взгляд. Побродив бесцельно по набережной, купил пару магнитиков в туристическом бутике. Здесь же купил дорожную карту Финляндии, усмехнувшись про себя: «Вот, уже домой ехать, самое время карту приобрести».

По набережной гуляло множество туристов, и Виктор подумал, что Аньке бы здесь, пожалуй, понравилось. Но Анька сейчас грела зад где-то в Италии, а может, уже вернулась. Счёт дням потерялся. Да и бог с ней, с Анькой, их дорожки теперь разошлись навсегда. Виктор резко развернулся и быстрым шагом направился в сторону своей запаркованной «Нивы».

Уже вечерело, когда он подъехал к супермаркету, сверкавшему яркими рекламными огнями. Это был город Котка. Денег оставалось ещё много, и Виктор набрал целую тележку всякой еды. Десяток различных сыров, копченых колбас, соков и сладостей. Просто ходил по рядам и, как голодная ворона, сгребал разные капиталистические продукты в ярких упаковках. Хоть не с пустыми руками домой ехать. Вышло больше ста евро. Свалив всё это добро в багажник, поехал в сторону перехода в матушку-Россию со смешным названием Торфяновка. Когда он подъехал к границе, его ждало большое разочарование. Очередь была километра на два, если не больше. В основном машины на транзитах. Виктор спросил у парня, который стоял перед ним на свеженькой Toyota RAV-4, что это за столпотворение. Тот сказал, что это обычная очередь, в основном из перегонщиков, и за пять-шесть часов, скорее всего, проскочим. Так и получилось. И когда Виктор через пост в Торфяновке заехал в РФ, было уже далеко за полночь. Через несколько километров слева появилась заправка Лукойл и довольно симпатичный одноэтажный мотельчик. Посчитал деньги. Хватало только на бензин. После того, как заправил полный бак, оставалась какая-то мелочь в евро-центах и триста рублей отечественными. Остановился под ёлочками на парковке. Опять пришлось ночевать в машине. Что ж, не привыкать. Из багажника доносился ароматный запах буженины, но спать хотелось больше, чем есть, поэтому моментально вырубился и проспал до рассвета.

Утром выехал по пустой трассе. Старался держать не больше девяноста. Бензина было впритык и даже при небыстрой езде вряд ли хватало до Череповца. Было бы неплохо подобрать какого-нибудь попутчика и содрать с него рублей пятьсот, тогда бы получилось точно в ёлочку. Виктор в очередной раз задумался о своей привычке сначала что-то делать, а уж потом думать. Вот почему он не оставил лишний полтинник евро в магазине, где, как голодный, сметал с полок всё, что под руку попадётся? Ведь прекрасно знал, что надо будет как минимум два раза заправиться. Нуо молчал, не подавая никаких признаков жизни. Виктор трогал его время от времени, уже не ощущая знакомого тепла. Камень как камень. Прислушивался к своему сознанию, пытаясь выудить из глубин что-нибудь необычное. Ничего. Когда, проводив Николаса, Виктор отправился в обратный путь, первое желание было добраться до Питера и попробовать поискать угонщика «мерседеса» Матвея Большакова. Очень хотелось с ним пообщаться. Но теперь, подъезжая к кольцевой, он понимал, что при таком игноре со стороны Нуо сделать ничего не сможет. Перед КАДом была пробка. Протолкавшись с полчаса, вырулил на «бабочку» и влился в поток кольцевой автодороги. Справа от КАДа вдалеке виднелся район Парнас. Серые многоэтажки, похожие одна на другую, росли как грибы. Питер строился колоссальными темпами. Чуть подальше слева показались Муринские человейники. Жизнь здесь кипела вовсю, не то что в сонной Финке. Вот и Мурманка. Задумавшись, Виктор чуть не проскочил поворот, резко перестроился и тут же был обруган продолжительным сигналом.