Орнамент с черепами ч.1

 Начальник чужаков дернулся, как ужаленный.

 - Астин, тебе и вправду лучше сейчас уйти, - тихо сказал Элвен Дархэлл.

 - Как скажешь, - резко бросил синеглазый пришелец и направился к выходу.

 - Вы напрасно так мучаетесь, Эситея, - мягко продолжил Дархэлл, усаживаясь на скамью рядом с хозяйкой кухни.
– Мы казнили сегодня троих. Но если мы не сможем остановить диверсии жителей Древнего города, все Заречье погибнет от нашествия степняков.

 - Это если оно будет, ваше нашествие.

 Астайнар Эр"Солеад развернулся в дверях кухни и прислонился к косяку, передумав уходить.

 - Оно будет. Поверьте мне, Эситея, мы вас не обманываем. Я действую на основании точных расчетов.

 Эситея мгновенно и полностью протрезвела. И настороженно уставилась в непроницаемые глаза дартанайского лазутчика. Дартанайского ли? Существовала только одна страна, ученые которой могли заранее рассчитать, насколько обмелеет тот или иной водоем. Следовательно, в их силах было предвидеть нашествие Степи заранее. Страна Тысячи Рек. Эсфия. Эсфийцы, пожалуй, могли за несколько месяцев предвидеть обмеление озера Азеарун-гашел. Эсфиец вполне мог управлять лодкой настолько мастерски, чтобы та не перевернулась, даже упав вниз в струях водопада.

 Но стоит ли об этом сейчас говорить с Дархэллом?

 Девушка внезапно осознала, что она сидит одна, совершенно беззащитная, а рядом двое сильных мужчин.

 Знакомый огонек легкой усмешки зажегся в серых глазах ее собеседника.

 - Вы действительно думаете, что я могу убить красивую девушку, умеющую молчать, потому что она умна и проницательна? А обязанный вам жизнью Астайнар меня не остановит?

 Она продолжала молчать. Мало ли...

 - Я действительно родился и вырос в Эсфии. Но много лет я живу в Меотии... Я правильно понял ваше красноречивое молчание, Эситея? Я полюбил вашу страну. Даже в Меарах, среди вульгарных, украшенных грубыми барельефами домов, как звезды в ночи, сверкают настоящие произведения искусства. От того, что создавали ваши предки, невозможно отвести глаз. А золотые украшения, которые вы передали в дар Меарам? Бесценный золотой запас трехсотлетней давности. Какая же это красота, - голос обычно невозмутимого Дархэлла дрогнул. Эситея с удивлением смотрела на круглолицего, скуластого, необычно взволнованного лазутчика неизвестной страны.
– Я полностью поддержал Астина, когда он решил не продавать в Эсфии золото Меар, а оставить в Меотии. Никто и никогда не воплощал такой совершенной, небесной гармонии в земных материалах, как древние меотийцы, ваши предки. И потому я не могу не надеяться на возрождение вашего народа в спайке с дартанаями. Я надеюсь, что ваши молодые мастера все же увидят, как работали их предки, и загорятся желанием им подражать. Поверьте мне, Эситея, я сделаю все возможное, чтобы красота, созданная древними меотийцами, не была окончательно растоптана и уничтожена дикими кочевниками.

 Элвен Дархэлл говорил почти бесстрастным голосом, никакими приемами не пытаясь втереться к ней в доверие. Видимо знал, что обмануть дикеофору практически невозможно. И Эситея ему поверила. Кем бы ни был Дархэлл, простым эсфийцем, живущим в Меотии, или эсфийским лазутчиком в ее стране, но Меотию он действительно полюбил. К тому же Эсфия веками относилась к меотийцам, как к народу - барьеру между собой и Степью. Благополучие Меотии было выгодно Стране Тысячи Рек. К чему бы им сейчас менять направление политики?

 - Одно мне только объясните, господин Дархэлл. Как получилось, что вы отпустили Эр"Солеада одного в Древний город на встречу с Отцами, не предупредив его о смертельной опасности? Вы к тому времени целый год жили в Меарах. У вас было время, оценить опасность.

 Дархэлл еле заметно вздохнул и спокойно ответил.

 - Меня не было в тот момент в городе. Я отчитался перед новоприбывшим начальником гарнизона, рассказал ему о грядущей угрозе из Степи. Но в тот день как раз уходил торговый караван к кочевникам по нашей дороге. И я уехал с ними, чтобы на месте оценить степень опасности. Я не ожидал от новенького такой прыти. Астайнар тогда только-только прибыл в Меары. Он и еще несколько придворных кавалеров, не представлявших себе, насколько меотийцы приграничья отличаются от меотийцев, живущих вблизи столицы. Астин даже не сообщил никому из старожилов о вызове на встречу с Отцами. Как же, как же, у нас тут дикая провинция, а он - воплощение столичной тонкости и изящества.

 Эситея посмотрела на застывшего в дверях с опущенной головой Астайнара Эр"Солеада, перевела взгляд на спокойное, скуластое лицо Дархэлла с полуопущенными тяжелыми веками, чем-то напоминавшее лики массивных статуй, виденных ею в степях.

 - Что вы от меня хотите?

 - Мы просим помощи, - Дархэлл пристально, остро, посмотрел Эситее в глаза.
– И времени у нас очень мало. Скоро станет всем известно, что весенний разлив в этом году катастрофически скудный. Тогда в ход пойдут куда более жесткие приемы борьбы, чем сейчас. Нам нужно связаться с меотийским мастером-каменщиком. С таким, который умеет хранить тайны не хуже вас, Эситея. И еще, дорогая дикеофора. Настойчиво советую вам не искать союзников в городе в обход нас с Астайнаром. Вы вполне можете нарваться на того, кто вас предаст. В Меарах в изобилии водятся твари самых разных пород.

 Эситея оценила предупреждение. Насчет родного города у нее иллюзий не было.

 - Я знаю такого мастера, господин Дархэлл. И, прежде чем говорить с ним, обещайте мне посетить гробницу Музофатов. Мастер окончил ее год назад. Каменный вход в гробницу открывается сам собой два раза в год в дни поминовения усопших. Сами Музофаты могут в случае внезапной смерти родственника открыть усыпальницу специальным ключом. Но вы вовнутрь сейчас войти не сможете. А вот оценить воплощение небесной гармонии в земном камне можно, даже посмотрев снаружи на здание.

 - Я с удовольствием выполню вашу просьбу. Мастер, создавший этот шедевр, и есть тот, которого вы нам рекомендуете?

 - Да. Но не пытайтесь с ним связаться без меня, господин Дархэлл. Жители Меар не привыкли подчиняться чужакам. Введение военного положения всех озлобило.

 - Ну что же. Рад, что мы друг друга поняли. Вы закроете за нами дверь, госпожа дикеофора?

 Дархэлл легко поднялся и протянул руку, чтобы помочь Эситее принять вертикальное положение. Астайнар, так и не сказавший ни слова, направился к выходу.

 - Вы должны сами рассказать Астину о том, что было в послании из Тираспа, - прошептал лазутчик в ухо девушке под видом дружеской поддержки ее пошатнувшегося тела.
– Вы ведь не хуже меня понимаете, что за человек, наш начальник?
– и добавил громче.
– Закроете за нами дверь и ложитесь спать без глупостей, а?

 Эситея послушалась и легла спать, глотнув снотворной настойки. Но вот с утра все сомнения, отогнанные господином Дархэллом и его незаурядным обаянием, вернулись к ней снова. Не лежала у нее душа, выдать дартанаям одного из лучших мастеров Древнего города. Даже если одним из этих дартанаев был синеглазый искренний Астайнар. Ведь пришельцы только вчера с легкостью казнили троих меотийцев только за то, что те перебили привезенные яйца для строительного раствора. Колеблясь и мучаясь от сомнений, дикеофора отправилась в дом самого мастера.

 Обстановка в городе была напряженной. Конные разъезды патрулировали главные улицы Древнего города, невероятно пустынные из-за отсутствия пешеходов. Меарцы теперь для перемещения по городу в основном пользовались узкими, извилистыми переулочками, темными из-за плетей винограда или плюща, увивавшими их сверху. Эти ходы, уступами поднимающиеся вверх или спускающиеся вниз, были недоступны контролю пришельцев. Эситея тоже прошла по узким проулочкам, время от времени перепрыгивая через низкие каменные изгороди участков вокруг домиков, чтобы попасть на соседний проулочек, не выходя на центральные улицы Древнего города. К дому мастера Зоила Нарды дикеофора тоже подошла с заднего хода. Мастер был у себя.

 - Я видела букет фиолетовых двенадцатилепестковых тюльпанов у вас на подоконнике, - непринужденно сказала Эситея после того, как хозяин усадил гостью пить чай в беседке. Яркий свет весеннего солнца лился сквозь вьющиеся розы, причудливыми бликами расцвечивая каменный мозаичный пол, кипарисовую доску стола, чашечки из обожженной глины, покрытые голубой, белой и светло-коричневой глазурью. Внизу, на нижней террасе садика в струях маленького фонтанчика, среди агав, свежей зелени вьющихся роз и винограда весело плескались воробьи. Белые и синие павлины неторопливо бродили по дорожкам, время от времени маленькими фейерверками раскрывая великолепные хвосты.