Орша

* * *

Вообще-то мне здесь ни скучать, ни грустить некогда, но вчера накатило. Сестра — она у меня опытный юзер оккультизма — сходила к одной Знающей Бабе. Эта баба сказала, что я:

а) останусь в Орше надолго,

б) не буду писать,

в) о-о-о-очень не скоро стану снова работать,

г) открою благотворительный фонд в пользу детей-сирот.

— Сейчас над ней крышка, кроме детей ничего нее видит.

Сестра не увидела в предсказаниях ничего негативного, ставила в конце каждого предложения смайлики. Но для меня слова «надолго» и «крышка» ассоциируются только с гробом, а «не будет писать» — с могилой. Много-много лет работа была для меня самым главным, а тут, в Орше, и правда, не пишется. Каждый день сажусь, мусолю, туплю — все впустую. Мне стало страшно. Так страшно, что я выкатила велик и уехала в лес, а за мной увязался Ванька. Мы проехали лес насквозь и оказались на шоссе в Барань, рядом с кладбищем, где похоронена бабушка. Ванька сказал:

— Давай навестим Старую Бабушку? — и очень обрадовался, когда я согласилась.

Он хитрил. На кладбищах Ванька ищет свою маму. Он знает, что она устроилась на работу в погребальном бизнесе, но не знает, где конкретно. Ванька больше всего на свете боится призраков и зомби, поэтому искать маму в одиночку ссыт, старается затащить меня с собой. Ванька вел велосипед и крутил головой, а мне говорил, что обожает гулять меж могилок:

— Я всегда думаю, вот тоже умру, интересно, где лежать буду. А ишшо всех этих людей, которые умерли, очень жалко.

Тут мне окончательно стало жалко себя и я разревелась. Ванька страшно удивился, он такого от меня никак не ожидал.

— Ынга, ты чего?

Я подумала, что Ванька не поймет моей печали, но надо же кому-то выговориться. Говорила, про работу, смысл жизни и время, которое, как оползень с камнями, все разрушает.

— А вдруг, Ванька, ты вырастешь и станешь алкоголиком? Зачем тогда я сейчас живу?

— Не бойся, не стану. Мне даже папа говорил, никогда не пей, как я. Работай, купи себе машину. Я работать буду. А потом увижу, как один человек мучает другого, ударю его и попаду в тюрьму. Буду сидеть там целый год. Мой папа сидел в тюрьме. Немножко совсем. И мама тоже немножко сидела.

С предсказаний будущего Ванька переключился на прошлое. Рассказал, как умерла его бабушка — утром, пока все спали. И как он потом все сидел возле гроба и, понимая, что больше никогда ее не увидит, все смотрел на нее и смотрел, старался получше запомнить. На кладбище папа поливал бабушкину могилу водкой и плакал. А мать сказала «Ваня, подойди к отцу, видишь, он плачет».

Я подумала, что что-то хорошее родители все-таки в Ваньку вложили. Буду питать это хорошее, а дальше пусть сам выбирает, куда ему — в тюрьму посидеть немножко или каким-то своим путем. Мы ехали по лесу, перед нами ветвилась дорога. Я все боялась заблудиться и пыталась свернуть не туда, а Ванька точно знал, куда нужно, и быстро вывел к дому.

* * *

Тетка сходила на родительское собрание для приемных родителей. Пришла потрясенная. Оказывается, что приемное родство — это профессия, в которой, помимо обязанностей, существуют права, отпуска и профсоюз. На собрании рассматривалось два вопроса: как прокормиться (инфляция в Белоруссии сейчас атомная, на прокорм уходит все положенные на детей дотации вместе с зарплатами приемных папаш и пенсиями приемных бабушек) и все генетические родители приемных детей — сволочи.

Одна молодая и не опытная мамаша плакала и утиралась салфеткой оттого, что родительница ее девочки подшилась и подала заявление на восстановление прав.

— Я только девочку в чувство привела, и теперь должна отдать обратно?!

— Погоди еще, — ехидствовали опытные мамаши. — Будет ей 14 лет, сама захочешь, чтобы забрали.

Те мамаши, которые давно в бизнесе, устанавливают дома сейфы, носят на поясе ключи и спят на своих вещах, но это их не спасает. У одной приемная дочь подломила сейф и даже не удосужилась выкинуть ключ — была поймана с главным вещдоком в руках. Но еще большим шоком для госпожи ключницы стало использование денег. Оказалось, что девочка в свои 13 лет организовала в школе что-то вроде персонального фан-клуба и проставляла парням пиво и сигареты за лучший конилингус. У другой приемный сын, взятый из приюта трехлетним ребенком, вошел в подростковый возраст и выдает такие пенки — держитесь семеро! А деваться уже некуда, в парня вложено столько сил и терпения, что мамаше остается только снова и снова терпеть и ждать, когда через сорняки начнет пробиваться то, что она эти десять лет сеяла.

— Гены, — сказали опытные мамаши, — пальцем не заткнешь.

Вернувшись, тетка собрала педсовет из меня и мальчика Ромы. На повестке стояло два вопроса:

— как прокормиться;

— и наши дети — золотые.

Первый вопрос тетка решила просто: распашем под картошку все полянки в огороде и сделаем в дальнем конце огорода опытную площадку с гречкой и пшеном. Второй вопрос ребром не стоял.

— Наши дети еще ЗО-ЛО-ТЫ-Е! — весь день восклицала тетка.

А то, что Лена деньги тырит, так оссподи, какая мелочь! Она ж их на конфеты и тряпки тратит — это так трогательно, так по-детски. Вообще, детское воровство шокирует только первый раз, когда в голове переворачиваются с ног на голову все твои представления о взаимоотношениях с ребенком. Как же — ты ж думала, что вы друзья, что вы друг другу не чужие люди — и на тебе! Избавление от иллюзий — главная практика буддиста. Вторая — избавление от привязанностей. Обе эти практики не понаслышке известны всем приемным мамашам.

* * *

На Радоницу помер наш вечный сосед, старый Коваль. Его дом перешел наследникам, а бесхвостая кошка — нам. Она пришла, осмотрелась, и сочла нас людьми милыми, а наше молоко — вкусным, и стала приходить все чаще. Когда-то она точно также пришла к Ковалю и осталась у него жить. Коваль ее не любил. Говорил, дурная и котят все время носит. Последнее — чистая правда. Через несколько дней они и нам принесла котенка, положила на диван и ушла. И мы поняли, что Ковальская кошка — далеко не дура. Она — глухонемая побирушка, которая кладет на столик в ресторане китайский сувенир и записку с просьбой подать на пропитание. Только у нее другой расчет — она пристраивает своих детей в хорошие руки. Расчет, кстати, безошибочный — наш средний подросток Женя сразу привязалась к котенку. Он ведь такой маленький! И глазки у него, как у мамашки, профессионально несчастные. Он лег, где мама положила, и прикинулся ветошью. Утром мать-кукушка пришла его навестить. По-хозяйски вошла в дом, шуганула нашу кошку и потребовала свидания с ребенком. И тут я проявила себя, как обычный обывательский жлоб — взяла одной рукой кошку, а другой котенка и вынесла семейство на улицу. Кошка посмотрела на меня, как на гамно, забрала свой пробничек и ушла. Теперь просто приходит поесть. Мы, конечно, жлобы и гамно, но молоко у нас вку-у-усное.

* * *

А вот еще номер — вчера у нас Вася потерялся. Он вышел погулять и сам не понял как оказался на другом конце города. По дороге он звонил тетке и отчитывался о своем местоположении — это были какие-то никому не известные улицы со стандартными названиями, типа Советская и Горького. Все встречные ему люди тоже понятия не имели, где находится наша улица Грицевца. Но Василия это не останавливало. Его вообще ничего не останавливало — ни голод, ни дождь. Он шел и шел, звонил и отвечал на звонки, зачитывал новые названия улиц. Какой-то добрый человек предложил отвезти его домой, но Вася отказался — чужой альтруизм его тоже не остановил. Василий пожирал город с невероятной для пешего ребенка скоростью, пока не уперся в перечеркнутый красной чертой указатель Орша. Тут он наконец остановился и, отзвонившись, назвал конечную точку своего путешествия: с двух сторон хвойный лес, справа бензозаправка. Тетка велела ему идти на безозаправку и узнать адрес. Оказалось, что Вася прошел через весь город и вышел на трассу, ведущую в Могилев. Самое невероятное во всей этой истории то, что по Васиному утверждению он во время пути не пересекал жд пути и не переходил реку. А это решительно невозможно. Тетка предположила, что он задумался и не заметил, как перешел мост. Но это странно — не заметить Днепр. Я так думаю, что его похитили инопланетяне, взяли кровь на анализ ДНК, стерли память и положили на место, не учтя галактической погрешности в измерении расстояний. Сам Василий от комментариев воздержался. Он пулей влетел по двор и скрылся в туалете, потому что какать давно хотел, но по пути стеснялся.

* * *

Босый — очень и очень продвинутый пес. Он умен и воспитан в традициях христианского милосердия. Кажется, он дал своим собачьим богам обет прожить жизнь так, чтобы никому не причинять беспокойств. Он редко поднимает лай, предоставляет свою будку в качеств политического убежища кошке и курам, и за долгие годы работы не порвал ни одних, даже чужих, штанов. К такому псу требуется табличка «Осторожно, злая собака!», чтобы она выполняла за него сторожевые обязанности. Сидя на цепи, Босс выучил русский язык и научился снимать ошейник. Но, сняв, сразу подставляет шею, чтобы надели обратно. Без ошейника он чувствует себя неловко, как без галстука. Ошейник — это статус, будка — недвижимость, цепь — востребованность. Босс идет в самоволку только в крайних случаях, а его свобода никогда не выходит за пределы калитки.

Вчера он отцепился, чтобы не гадить, где живет. Он был очень аккуратен: отошел в палисадник, отложил личинку в маргаритках и не затоптал ни одного цветочка. Глядя на этот изящно свернутый рогалик, можно было подумать, что ее оставила летающая собака с хорошим художественным вкусом и безупречным чувством композиции. Именно собака, потому что летающая кошка обязательно закопала бы свой навоз обрывками облаков или, на худой конец, закидала бы ветками.

Сегодня еще мы нашли во дворе еще одну икебану Босса — между щепок и кусков старых не распиленных на дрова деревяшек. И это было уже странно, потому что Босс не подходил к нам с просьбой прицепить его обратно. Видимо, очень и очень продвинутый пес Босс теперь умеет не только снимать ошейник, но и надевать его.