Оружейная лавка

Через каждые несколько минут по всей доске бежала надпись: «СЛЕДИТЕ ЗА СВОИМИ ИНИЦИАЛАМИ».

И Фара следил, дрожа всем телом. Каждую секунду ему казалось, что он больше не выдержит, ему хотелось закричать: «Тише, все!» Ему хотелось вскочить и бегать по проходу, но там уже и так было много народу, и на них кричали, им угрожали, их умоляли не загораживать вид.

Внезапно ему стало совсем страшно. «Ну уж нет, я не дам им сделать из меня идиота, я...» — подумал было он.

«Кларк, Фара, — замигала доска. — Кларк, Фара...»

Завопив так, что у него едва не лопнули легкие, Фара взвился со своего места.

— Это я! — вопил он. — Я!

Никто даже не обернулся, не обратил на его вопли внимания. Ему стало стыдно, и он бочком прокрался к выходу, туда, где уже толпились массы людей.

В коридоре стояла тишина, и на его возбужденные нервы она подействовала не меньше, чем разрушающий шум в Комнате Имен. Трудно было сосредоточиться на простейшей, мысли: «474». Невозможно было представить себе, что ждет его там в номере 474.

А комната была совсем маленькой. В ней стоял небольшой деловой стол и два стула. На столе лежали семь аккуратных папок, все разного цвета. Папки были сложены перед небольшим шаром, который тут же начал светиться мягким светом. Из глубины его раздался мужской голос:

— Фара Кларк?

— Да.

— Прежде чем вынести постановление по вашему делу, — спокойно сказал голос, — я попрошу вас взять папочку из голубой пачки. Вы увидите там схему, где показано ваше подлинное отношение к Пятому межпланетному банку в его позиции к вам и к миру. Вам все объяснят в должное время.

Фара увидел, что перед ним просто список названий различных компаний, в алфавитном порядке: Их там было около пятисот. Никаких пояснений там не было, и Фара машинально сунул список в карман, а голос зазвучал снова:

— Установлено, что Пятый межпланетный банк совершил мошенничество, кроме того, он виновен в грабеже, обмане, шантаже и явился соучастником преступного сговора.

Банк установил контакт с вашим сыном Кейлом посредством «сборщика», то есть сотрудника, который получает жалованье за то, что выискивает молодых мужчин и женщин, способных снять- деньги со счетов родителей или других близких людей. «Сборщик» получает за это восемь процентов снятой суммы, потому что обычно заем оплачивается.

Банк прибег к обману в вашем случае, потому что уполномоченные им агенты обманули вас самым недостойным образом, сделав вид, что уже выплатили вашему сыну десять тысяч, в то время как деньги были ему выданы лишь после того, как они получили вашу подпись.

Вина в шантаже: вам пригрозили арестом сына, сказав, будто бы ему удалось получить заем под ложным предлогом, и угроза эта была сделана в то время, когда ваш сын еще не получил деньги. Сговор заключается в том, что ваше разрешение было тотчас же передано конкуренту.

В соответствии с содеянным, банк должен выплатить тройной штраф, то есть тридцать шесть тысяч триста кредитов. Не в наших интересах, Фара Кларк, объяснять вам, каким образом будут получены эти деньги. Достаточно сообщения о том, что банк выплатит их вам. Из суммы этого штрафа половина уйдет оружейным лавкам за услуги, а половина...

Щелк! На стол свалилась стопка аккуратно запечатанных денег.

— Вторая половина — для вас.

Фара поднял пачку дрожащими пальцами и сунул деньги в карман. Ему понадобились все моральные и физические силы, чтобы расслышать то, что еще говорил голос:

— Не считайте, что ваши беды кончились. Чтобы вновь открыть свою мастерскую в поселке, вам потребуется мужество и настойчивость. Будьте осторожны, смелы и упорны — и вы добьетесь успеха. Не бойтесь пользоваться оружием, защищая свои права. Вам объяснят план действий. А теперь, будьте добры, пройдите в дверь...

С трудом собравшись с силами, Фара шагнул вперед и вышел из комнаты.

Перед ним была знакомая, тускло освещенная зала, а вот и старик с серебряной головой. Встав с кресла, где он сидел с книжкой в руках, он шагнул навстречу Фаре, слегка улыбаясь.

Невероятное, невообразимое, потрясающее приключение закончилось. Он вернулся назад, в оружейную лавку, в Глэй.

Он все не мог пережить изумление. Огромная, удивительная организация — прямо здесь, в самом сердце безжалостной цивилизации, той самой, что за несколько недель сумела обобрать его до нитки.

Усилием воли он остановил сияющую радость. На его серьезном лице появилась морщина, и он спросил:

— Тот... судья... — Фара заколебался, не зная, как называть неизвестного вершителя судеб. Он снова нахмурился, сердясь на самого себя, и продолжал: — Судья сказал мне, что мне придется...

— Прежде чем углубляться в этот вопрос, — спокойно произнес старик, — мне бы хотелось, чтобы вы изучили ту папку, что принесли с собой.

— Папку? — тупо отозвался Фара.

Он не сразу вспомнил голубую папку, полученную в комнате 474. С возрастающим недоумением он просмотрел список, отметив, что Автомастерские были где-то в середине названий на «А», а Пятый межпланетный банк — одним из многих крупных банков, внесенных в список. Наконец он поднял глаза:

— Не понимаю, это что, названия тех компаний, против которых вам приходилось выступать?...

Старик мрачно улыбнулся, покачал головой.

— Нет, я совсем не то имею в виду. Эти фирмы представляют лишь ничтожную долю от восьмисот тысяч компаний, с которыми нам постоянно приходится иметь дело.

Он вновь улыбнулся — без всякого веселья.

— Эти компании знают: благодаря нам их доходы на бумаге не имеют отношения к реальным приобретениям. Они лишь не знают, как велика эта разница. А так как мы добиваемся общего улучшения нравов в деловых кругах, не просто хитроумных попыток нас же и надуть, мы предпочитаем, чтобы наши методы были им неизвестны. — Сделав паузу, он испытующе поглядел на Фару. — Отличительной чертой всех компаний, внесенных в данный список, является та, что все они целиком и полностью принадлежат императрице Ишер. — И он неспешно завершил: — Зная ваши прежние взгляды на этот предмет, я не ожидаю, что вы мне сразу поверите.

Фара замер, как мертвый, потому что он поверил — сразу, окончательно и бесповоротно. Самое удивительное и самое непростительное во всей его прошлой жизни: он видел, как целые толпы людей уходят в небытие, в нищету и бесчестие — и считал, что они САМИ виноваты.

Фара застонал:

— Да я же был просто безумцем! Все, что ни сделает императрица и ее подданные, правильно. Да никакая дружба, никакие человеческие отношения не могли существовать, пока я верил в незыблемость нынешнего порядка вещей. Впрочем, если бы я стал выступать против императрицы, со мной расправились бы еще быстрее, так?