Оружейник-3
Шрифт:
Глава 15
БТР я все-таки оживил. На это понадобилось около трех часов сверх интенсивной работы, а так же активнейшее участие находчивого Серебрянцева и не по-человечески сильного Нестерова. В результате наших общих стараний грохочущая мотором, харкающая жирным черным дымом, накренившаяся на левый борт, и уже четырехколесная машина выползла под значительно потускневшее небо клонящегося к закату дня.
По поводу только что проведенного ремонта особых иллюзий я не питал. «302-ой» долго не протянет, и больше двадцати, в лучшем случае
— Ну что, бродяги, двинули, наконец!
Приободренный Леший прокричал мне сквозь распахнутый водительский люк. Подполковник вместе с Лизой, Пашкой и Нестеровым обосновался на бронированной крыше. Они старательно отстреливали тварей, которых как магнитом тянуло к нашей израненной «восьмидесятке».
— Забирайтесь внутрь!
Я уже в который раз попытался напомнить, что Проклятые земли совсем не место для катания на броне, но Загребельный меня опередил:
— Выберемся на Киевское шоссе, тогда и спустимся, а пока… — чекист дал короткую очередь, и кто то, очень похожий на крупного пятнистого паука, шмыгнул за угол стоящего неподалеку ангара.
— Забирайтесь, мать вашу! Это приказ! — меня это пижонство стало выводить из себя. Мало что ли навидались? Башку снесут, и ойкнуть не успеешь.
Вцепившись в болезненно вибрирующий руль, я ждал когда стрелки заберутся внутрь. Именно в этот момент моего плеча и коснулся Главный:
— Ветров, где ты намерен ночевать?
— Километров тридцать на юг по Киевскому… Есть там одно интересное местечко. Тебе должно понравиться.
— Тридцать… — ханх наморщил лоб, что-то прикидывая.
— Есть возражения или я не знаю чего то, что должен? — Я сразу насторожился.
— Не знаешь, — наш проводник подтвердил мои опасения.
— Так просвяти.
Как раз в этот момент в люк над местом командира ввалился Леший.
— Мы на месте, — прогудел он своим сочным басом.
— Трогай, по пути поговорим, — предложил ханх.
— Ладно, поехали, — согласился я и как можно плавнее стронул с места изувеченную машину.
Для «302-го» закончилась эпоха неистовых рывков и бешеных скоростей. Теперь, как и положено инвалиду, он мог лишь медленно и грузно ползать. Понимая это, я скорее смял, чем пробил ограждение из рабицы и мимо дотла сожженной автозаправки «Газпромнефти» выполз на широкую ленту Киевского шоссе.
Дорога уходила вдаль практически по прямой, а потому просматривалась километра на полтора. Шоссе на этом участке оказалось буквально запружено брошенными автомобилями. В основном это были грузовики, бортовые и самосвалы. Наскоро набитые знаки «Осторожно радиоактивность!» указывали, что это именно те самые машины, которые участвовали в расчистке Наро-Фоминска еще до того, как его покинули люди. Перевозившую радиоактивный шлак технику парковали за городом, где она так и осталась стоять по сей день.
Мертвые глыбы ржавого металла на обочинах стали для меня уже привычной вещью и при всем своем жутковатом, напоминающем об Армагеддоне виде,
не привлекали особого внимания. Зато огромные пятна, отчетливо проступающие на грязном асфальте, сразу заинтересовали, вызвали подозрение. Вернее это были даже не пятна, а целые участки протяженностью от двадцати до пятидесяти метров. На них дорожное покрытие утратило свой обычный грязно-серый цвет и стало светло-коричневым, кое-где даже рыжим. Первое такое образование виднелось прямо на перекрестке, где в Киевское шоссе утыкалась улица Погодина.— Что за пятна? — я задал вопрос, воспользовавшись тем, что Главный находился рядом.
— Зоны тепловых выбросов, — ханх сразу понял, о чем именно я спрашиваю. — Ничего опасного, но лучше не наезжать. Асфальт там хрупкий, часть битума выпарилась, так что может и не выдержать. Завязнем еще.
Да-а-а, завязнуть очень не хотелось, тем более на машине с едва живой трансмиссией и огромным весом, который распределен на четыре колеса вместо восьми. Понимая это, я снизил скорость и на первой передаче буквально пополз по краю аномального пятна.
— Никогда не видел такого, — в наш разговор вклинился еще один голос, и принадлежал он Анатолию Нестерову.
— Ты, майор, на Проклятых не бывал, а потому многого чего не видел, — ответил ему Главный.
Милиционер на это промолчал, но я прямо таки почувствовал, как внутри «восьмидесятки» возникло напряжение. Изучающие, едва ли не настороженные взгляды Нестерова, которыми тот то и дело одаривал Главного, я замечал все чаще и чаще. Вот и сейчас ханх и милиционер, как пить дать, сошлись в безмолвной зрительной дуэли.
Как ни прискорбно это осознавать, но я был вынужден еще больше подлить масла в огонь этого противостояния.
— Олесь! — я окликнул ханха. — Что там впереди? — знать мне было просто необходимо, ведь именно от этого и зависел наш дальнейший маршрут.
— Сейчас мы в зоне перехода. Это по сути все те же пустоши, только насыщенные аномалиями, или лучше сказать побочными флуктуациями, вызванными энергетической реструкцией.
— Ого, мужичок-лесовичок, откуда слов-то таких набрался? — Цепкий ум Одинцовского милиционера среагировал моментально.
— Не перебивай, майор, — вмешательство подполковника ФСБ позволило Главному уйти от ответа.
— Дальше, — это уже потребовал я. — Какова ширина этой самой зоны перехода и что нас ждет за ней?
Слава богу рыжих пятен на дороге стало поменьше, да и окрестности представляли собой полуистлевшее редколесье. Из всего этого следовало, что опасность не могла подкрасться к нам неожиданно. Именно поэтому я и смог сосредоточиться на разговоре.
— В глубине Проклятых земель нас встретит совсем иной мир.
— Что значит иной мир? — похоже, Нестеров не совсем понял, что именно Главный вложил в это понятие.
— Мы там сможем дышать? — вопрос Лешего был куда более конкретным.
— Дышать? — милиционер не поверил своим ушам.
— Дышать сможем, — ханх ответил уверенно. — Атмосфера едина для всей планеты, интенсивные изменения начнутся только на последней стадии.
— Что же тогда изменится?
— Состав горных пород, рельеф, ландшафт, радиоактивный фон, гравитация…
— Уменьшится или увеличится? — быстро поинтересовался Загребельный. — Фон и гравитация уменьшатся или увеличатся?