Оружейник-3

Стрелял не только Загребельный. Все, кто мог держать оружие, поливали огнем окрестный лес и нескончаемой чередой ползущих из него ларгов. Пока Леший хозяйничал в башне, командирское место справа от меня занял Главный. Его помповик сейчас был ни к селу, ни к городу. Ружье обладало мощным останавливающим действием, но в борьбе с закованными в панцирь чудовищами куда больше требовалась пробивная сила. Понимая это, я сунул ханху свой 7,62 милиметровый АКМС. Главный с благодарностью кивнул и без промедления открыл огонь через переднюю амбразуру.

Однако пули, выпущенные его рукой, не могли расчистить нам дорогу. Они дырявили покрытые хитином тела, заставляли страшилищ истекать отвратной зеленоватой жижей, но убивали их крайне редко. Подохло всего две или три твари, в то время как на шоссе впереди их уже выползло десятка полтора.

— Андрей! Я не смогу пробиться! Помогай, мать твою! — чтобы в грохоте пальбы Леший расслышал, мне пришлось повернуть голову.

— Сейчас. Я сейчас! — Загребельный двумя руками давил на непослушную рукоять. — Немного… Осталось совсем немного!

— Огонь, подполковник! — это кричал уже Главный. — Они совсем близко!

— Есть! Пошло! — рокот поворачивающейся башни стал для меня слаще самой чарующей музыки — Получите, своло…

Окончание вопля Загребельного утонуло в грохоте выстрелов. Андрюха дал длинную очередь, и пространство впереди вмиг очистилось. Учитывая размеры ларгов и их количество, промахнуться было невозможно. Так что каждая пуля находила свою цель, а, найдя, просто таки рвала ее на куски. Да, все-таки 14,5 миллиметров! С таким аргументом просто так не поспоришь.

Загребельный стрелял безостановочно, а я упрямо пер вперед, безжалостно давя колесами все то, что еще могло дергаться и ползать. В таком режиме мы продвинулись метров на триста. Конца леса видно не было, точно так же как и конца лавины тварей, выползающих из него.

С каждой минутой этого остервенелого боя меня все больше и больше одолевал страх. Пулемет может перегреться и заклинить, а та дрянь, что выделяют клешни чудовищ, способна разъесть шины. Варианты, прямо сказать, один хуже другого. И ничего не придумаешь, хоть вой, реви со злобы и отчаяния. Я действительно что-то закричал, что-то очень нехорошее. Помню, литературных слов в этом вопле было мало, да и те сплошные предлоги и междометия. Меня поддержал Загребельный. Душевный стон подполковника выразился в длинной пулеметной очереди патронов так на двадцать.

Сразу после этого что-то изменилось. В самом окружающем пространстве произошел какой-то перелом. Ушли страх и неуверенность. Начиная с этого момента, я совершенно точно знал, что мы прорвемся, мы победим. Наверняка это почуяли и ларги. Они дрогнули и попятились, они расползались перед БТРом, давая нам возможность проехать.

— Прекратить огонь! — я отдал приказ очень громко, так, чтобы слышали все.

— Они что, нас пропускают? — прокричал обескураженный Нестеров.

— Получается, что да, — ответил ему Главный.

— Почему?

— Кто знает. Может испугались потерь, а может почуяли нашу решимость идти до конца, они ведь обладают довольно сильными экстрасенсорными способностями.

— А может обгадились от того, что им высказал полковник Ветров, — нервно хохотнул Леший. — Я только половину расслышал, так меня аж переклинило. Палец от спусковой кнопки целую минуту оторвать не мог.

— Поговори мне еще тут, — буркнул я сконфуженно, а затем добавил уже более громко: — Всем внимание, твари далеко не ушли!

Ларги и впрямь не спешили возвращаться в лес. Они выстроились по обочинам дороги и, словно подавая нам какие-то сигналы, перебирали своими жуткими клешнями.

— А вдруг снова набросятся? Все разом? — предположила Лиза.

— Проверить можно только лишь одним способом, — ответил я, глядя вдаль, туда, где маячило светлое пятно, не что иное, как выезд из леса.

— Каким? — спросил Пашка.

— А вот таким, — с этими словами я плавно надавил на газ.

До самого выхода из лесного массива нас никто не тронул. Странное дело. Такая ненависть, такой напор в начале и полное равнодушие в конце. Ларгов как подменили. А впрочем, чего тут странного? Получили по мозгам, вот и отступили. Они то не знали, что мы уже на пределе, и надави зверье чуть посильнее… Но не надавили же! Значит сегодня удача на нашей стороне. А то что будет завтра… Вот доживем до этого самого завтра, там и посмотрим.

Говоря о том, что лес, через который пролегало Киевское шоссе, закончился, я конечно же кривил душой. Закончился первый его участок длинной километра полтора. Дальше в него врезалось небольшое пятно сельхозугодий, за которым вновь вставала черная стена обглоданных деревьев. Может, пока еще ларги не забыли о нашей победе, стоило пойти вперед и до конца преодолеть весь этот гребанный лес? Но только что нас ждет за его приделами в окрестностях огромной оплавленной воронки на месте Балабаново? Где там укрыться? Где найти ночлег? Нет, пожалуй, риск слишком велик. Лучше еще раз столкнуться с ларгами, чем оказаться ночью под открытым небом. Именно руководствуясь этой мыслью, я и свернул с Киевского шоссе. Тут поблизости, меньше чем в километре от трассы, я надеялся найти убежище. Правда, за вход в него придется заплатить. И эта плата совсем не патроны или горючка. Нам придется оставить здесь часть своей боли, толику души.

Глава 16

Купол высокой колокольни я заметил издалека, еще до того, как прогрохотав колесами по мосту, мы перебрались через реку. Он был уже совсем не такой блестящий, отливающий позолотой, как прежде. Кислотные дожди и вездесущая плесень сделали свое дело. Теперь древнее сооружение больше походило на одинокую залепленную грязью скалу. Причем скала эта покосилась и подозрительно почернела с одной стороны. Интересно почему? Стояла себе двести лет и ничего, а тут… В моей душе зародилось некое неприятное беспокойство, и держало оно до тех пор, пока я не увидел саму церковь. Фух, кажись, пронесло! Церковь на месте, и вроде не в самом худшем состоянии.

По сельским масштабам храм был довольно большой. Молиться там одновременно могло человек пятьсот, не меньше. Его стены были сложены из красного кирпича и заканчивались красивыми ажурными арками, по три с каждой стороны. Крышу венчал небольшой аккуратный купол. Живший в девятнадцатом столетии архитектор, знал свое дело, а потому создал настоящий шедевр из камня. Что лично меня вдохновляло в этом сооружении, так это толщина его стен и малое количество окон, которые все, как одно, находились на высоте пяти-шести метров от земли. Оба этих фактора гарантировали надежную защиту от большинства бегающих, ползающих и прыгающих тварей, обитающих в этих краях.

— Приехали! — я остановил БТР между колокольней и западным входом.

— Это куда ж нас занесло? — Леший наблюдал за окрестностями сквозь пулеметный прицел.

— Здесь и заночуем, — для особо непонятливых пришлось объяснить.

— В церкви?

— В ней самой.

После моих слов воцарилась тишина. Все мои товарищи принялись рассматривать здание.

— Все окна заложены кирпичом. Двери основательно укреплены, — доложил о своих наблюдениях Анатолий Нестеров.

— Она черная… Вся черная, — выдохнула Лиза. — Жутко даже.