Оружейник

Их догнали у спуска к реке.

Пока Алекс, стоя по пояс в воде вытаскивал лодку, спрятанную в нависших над небольшим затоном кустах, Михалыч быстро поставил очередную растяжку, и присоединился к Кубе и Шведу, которые держали тропу под наблюдением.

Прицелы их автоматов внимательно ощупывали кусты и кривые низкорослые деревца. Швед наблюдал за обстановкой через оптический прицел, который прихватил из бункера, и сейчас использовал в качестве подзорной трубы.

– Ага, появились! На два часа, – предупредил он остальных, и продублировал слова, показав рукой направление.

Метрах в тридцати от них отчетливо качнулись еловые ветки, и на мгновение в просвете мелькнул пригнувшийся боец в черном комбинезоне.

– Ого, кто к нам пожаловал! – подал голос Михалыч, залегший метрах в пяти от Кубы. – Это точно росомахи. Вот же суки, а я сначала и не поверил.

Головному разведчику неприятеля определенно сегодня не повезло. Чуть продвинувшись вперед, он снова на пару секунд засветился, и палец Кубы нежно нажал спусковой крючок. Короткая очередь из трех патронов, и у преследователей стало еще на одного человека меньше. Не успели стихнуть звуки от выстрелов, как Михалыч метнулся в сторону, и моментально растворился в ближайших зарослях.

– Попал? – спросил Куба у Шведа. – Дерьмовая погода. Всего три патрона, а уже марево вокруг ствола, нихрена не видно.

– В десятку. Башка разлетелась, как гнилой арбуз, – ответил тот, не отрываясь от оптики.

За поворотом тропы отчетливо бумкнул взрыв гранаты – сработала последняя растяжка, поставленная Турком. В ответ заросли взорвались автоматными очередями. Несколько трассеров ярко-красными росчерками пронеслись прямо над головой Шведа.

"Черт, взяли бы чуть пониже, и хана суслику", – пронеслось в его голове, которую он поспешил прижать к земле.

– Расползаемся! – и Куба змеей заскользил вправо.

Совсем рядом раздалась очередь. Краем глаза Швед заметил, как по ельнику словно прошлась широкая коса, заставляя разлетаться в стороны мелкие ветки и хвою. Это Алекс, достав из лодки лежавший там пулемет, устроился намного правее их, и теперь не жалея патронов поливал предполагаемые позиции врага с фланга.

– Отходите к берегу! – заорал он, не останавливая стрельбы.

– Куда отходить-то, твою мать?! – прокричал в ответ, ползущий Куба. – Эти суки головы приподнять не дают!

Алекс водил стволом вправо-влево, и противники, выжидая момент, когда пули летели в другую сторону, моментально открывали огонь по отряду волкодавов. Шведа неприятно поразила близость противника. Преследователи лежать на месте и не собирались, наоборот они подползали все ближе и ближе. Взглянув в сторону Кубы, он увидел, как тот уже раскладывает перед собой гранаты, и начал отползать левее, справедливо рассудив, что они вдвоем с пулеметчиком сделают хорошую вилку по флангам. Выбрав новую позицию, оружейник достал из-за пояса нож, и воткнул его в землю рядом с собой, чтобы тот был рядом в случае рукопашной.

Внезапно пулемет замолчал, видимо у Алекса закончился боекомплект. Но благодаря его поддержке, теперь они были готовы к встрече гостей.

И те не заставили себя долго ждать. Заметив, что с фланга больше не стреляют, они бросились в атаку. Практически не таясь замельтешили в ельнике черные фигуры, прижимая группу волкодавов к земле плотным огнем. Но прошло буквально секунд пять-шесть, и машина смерти снова сердито застрекотала, выплевывая из себя несущий смерть свинец… Четверо или пятеро нападавших, переломившись пополам, полетели обратно в заросли. Но остальных это уже не остановило. Пауза на перезарядку дала им возможность добежать до позиций обороняющихся почти вплотную. Куба, закусив нижнюю губу, дважды взмахнул рукой, и через несколько мгновений у Шведа заложило уши от близкого грохота. Смертоносный веер осколков разбросал в разные стороны еще нескольких преследователей. Но хлынувших толпой росомах уже было не удержать – прошел всего один миг и вокруг все перемешалось. Громкие хлопки пистолетных выстрелов, автоматных очередей, и яростных воплей, состоящих из практически одной матерщины, накрыли собой весь подлесок.

Прямо перед Шведом мелькнул затянутый в черное силуэт. Короткая очередь поперек туловища отшвырнула его в сторону. Но в сторону оружейника уже бежал второй боец, и тут автомат, печально лязгнув железом, отказался стрелять.

"Затвор заклинило!" – молнией пронеслась в голове мысль.

Время будто ненадолго замедлило ход, и Швед сумел абсолютно четко рассмотреть набегающего врага, его полные ярости глаза, и раскрытый в зверином оскале перекошенный рот. Замедленная сцена длилась всего доли секунды, но эти черные от злобы глаза, в которых плескалась сама смерть, почему-то разозлили Шведа до невозможности. С криком "Умри, сука!", он отбросил ставший бесполезной железякой автомат, и схватившись за нож, взлетел на ноги. Но несмотря на всю скорость своего рывка, понял, что безнадежно опоздал. Ствол автомата в руках противника расцвел огненным бутоном, а уши заложил невообразимый грохот. Повинуясь непроизвольному рефлексу, Швед зажмурился. Весь его внутренний мир начал разлетаться на кусочки, а окружающая вселенная состояла лишь из одного звука – громыхания автоматной очереди. Оружейник сотрясался всем телом, рефлекторно пытаясь скорчиться, чтобы укрыться от злых пуль. Но звук не исчезал, только сменил тональность, и больше не напоминал собой выстрелы.

"Я еще что-то слышу?" – удивился он через пару секунд, – "Живой?! Живой!"

И Швед с диким криком распахнул глаза.

Вокруг него переливался голубоватый купол силовой защиты.

– Ну наконец-то, сука, заработало! Теперь вам полный абзац пришел, суки!

Швед материализовал на ладони ярко-голубую сферу джета*, и дико оскалившись, без промаха метнул ее в изумленно застывшего противника. Прежде чем упасть, тот опустил голову, и уставился на обугленную дыру, которая образовалась у него вместо живота. Росомаха так и умер – с широко раскрытыми от удивления глазами.

"Упс… Перебор, однако. Скромнее надо быть, не то вычислят."

Швед быстро создал спрайт, которым в один момент превратил искалеченный труп в горстку пепла.

***

Увидев, что разведчик противника рухнул как подкошенный, распрощавшись со своей черепушкой, Михалыч смазанной тенью юркнул в окружающие полянку кусты. Обойдя по широкой дуге место начавшегося боя, он уже через минуту вышел на знакомую тропу сбоку, и незаметно подобравшись поближе, начал высматривать командира отряда росомах.

"Ну и крыса же ты, Дарт", – кривая улыбка легла на лицо Михалыча, узревшего наконец-то того, кто привел сюда силы противника, – "Всего неделю назад бухал со мной за одним столом, и клялся в дружбе. А я ведь еще хотел…"

– Пулемет сдох, все в атаку! Вперед! – внезапно заорал тот, выбросив руку в направлении залегших волкодавов, – Живым мне нужен только их командир!

"Сейчас ты меня и получишь, ушлепок."

Турок бесшумной расплывчатой тенью заскользил к противнику, который остался в одиночестве. Словно что-то почуяв, Дарт резко развернулся на месте, но полноценно уклониться от удара ножом уже не успел. Клинок вошел в правое плечо, вспарывая зазубринами пилы бицепс. Резко довернув нож, Михалыч рывком дернул его в сторону и ушел в перекат. Рука росомахи повисла безжизненной плетью, а из манжета рукава хлынул поток ярко-красной крови. Волкодав широко улыбнулся – он хоть и не убил противника сразу, но сумел вскрыть тому плечевую артерию. А это равнозначно победе.

Побелевший Дарт сдаваться не собирался. Моментально сообразив, что победы в единоборстве ему не видать, он полез здоровой рукой за своим последним шансом – пистолетом. Но достать оружие из левосторонней наплечной кобуры левой рукой задача не быстрая, чем и воспользовался Михалыч: прямой удар правой в лицо, левой по печени, коленом в прыжке в челюсть, головой снова в лицо, и добивающий удар – правым кулаком в висок.

– Как жаль, что я не садист, – проговорил волкодав, присаживаясь на корточки рядом с поверженным росомахой, – Ты бы у меня долго мучился, ублюдок.