Оружейники

Хедрук молчал. Его подтверждающая улыбка, казалось, была направлена на принца, кузена Императрицы, но на самом деле он почти не смотрел на него. Его взгляд и внимание были сконцентрированы на единственной персоне в комнате, которая имела значение. Императрица Ишер сидела молча, румянец на ее лице медленно переходил в гнев. Она медленно встала, ее глаза опасно сверкали, но в ее голосе была только доля той ярости, которая охватила ее. Она зловеще сказала:

– 6

– Это очень умно, капитан Хедрук, изменить тему разговора, как это вы сделали, но я уверяю вас, что это ничуть не поможет вам. Ваша быстрая реакция просто подтвердила, что вы заранее знали о моем намерении. Вы - шпион, и мы не можем больше рисковать с вами.

– О, Иннельда, - сказал один придворный.
– Не собираетесь же вы сыграть жалкую шутку, вроде этой?

– Поосторожней, мистер, - огрызнулась женщина.
– Или вы присоединитесь к нему на эшофоте.

Люди за столом обменялись значительными взглядами. Некоторые покачали неодобрительно головами, а затем все принялись разговаривать друг с другом, игнорируя Императрицу.

Хедрук ждал. Это было то, ради чего он старался, но сейчас, когда получилось, это казалось недостаточным. В прошлом остракизм людей, которых она ценила, оказывал огромный эмоциональный эффект на правительницу. Дважды со времени его прибытия он видел его разрушающее воздействие. Но не в этот раз. Он понял это окончательно, пока наблюдал за женщиной, опять опустившейся в свое кресло и сидящей там с длинным красивым лицом, искаженным иронической улыбкой. Затем улыбка исчезла, она мрачно произнесла:

– Извините, джентльмены, за то, что я вызвала у вас такие чувства. Я сожалею о любых признаках гнева, которые могут быть истолкованы так, что мой приговор капитану Хедруку вызван личными причинами. Но я очень расстроена моим открытием, что он шпион.

Это впечатляло и звучало убедительно. Частные беседы, которые замерли, пока она говорила, больше не возобновились. Хедрук откинулся назад в своем кресле, чувство поражения усиливалось в нем с каждой проходящей секундой. Стало ясно то, что стояло за приговором - очень большое, очень важное, чтобы можно было перевести его простой ловкостью. Решительное, опасное и смертельное действие требовалось для этого.

Он ненадолго сосредоточился на своих мыслях. Длинный стол, покрытый гладким белым шелком, золотые блюда, две дюжины красивых молодых людей отошли на задний план перед его мрачной перспективой. Ему нужны были слова, которые изменили бы целиком ситуацию, плюс действие, которое могло бы закрепить ее. Он осознал, что принц дель Куртин говорит в это время:

– Вы не можете только заявить, что человек шпион, и ожидать, что мы поверим этому. Мы знаем, что вы можете много и изобретательно лгать, когда это вам выгодно. Если бы я заподозрил, что готовится, я бы присутствовал на совещании кабинета этим утром. Как насчет маленького факта?

Хедрук почувствовал нетерпение. Люди уже смирились с приговором, хотя, казалось, не поняли этого. Чем быстрее они прекратят разговор, тем лучше. Но надо быть сейчас осторожнее. И ждать, пока Императрица не заговорит. Она сидела напряженно, с мрачным выражением, без улыбки. Затем она спокойно сказала:

– Я боюсь, что я должна буду просить вас довериться мне. Возникла очень серьезная ситуация. Она была единственным предметом совещания сегодня. Я уверяю вас, что решение казнить капитана Хедрука было единодушным, и я лично удручена этой необходимостью.

Хедрук сказал:

– Я, в самом деле, лучше думал о вашем уме, Иннельда. Не планируете ли вы опять один из ваших тщетных налетов на Оружейные Магазины и не думаете ли вы, что я могу обнаружить это и доложить Совету Организации?

– 7

Ее зеленые глаза сверкнули на него, голос был подобен стали, когда она резко ответила:

– Я не скажу ничего, что может дать вам ключ. Я не знаю, какого рода система связи у вас со своим руководством, но я знаю, что она существует. Мои физики часто регистрировали на своих приборах мощные волны крайне высокого диапазона.

– Исходившие из моей комнаты?
– мягко спросил Хедрук.

Она уставилась на него с сердито поджатыми губами, затем нехотя сказала:

– Вы никогда не осмелились бы прийти сюда, если бы все было так очевидно. Я сообщаю вам, сэр, что мне не интересно продолжать эту беседу.

– Хотя вы и не понимаете этого, - ровным тоном сказал Хедрук, - я уже сказал вам все, что нужно, чтобы доказать свою невиновность, когда я открыл вам, что я знаю, что в возрасте шестнадцати лет вы спали с живой змеей.

– А!
– воскликнула Императрица. Ее тело затрепетало от триумфа. Начинаете признание. Итак, вы ожидали, что нужно будет защищаться, и приготовили эту маленькую речь!

Хедрук пожал плечами.

– Я знал, что что-то готовится для меня. Мои комнаты обыскивались каждый день в течение недели. Меня подвергали длинным скучным монологам со стороны главных болванов в штабе Армии. Я был бы простаком, если бы не подумал, что все это значит.

– Чего я не понимаю, - сказал один из молодых людей, - так это случая со змеей. Почему вы думаете, что ваше знание его доказывает вашу невиновность? Это слишком глубоко для меня.

– Не будь таким ослом, Маддери, - сказал принц дель Куртин, - это просто означает, что Оружейные Магазины знали интимные детали жизни Иннельды задолго до того, как появился капитан Хедрук. Это показывает существование шпионской сети более опасной, чем все, что мы подозревали, и главное обвинение против капитана Хедрука - это то, что он пренебрег рассказать нам о существовании этой сети.

Хедрук подумал: не сейчас, нет еще. Кризис должен прийти неожиданно, и тогда его действия должны быть быстрыми, точно рассчитанными и решительными. Вслух он холодно произнес:

– Почему вы должны беспокоиться? Три тысячи лет доказывают, что у Оружейных Магазинов нет намерения сбросить Императорское правительство. Я знаю точно, что шпионские лучи используются с большой осторожностью. И никогда не применялись ночью, за исключением того случая, когда Ее Величество утащила змею из дворцового террариума. Любопытство принудило двух женщин-ученых, обслуживающих подсматривающую машину, продолжить наблюдение. История была, конечно, слишком занимательная, чтобы держать ее в папках, и вам, может быть, будет интересно, Ваше Величество, узнать, что об этом были написаны две психологические статьи, одна нашим величайшим из живущих А-человеком, Эдвардом Генишем.

Уголком глаза Хедрук вдруг увидел, что изящное гибкое тело женщины наклонилось вперед, ее губы слегка приоткрылись, глаза расширились от интереса.

– Что, - прошептала она, - он сказал обо мне?

Неожиданно Хедрук понял, что наступил лучший момент. Сейчас, подумал он, сейчас!

Он затрепетал. Но он не обращал никакого внимания на свое физическое состояние, это было безразлично ему. Человек, которому

– 8

угрожает смерть, должен быть возбужденным, иначе его будут считать человеком слишком холодным - и несимпатичным. Его голос поднялся над гулом болтовни с соседних столов немного резко и страдальчески. Но это тоже было хорошо для женщины, смотревшей на него широко раскрытыми глазами, женщины, которая наполовину была ребенком, наполовину гением, и которая жаждала всей своей эмоциональной натурой странного и необычного. Она сидела с сияющими глазами, пока Хедрук говорил.