Оружейники

– 15

Все из-за него. Это снова и ужаснуло его и успокоило. Расправив плечи, зная о своей львиной голове и явно благородной внешности и думая о поколениях людей, таких, как эти, которые жили и умерли со времени его рождения, Хедрук нарушил тишину.

– В чем вы меня обвиняете?
– звучно спросил он.

И в эти слова он вложил все свое искусство, огромную мощь своего тренированного голоса, своего обширного опыта в делах с любым типом и любой группой человеческих существ.

Вдоль сияющего стола возникло шевеление. Ноги зашаркали по полу. Люди повернулись, чтобы вопросительно посмотреть друг на друга. Человеком, который в конце концов поднялся на ноги, был Питер Кадрон.

– Меня попросили руководить заседанием, - спокойно произнес он. Это я первый обвинил вас.
– Он не стал ждать ответа, а медленно повернулся, чтобы посмотреть на людей за столом, а потом мрачно произнес: - Я уверен, что любой из присутствующих здесь почувствовал личность мистера Хедрука. Интересно отметить, как точно это проявление скрываемой силы подтверждает то, что мы обнаружили. Я должен признать, к моему собственному удивлению, ее очевидную мощь.

– Это также относится и ко мне, - прервал его Дим Лили.
– До этой минуты я думал о Хедруке, как о мягкоговорящем, сдержанном человеке. Сейчас неожиданно он загнан в угол и сверкает огнем.

– Нет сомнения, - сказал юный Ансил Каре, - что мы открыли нечто замечательное. Мы будем бороться за тщательное выяснение.

Это было лишним. Весь его поступок в целом был понят не так, как он хотел, искажен надеждой, что он не является тем, кем показался.

– В чем вы меня обвиняете?
– спросил Хедрук снова величественно.

Молчание. Затем Питер Кадрон сказал:

– Вы узнаете это в должное время. Но сперва - мистер Хедрук, где вы родились?

Итак, они докопались.

Он не чувствовал страха. Он стоял, немного опечаленный, полный удивления, что его вечные страхи, наконец, оправдались. Возможно, что он стал слишком неосторожным.

Он ответил:

– У вас есть мое дело. Я родился в Централии, Средние Озерные Штаты.

– Вы слишком долго думали, прежде чем ответить на этот вопрос, резко возразил советник.

Кадрон сказал:

– Как звали вашу мать?

Хедрук смотрел на их лица немного озадаченно. Вряд ли они ожидали смутить его чем-нибудь настолько простым. Он ответил:

– Дельмира Марлтер.

– У нее были трое других детей?

Хедрук кивнул.

– Мои два брата и сестра умерли еще в детском возрасте.

– А когда умерли ваши отец и мать?

– Мой отец умер восемь лет назад. Мать - шесть.

Неожиданно ему стало не по себе. Трудно было использовать эти слова для двух приятных, среднего возраста людей, которых он никогда не видел, но о которых он заставил себя узнать как можно больше. Он увидел, что кадрон с мрачным удовлетворением улыбается другим советникам.

Кадрон сказал:

– 16

– Итак, джентльмены, что мы имеем: человек, у которого нет живых родственников и который менее чем десять лет назад после того, как вся его семья умерла, вступил в Организацию Оружейных Магазинов обычным путем. И с помощью талантов, казавшихся необычными даже тогда, когда мы не знали, как много он скрывает о себе, быстро достиг положения большого доверия. После этого он уговорил нас поручить ему его настоящее дело. Мы согласились на это потому, что стали тревожиться, не причинит ли нам Императрица вред, если мы не будем наблюдать за ней более тщательно, чем прежде. Одним из важнейших факторов, который необходимо рассмотреть сейчас, является сомнение, что из всей нашей Организации с ее десятками тысяч способных людей, может быть найдена личность, способная поддержать интерес Императрицы Иннельды целых шесть месяцев.

– И даже теперь, - прервал Хедрук, - только временно изгнан из ее окружения.
– Он закончил язвительно:

– Может быть, вам интересно, но это было результатом суматохи сегодня во дворце. Упомянутое время, могу я добавить, - два месяца.

Питер Кадрон вежливо кивнул ему, затем повернулся к молчавшим людям за столом.

– Держите это в уме, пока я буду спрашивать мистера Хедрука о его образовании.

Его взгляд сверкнул на Хедрука.

– Ну?
– спросил он.

– Моя мать, - ответил Хедрук, - была университетским профессором. Она обучала меня частным образом. Как вы знаете, это было обычной практикой в этой среде в течение сотен лет. Контролирующим фактором являлись периодические экзамены. Вы найдете сведения о них в экзаменационных ведомостях, которые я представил вместе с моим заявлением о приеме в Организацию.

Мрачная улыбка снова появилась на лице Кадрона.

– Семья на бумаге, образование на бумаге, вся история жизни подтверждается только документами.

Это выглядело неважно. Хедруку не нужно было смотреть на лица советников, чтобы понять, насколько это плохо. Фактически, конечно, этого было не избежать. Не существовало альтернативного метода. Доверить живым людям истинные факты о своей личности во время кризиса было самоубийством. Люди, как бы дружески ни относились они к нему, всегда могли быть заставлены сказать правду. Но никто не мог даже заподозрить что-нибудь в хорошо выполненном документе. Он отказывался поверить, что они хоть немного догадывались о настоящей правде.

– Подумайте!
– сказал он.
– Что вы пытаетесь доказать? Если я не Роберт Хедрук, тогда кто я?

Он получил небольшое удовлетворение от озадаченного выражения, появившегося на лице Кадрона.

– Это, - резко ответил тот в конце концов, - и есть то, что мы пытаемся узнать. Тем не менее, еще один вопрос. После того, как ваши родители поженились, ваша мать не поддерживала контакта со своими университетскими друзьями или с бывшими коллегами?

Хедрук поколебался, смотря прямо в глаза советника.

– Это подозрительно, не так ли, мистер Кадрон?
– спросил он напряженным голосом.
– Но вы правы. Мы жили в гостиницах. Работа отца заставляла нас переезжать каждые несколько месяцев. Сомнительно, чтобы вы могли найти кого-нибудь, кто мог бы вспомнить о встрече с ним или со мной. Мы действительно жили неприметно.

Кадрон произнес:

– 17

– Мы признаем, мистер Хедрук, что это не доказательство, но мы здесь и не для этого. Оружейные Магазины не устраивают судов в обычном смысле. Они только объявляют решения. И единственным критерием является не доказательство вины, а сомнение в невиновности. Если бы вы занимали менее высокое положение в Организации, наказание было бы очень простым. Вам дали бы амнезию и освободили бы от службы. Но вы знаете слишком много о нас, и, соответственно, кара должна быть очень суровой. Вы знаете, что в нашем положении мы не можем поступить иначе. К счастью, для нашего успокоения у нас имеется больше, чем подозрение. Возможно, у вас есть что добавить к тому, что уже сказано?

Он стоял очень спокойно, давая уму вникнуть в ситуацию. Когда-то тайным нажимом он уговорил Метеорную корпорацию разместить учреждения около крыши гостиницы "Королева Ганиэль", потому что, казалось ему, их столичная штаб-квартира будет в большей безопасности в его здании, чем где-нибудь еще. Из соображения осторожности он удалил из этой части здания все кольцевые активаторы и вибрационные устройства, в которых он сейчас так отчаянно нуждался. Если бы не эта его предусмотрительность, за той панелью теперь лежало бы кольцо.